Двенадцать дней лета

Фыркаю и провожаю взглядом его спину. Стою с минуту, не двигаясь. Потом, вздохнув, всё же плетусь за ним.

Спотыкаюсь в какой-то момент.

– Давай снимай свои ходули, пока не навернулась и не полетела с горы, – советует любезно.

На самом деле в этом есть здравый смысл. Высоко тут. Насыпь. Камни. Песок.

Сбрасываю туфли и спускаюсь по ступенькам следом за парнем.

– Холодно?

– Естественно, холодно, – отзываюсь капризно, ступая босыми ногами на землю.

– Сланцы мои дать?

– Себе оставь их.

– А чё?

– У меня тридцать восьмой размер. У тебя – лапа снежного человека. И вообще, носить чужую обувь – моветон.

– Чё?

– Дурной тон, – расшифровываю.

– Понятно. Давай тогда так.

Не успеваю ничего понять. Через считанные секунды оказываюсь в его руках.

– Опусти меня на землю немедленно! – требую громко. – Мы упадём!

– Упадём, если будешь дёргаться и закрывать мне обзор.

Перестаю дрыгаться. Испуганно цепляюсь за его шею. Внизу ведь обрыв

– Спокуха, Лерчек. Не кипишуй. Держись.

Лерчек.

– Я не люблю, когда меня так называют.

– Может быть, Валера сойдёт?

– Какой ещё на фиг Валера? – пищу возмущённо.

Кулаком бью его в плечо. Он в ответ хохочет.

– Тебе никак не нравится, Валь, – отшучивается.

– Ты сейчас получишь, – предупреждаю угрожающим тоном.

– Рухнем вниз на пару.

– Только урони – тебе конец!

– Нам обоим тогда конец.

– Ой всё! – вдох-выдох. – Молча иди давай.

– Слушаюсь блин и повинуюсь.

– Вот и повинуйся.

– В Госпожу играть любишь? – тон намекает на нечто пошлое.

– Ты придурок?

– Просто не командуй, Валер. По поводу и без.

Ещё раз луплю его, а он, смеясь, несёт меня ближе к морю. Сбрасывает полотенце вниз, к ногам, и ставит меня на него.

– Доставлено.

– Что за выходки? А если бы мы упали? – отчитываю строго.

– Не нуди. Пошли плавать.

Разувается. Раздеваться начинает.

– Спасибо, но нет.

– Да ты гля, от чего отказываешься. Море чистое, вон медузы дрейфуют-кайфуют.

– Ужас.

– Боишься их, что ли?

– Нет, – отражаю невозмутимо.

– Тогда ваще отлично. Если эти прозрачные потащат меня на дно, спасёшь? – подмигивает, улыбаясь, и расстёгивает ремень.

***

Демьян в итоге купается, я – нет, так как купальника с собой не имею.

– Есть тут у вас место, где можно купить приличную одежду и обувь? – спрашиваю, когда проехав серпантин, выезжаем напрямую к месту нашей конечной остановки.

– Шмотки продаются на рынке и в ТЦ.

Отлично. Мне не терпится поскорее выпрыгнуть из своего платья. И туфли мечтаю заменить на что-нибудь более комфортное. Кеды, босоножки. Да хоть что! На всё готова, вот честно!

– ТЦ подойдёт, – киваю. – Мне бы попасть туда прямо сейчас. Можешь подкинуть?

– Могу, но центр работает с десяти.

– А сейчас сколько времени?

Довольно сложно в нём ориентироваться, когда нет телефона под рукой.

– Пол девятого.

– Блин.

Закрыто ещё.

– Рынок с восьми.

– Рынок… – пренебрежительно поджимаю губы. – Сомневаюсь, что подберу там нечто стоящее, а ходить абы в чём – не моя история.

– Это море, Валер. Тут всем пофиг на твои бренды.

– Причём здесь кто-то? Мне самой не пофиг на свой внешний вид. Ещё раз назовёшь меня Валерой… – угрожающе сдвигаю брови.

– Валера, – улыбаясь, нарочно повторяет.

– Ну ты! – толкаю в плечо.

– Тихо, женщина, создаёшь опасную аварийную ситуацию на дороге.

– А ты не провоцируй!

– Мне просто нравится, когда ты злишься.

Закатываю глаза.

– Так чё? Везу на рынок? Мне как раз надо перетереть о том, о сём с одним человечком.

Вздыхаю.

– Нет. Пожалуй, я лучше подожду открытия ТЦ.

– Да не глупи! Чё за загоны? Шмот там продают всё тот же, но по конской цене. Говорю те, давай заедем к теть Гале. У неё частенько чё-нить молодёжное можно урвать. Выберешь себе прикид, стопудово.

«Перетереть. Шмот. Загоны. По конской цене. Урвать. Прикид».

Манера общения у него конечно…

– Сколько здесь туристов, – подмечаю, глядя в окно.

Улицы захолустного приморского посёлка, несмотря на ранние утренние часы, заполнены людьми. По большей части эти самые люди с детьми. В руках у них надувные круги, матрасы, сумки. На головах шляпы-панамы, на носах – очки.

– Куропеды, – поясняет парень. – Сейчас самый сезон.

– Насчёт квартиры узнаешь? В отель или гостиницу мне нельзя. Батя по данным найдёт, – добавляю поспешно, ведь про то, что мне нет восемнадцати, он не знает. Соврала же.

– Позвоню знакомым, да и у тёти Гали по поводу хаты поинтересоваться можно.

– Ну поехали к этой твоей тёте Гале, – соглашаюсь, всё ещё сомневаясь в том, что это имеет хоть какой-то смысл. Я и рынок – ну такое… Заведомо провальная, как мне кажется, затея.

***

Тётя Галя, точнее Галина Ивановна, оказывается весьма интересной женщиной. Эдакой универсамовской продавщицей эпохи СССР.

Полная. Синее платье в белый горошек. Химия на голове. Брови-ниточки, голубые тени, красная помада. В ушах массивные серьги. На шее крупные бусы. Пальцы в кольцах.

– Мальчик мой! Приехал наконец! – расцеловывает Демьяна в обе щеки. – Да как возмужал-то с зимы! – взъерошивает копну каштановых волос. – Красавец какой! Ой, загляденье! – любуется, сложив ладони на пышной груди.

– Та перестаньте, тёть Галь, – отмахивается. – Это вы цветёте и пахнёте, как всегда.

– Ох и льстец! – улыбаясь, треплет его за щёку. – Чё там Катюха? Отгуляли свадьбу?

– Та гуляют ещё.

– Сестру-то поздравил?

– Да.

– Это молодец. Правильно.