Двенадцать месяцев. Февраль

Вскоре перед девушками предстала еще одна вьюжница. От своей товарки ее отличал более тусклый, немного сероватый цвет снежинок. Сразу становилось понятно: давно она создана, старая совсем, если так можно сказать о волшебных служках.

– Конечно помню-у ее, - ответила вьюжница, когда Настя повторила свой вопрос. – Меня создали как раз перед появлением Арины.

– Ты можешь рассказать нам о ней? – быстро спросила Милава, обрадованная появлению живого свидетеля тех времен.

– Плохая она была. Корыстная!

– Ну, это мы знаем, - согласилась Настасья. – Ее колдун темный переманил к себе.

– Нет, она у-у-уже такой к нам прибыла, - поведала прислужница. – Да только хозяин ничего не замечал.

– Как так? – удивилась Настя.

– Она, когда прибыла, все больше молчала, пока Февраль Месяц в дозор не у-ушел. А как только тот из дома, так Арина сразу-у по всем комнатам прошлась. Все охала и ахала над богатым у-убранством. А у-у-уж как любила наряды и украшения свои перебирать! Все время за занятием этим проводила, и только когда хозяин дома был, или в гости кто приходил, строила из себя милу-ую хозяю-у-ушку-у.

– Ты ее очень не любила, ведь так? – догадалась Милава.

– А за что ж ее любить-то? – удивилась вьюжница. – Корыстная дева, желавшая как можно больше нарядов и у-украшений заиметь. Все к хозяину ластилась, чтобы он ее одаривал, да по ярмаркам водил. А Февраль Месяц только и рад был ей угодить. Обманула она его, голову-у вскру-у-ужила…

– Так почему же ты не рассказала Феликсу, какая Арина на самом деле? – спросила Настя, испытав прилив злости на предательницу.

– Не ду-умала, что все зайдет так далеко, - покаялась вьюжница. – Все прежние прислужницы надеялись потерпеть десять лет, а там бы она у-ушла. Да только все наоборот обернулось! Вскоре Арина совсем изменилась, даже не пыталась быть приветливой с хозяином, а он вновь ничего не понял. Все думал, как развлечь Спу-утницу-у свою-у-у. Казалось ему, что грустит она и тоскует. Да только девушка горевать и не думала. Частенько в город наведывалась, а потом с какой-нибу-удь безделу-ушкой возвращалась. А как-то даже пояс себе золотой ку-упила. Вот с ним-то и вовсе не расставалась. Даже повеселела как-то, вновь Месяца привечать начала, да по хозяйству-у-у хлопотать. Мы у-уж было обрадовались: наконец-то за ум взялась, обязанности свои исполнять принялась. А она… Приворожила Февраля, чарами темными оплела, да и у-у-сыпила. Как и нас всех!

Не удержавшись, прислужница принялась носиться по комнате, протяжно завывая. Переживала, что ничем помочь не смогла, беду лютую не предотвратила.

– В ту ночь она посох и украла? – уточнила Милава, сжав кулаки от бессилия.

Столько бед принесла их соклановка. А все от жадности неуемной.

– Да, проклятая девка! – взвыла вьюжница. – Не видели вы, что тогда с хозяином творилось. Как переживал он и корил себя, когда понял, что произошло. А сколько бед на мир наш обру-ушилось из-за этой твари кровожадной. Долго изловить не могли ее, мир сказочный стонал под гнетом сил темных. Сезоны как безумные сменяли дру-уг дру-у-ужку, лю-у-уди гибли от напасти такой. Будь проклята она на веки вечные!

И вновь закружилась-завертелась вьюжница. Злилась прислужница волшебная, успокоиться никак не могла. А девушки и не вмешивались, только потеряно переглядывались между собой.

– Не бу-уянь! – прикрикнула на нее вторая служка. – Теперь-то добрая к нам деву-ушка попала. Чу-ую, не обидит ни хозяина, ни нас. Чу-у-ужды ей мысли об у-украшениях и гу-уляньях, все Февралю-у у-угодить пытается.

– А может и она притворяется! – не согласилась вьюжница, но на месте замерла.

– Не правда это, - веско возразила товарка ее. – Сама знаешь, нам глаза не отведешь. Мы все видим и все знаем. Нет в Надежде зла и жадности. Нет, и все ту-у-ут!

– Мы Надю совсем мало знаем, но и мне кажется, что хорошая она, - подтвердила Настасья, потрясенная рассказом старшей вьюжницы. – Не могла наша пророчица в этот раз ошибиться.

– Благодарим тебя за рассказ, - поспешно сказала Милава, которая после этого рассказа о пророчестве опять задумалась. – Как только явятся Февраль с Надеждой, так пусть к Олесе отправляются. Много о чем нам поразмыслить надобно. И в первую очередь о поясе том золотом. Не прост он, ох, не прост! Не зря же Арина изменилась так после его покупки. Да и кажется мне, что в пророчестве именно о нем говорилось. Вот бы торговца того найти… Да только давних лет это дело.

– Так у Олеси и попросим помощи, - предложила Настенька. – Она его душу точно найдет!

Пушок, до этого момента мирно сидевший у девушки на руках, завозился и недовольно фыркнул.

– Что тебе опять не так? – спросила хозяйка, на котенка снежного покосившись. – Мы же не сами за той душой отправимся, а Стражницу попросим.

– И правда, это самый лучший выход будет, - согласилась Милава. Доподлинно знала она, как порой полезно послушать рассказ давно обретшей покой души. – Тогда отправляемся к ведунье прямо сейчас.

Распрощавшись с прислужницами, они вновь шагнули в портал, привычно оказавшись на заветной поляне. А подойдя к воротам, услышали голос Ворона Вороновича.

– Р-раз, два! – раздавалось за высоким забором. – Не отставать! Р-раз, два, три, че… Куда побежал, шалопай?! Стр-рой не р-разбивай!

Переглянувшись, девушки подкрались к приоткрытой створке и заглянули в щель забора. А там, по двору, понуро шагали друг за другом волчата. Судя по хорошо утоптанному снегу, Ворон гонял их уже довольно долго, сам при этом восседая на воротах и зорко следя за проказниками.

Неожиданно двери дома Бабы-Яги открылись, и за порог шагнул высокий широкоплечий мужчина с серебристого цвета волосами. Посмотрев на волчат, он натужно позвал:

– До… мой идите, хозяйка кли… чет.

Было заметно, что слова даются ему с большим трудом. И соклановки уже решили, что это кто-то к ведунье лечиться пожаловал, когда незнакомца обдало зеленоватым сиянием, и он исчез! На крыльце осталась только куча одежды, из-под которой выбрался крупный волк.

– Серый! – воскликнула Настя, побежав к нему. – Серый, это и правда ты был?

Тяжело вздохнув, зверь лесной с мучением во взгляде посмотрел на Спутницу. А затем и вовсе ткнулся теплым носом в ее ладошку.

– Тяжко тебе, бедному, - посочувствовала Милава, присев рядом с ним на крыльцо и зарываясь пальцами в густую шерсть. – Потерпи, скоро всему научишься, и тебе легче станет. И человеческую ипостась контролировать сумеешь.

Девушка искренне надеялась на это. Тем более, что облик человеческий волк обрел очень представительный.

Еще раз вздохнув, Серый рыкнул на довольно заскакавших волчат. А потом, мотнув головой, отправился в дом. Детки тут же вслед за ним прошмыгнули. Умаял их Ворон Воронович наукой своей, в тепло хотелось, к мискам с едой.

– Чудные дела тут творятся, - пробормотала Милава, заходя в дом. – Олеся, встречай гостей!

– Таким гостям я завсегда рада, - отозвалась ведунья, выходя из-за печи и потягиваясь, словно бы только что встала. – С чем пожаловали?

– Тайну одну разгадать надобно, - сообщила Настасья, отпуская Пушка на пол.

Девушки поведали Бабе-Яге обо всем, что им довелось узнать в доме Феликса. Рассказ вышел немного сумбурным, так как каждая из них пыталась внести свой вклад, перебивая, но вполне понятным.