Двенадцать месяцев. Январь
Шрифт:
«Ни единого следа! Даже птичьих отметин нет».
Тук, тук, тук…
Сердце так и продолжало частить от страха и тревоги. Сильнее всего Милаву насторожила обступившая ее со всех сторон тишина, нарушаемая разве что едва слышным потрескиванием древесной коры от сильного мороза.
«По крайней мере, я на суше!» – мысленно попыталась она приободрить себя, ища плюсы в новом повороте судьбы. И уже вслух пробормотала, отчего-то подсознательно желая разрушить эту противоестественную тишину хотя бы звуком собственного голоса:
– Я тут быстро замерзну. Шубку-то в Царстве морском скинула, а забрать
Казалось бы, стоит ли в таких обстоятельствах переживать об одежде? Да еще и болтать об этом? Но Милаву действительно больше волновала забытая шубка, а не то, что она оказалась одна в совершенно незнакомом месте. Страха не было, словно это всего лишь досадное недоразумение, которое в скором времени разрешится.
Откуда такая уверенность?
Но девушка привыкла полагаться на собственные силы и самостоятельно решать любые проблемы.
«Не паниковать! – мысленно призывала она себя. – Главное, верную тропинку из леса дремучего найти. А там уж она к жилью людскому обязательно выведет».
– Так куда же мне идти? – спросила саму себя Милава, внимательно вглядываясь в поразительно ровные стволы деревьев вокруг.
На морозе тело девичье, согретое в южных широтах теплой водой, начало остывать. (Благо, Милава оказалась в лесу этом странном совершенно сухая, словно и не было визита в подводный мир.) И пусть холода сильного пока не ощущалось, но девушка не сомневалась: ненадолго это.
«Вскоре все изменится, поэтому стоит поторопиться, – отчаянно сдерживая нервную дрожь, убеждала она себя. – У всего происходящего должно быть объяснение! И причина».
Присмотревшись, девушка, наконец, заметила меж стволов сосен узкий проход. Решив, что это и есть тропка заветная, осторожно двинулась в том направлении, прислушиваясь к поскрипыванию снега под ногами.
Тук, тук, тук…
Идти в неизвестность было тревожно. А подозрительная тишина не предвещала ничего хорошего.
Медленно продвигаясь по не слишком глубокому снегу, девушка внимательно по сторонам смотрела, чтобы не потеряться, свернув не в ту сторону. Впрочем, как быстро подметила Милава, сделать это будет затруднительно.
«Среди плотной стены деревьев и кустов везде только в одном месте проход имеется! – наблюдательности девушке было не занимать. И сообразительности тоже. – Словно этот лес целенаправленно меня выводит к чему-то. Только к чему?»
Спутница решила не паниковать, не думать о худшем.
«Что, если раньше кто-то бывал в этих местах и всегда одной и той же дорогой ходил?»
Такие выводы приободрили Милаву, и она более уверенно зашагала вперед, желая поскорее среди людей оказаться. Или выйти к намеченной кем-то цели.
Руки и ноги начали замерзать, и девушка постаралась расслабиться и двигаться быстрее, зная по опыту, что будет значительно холоднее, если она начнет напрягаться, стараясь согреться.
«Ох, что же с Январем и Константином происходит? Что встрече нашей мешает?» – не давала эта мысль покоя Милаве, снедала тревогой душу и беспокойством сердце. – Не случайно меня кидает по миру сказочному, как камешек, брошенный в воду. Кажется, путь его завершился, но это иллюзия, короткий миг, на который
он замирает на поверхности реки, чтобы уже в следующее мгновение вновь отправиться в полет к еще одной остановке – мигу промедления на грани. На грани полного забвения. Ведь в итоге его путь все равно прервется в толще волн».А тропинка приметная тем временем вперед ее вела, и в какой-то момент Милава поймала себя на мысли о том, что по сторонам не особенно смотрит, словно завороженная только себе под ноги глядит. Так зачарованный светом мотылек летит к огню. Чтобы сгореть в его пламени…
«Как околдованная, иду к пропасти», – мелькнула страшная мысль.
– Нет, так дело не пойдет, – резко остановившись, недовольно нахмурилась девушка. – Мало ли в какие дебри эта тропка меня заведет.
Но стоило ей остановиться и осмотреться, как заметила, что деревья редеть начали. А значит, скоро лесу конец!
Но кругом до сих пор тишина стояла и ни единого следа, ни одного намека на живое существо по дороге на глаза не попалось.
«Спокойно, – уговаривала себя девушка. – Что, если снег недавно здесь прошел, все укрывая покрывалом плотным?»
Тем более то тут, то там попадались углубления, напоминающие старые следы, занесенные снегом.
Приободрившись, она вновь вперед двинулась, надеясь скоро к жилью выйти. Слова Царя Морского о том, что гневается Январь-Месяц, Спутницу свою потеряв, с одной стороны беспокоили ее (как оно все так получилось?), а с другой – было приятно, что мужчина так волнуется о ней.
«Я уж и забыла, каково это – быть кому-то столь нужной, – размышляла Милава, невольно улыбаясь. – Еще бы ситуация была иной…».
Только мысли о том, что о ней волнуется такой красивый мужчина, упрямо гнала прочь. Чувствовала: губительны они для сердца девичьего. Только дай слабину и все, дороги назад уже не будет!
– Да что ж такое-то?! – не выдержала Милава, в очередной раз остановившись и по сторонам оглядываясь. Тело уже основательно проняло ознобом, ноги и вовсе закоченели. – Хоть одна птичка должна была чирикнуть! Или зверек какой пробежать! А то словно одна в целом мире осталась. Ни шороха, ни…
Оборвав себя на полуслове, Спутница нахмурилась. Она вдруг осознала, что не так уж и тихо здесь.
«Что… что это?!»
Словно ток по высоковольтным проводам бежит. И гудит. Странный звук – несвойственный природе, трудно различимый, раздражающий. Сразу и не поймешь, откуда он взялся.
Тук, тук, тук…
Подняв голову вверх, девушка попыталась найти источник звука, но, как и ожидала, ничего не увидела.
– Странно все это, – пробормотала она себе под нос. – Нет ведь в мире сказочном электричества, а звук, на его гудение похожий, есть.
Решив поскорее домой вернуться и все Январю рассказать – вдруг это важно окажется? – Милава прибавила шагу. Действовать было предпочтительнее, чем стоять, бестолково замерзая. И вскоре вышла на небольшую поляну. А там…
– Какой необычный камень, – прошептала девушка, не имея ни сил, ни желания глаз от темной махины впереди отвести.
Прямо в центре поляны возвышался черный валун. И вроде бы стоит себе каменюка, пусть стоит, если бы не мелкие искорки, словно от электрических разрядов, пробегающие по «эбонитовым» бокам.