Двенадцатая реинкарнация. Трилогия
Шрифт:
— И ты… — мягко подтолкнул Коля зависшего парня.
— А я говорю, вон Пашка у нас теперь в доме живёт. Первое место в Новосибирске только что занял.
— А он…
— А он ничего, спросил только по какому виду, ну, я и рассказал.
— Так, находка для шпиона. Если ты про меня ещё хоть раз что-то сболтнёшь, то сразу можешь забыть, что мы когда-то были друзьями. Витя, детство закончилось. Ты понял?
— Да понял я, понял. А что случилось-то? — закивал головой Витька, как китайский болванчик.
— Давай я ему сам в ухо врежу, если тебе неудобно? — предложил мне Николай, посмотрев на моего друга, как на недоумка. — Слышь, ты, информагенство. Тебе только что русским языком сказали, что от тебя, болтуна, одни неприятности. А тебе опять
— Витя, а ты вечером у отца спроси, кто у вас из родни и сколько отсидел из-за таких, как ты, Павликов Морозовых. Только тот пионер — герой болтал якобы из идеологических побуждений, а ты — из-за словесного недержания. Надеюсь, теперь сообразил, что второй раз я с тобой разговаривать не буду и ребятам объясню, почему, — подтолкнул я Витьку обратно в комнату.
— Зря ты так, пару подзатыльников надо было ему выдать. Это я тебе на личном опыте воспитания младшего брата говорю, — проводил Николай взглядом скрывшегося Виктора. — Что дальше думаешь делать?
— Есть мысли, но сначала с тренером посоветуюсь, — успокоил я друга.
Семёныч ничего неожиданного мне не расскажет, но какие-нибудь реальные случаи я у него выпытаю. Надо мне это знать, для иллюстрации. Откуда нынче такое рвение у динамовских волонтёров, я догадываюсь. Щёлоков с Чурбановым перед Брежневым хвалятся, как они за советский спорт радеют. Вот и прогибается местное руководство, получая соответствующие приказы сверху. Вручат мне медальку за спортивную победу, завоёванную в обществе Динамо, глядишь, кто-то и получит внеочередное звание, или ещё какую-нибудь плюшку. Хотя, это я сейчас такой умный, а вот до того, как узнал про Динамо, что только не передумал…
Семёныч не подвёл. Ожидаемо поделился новостями «из жизни спорта», как динамовцы вратаря из молодёжки вербовали, под заявление об изнасиловании, как биатлонисту через губу цедили, что раз не хочет он быть среди чекистов, то значит не всё у него в порядке с Советской властью, да и ещё много чего. С другой стороны Динамо многих спортсменов устраивало. Хорошие оклады, квартиры, машины, дополнительное снабжение. Кто от такого откажется. Добивайся побед и получишь социалистическое счастье. А так-то да, мы все в одинаковых условиях, и спорт у нас любительский. Вот только барак в нашем социалистическом лагере, у динамовцев посытнее.
— Это что!? — сорвался на крик академик, дав «петуха».
— Вы же будете писать об открытии «наверх»? Вот и приложите первый вариант письма к своему докладу, — спокойно ответил я ему. Даром, что ли я вчера целый вечер сочинял, да на машинке печатал.
— Я такое не подпишу!
— Не возражаю. Там и так стоит только моя подпись. Пусть это письмо идёт, как моё личное мнение. Можете в докладе этот момент указать.
— А второй вариант для кого?
— Для нашего «молчи-молчи». Там ничего секретного, кроме ожидаемой прибыли страны в триллионы.
— Какие триллионы? — осел в кресле учёный, словно мячик, из которого выпустили воздух.
— На месторождении триллионы алмазов. Даже если их продавать по доллару за штуку, то такие цифры и получатся. Умножать на один я умею без ошибок, можете даже не проверять.
— Но вы же крупными буквами написали, что ни один кристалл не должен быть продан, как сырьё, ещё и про недопустимость концессий упомянули. Так, подождите, а для чего первому отделу вы написали?
— Так шпион за мной следит. Виктор Семёнович. Вот и сейчас, скорее всего вокруг здания ходит. — ухмыльнулся я, последний раз зафиксировав наблюдателя из лестничного окна, когда поднимался к академику. Всё-таки пробили учёного астрономические цифры. Как он вдруг с чего-то на Вы со мной заговорил.
— Какой шпион?
— Наверно американский, а может английский. Я в них не разбираюсь.
— Юлий Феликсович, прошу срочно зайти ко мне. Очень срочно! У нас ЧП! — заорал
академик в трубку, когда я. в щель между шторами, показал ему соглядатая.— Так. Давайте ещё раз. Что за ссылка — см. прил. Норильск? — поглядывая то на окно, то на двери, спросил учёный.
— С этим как раз всё просто. Норильск — это не только никель, но и достаточно закрытый город. Аккумуляторы у нас будут сначала никель-кадмиевые, и только потом никель-металлогидридные. Для отдельных видов продукции возможно никель-цинковые. Они мощные, но долго не живут. Откроем сначала производство в Норильске. Там все друг друга чуть ли в лицо знают. Любой шпион, если в первый день от холода не умрёт, то на второй день станет на весь город знаменит. С ним даже бабушки будут здороваться, и интересоваться, как у его президента здоровье.
— Откуда такие знания?
— Я свободно читаю немецкие издания, а жена английские, но вот разговорной практики у нас нет. Так что про будущее аккумуляторов информацией владею. А про Норильск…
— Виктор Семёнович, что случилось? — наконец-то соизволил появиться начальник первого отдела, пинком отрыв дверь. Судя по багровой морде, по лестницам бегом бежал, вот только что-то долго у него это вышло. Наверняка в нормы ГТО не уложился. На первый взгляд он чуть больше центнера весит, при росте метр шестьдесят.
— Беда у нас. Собственно, ознакомьтесь, — академик подтолкнул листок с моим анонсом нашего будущего триумфа. — Вопрос наиважнейший, экономическая необходимость для страны запредельная, а у вас тут за нашими сотрудниками шпионы наблюдение устроили. Вот, полюбуйтесь на того человека в серой шапке. Второй день следит за нашим главным изобретателем, — снова выглянул академик на улицу. — Вылитый американский шпион.
Феликсович обозрел «объект» и взревел корабельным ревуном. Не знаю, слышно ли его на улице, а вот сотрудники в здании наверняка вспоминают, когда и где они последний раз видели противогаз на занятиях по ГО.
Примерно через полчаса начались внеплановые учения КГБ. Лично я со смеху покатывался, когда видел, как парковались ГБэшные Волги, видимо рассчитывая, что все шпионы в мире полуслепые идиоты, а потом от них расходились люди, чётко формируя три концентрических кольца вокруг здания. Время от времени им подавали знаки, и тогда кольца приобретали более правильную геометрию. Половину сотрудников явно выдернули из кабинетов, и они вполне очевидно приплясывали на морозе в лёгких ботиночках и модных, но не греющих пальтишках. Потом был сюр…
Когда с одной стороны к тебе идут четыре здоровенных водопроводчика, вылезшие из УАЗовской «буханки» с соответствующей надписью, а с другой четыре медбрата, каждый ростом под два метра… Туг даже наш «шпион» затрепыхался, выкатив глаза так, что нам со ста с лишним метров было видно. «Неожиданно» подойдя, объединённая медико-водопроводная бригада спеленала несчастного, на всякий случай отметившись по разу скупыми, но жесткими ударами. Всё правильно, команду «обездвижить и зафиксировать» попробуй не выполнить. «Обездвижил» каждый, как умел. «Фиксировали» скопом. В шесть ремней и двое наручников. Выбор направления, к месту парковки привёзшего их транспортного средства, выиграла команда «медиков», бессовестно воспользовавшись своим физическим и весовым преимуществом. Они просто выдернули «объект» из рук «водопроводчиков», оставив тем только одну из брючин, ботинок и накладной карман от пальто. Медицинский РАФик стартанул через секунду после того, как туда закинули захваченное тело. «Медбратки» запрыгивали на ходу. Четыре черных Волги попытались изобразить блокировку трассы, но после того, как две из них треснулись бортами, решили ехать в режиме обычного транспорта. Скорее троллейбуса, чем такси. Гудяще — вопящий караван отбыл на Ленина 17. В Управление КГБ по Свердловской области. Из-за особенностей своего зрения я получал большое удовольствие, рассматривая из окна все детали произошедшей «спецоперации по захвату американского шпиона». Словно плохой боевик посмотрел, «про русских». Режиссура ни к чёрту, но забавно.