Двенадцатая жена, или Выжить после...
Шрифт:
Но потом мой взгляд встретился со взглядом Эрики… В ее глазах плясали смешинки, и она прижимала руку ко рту, стараясь удержать, рвущийся из нее смех.
Веселье заклокотало и во мне, и весь мой драматический образ стал давать трещину, я всхлипнула, стараясь не рассмеяться, но потом снова посмотрела на подругу и не выдержала.
Так я не смеялась уже давно. Я наклонилась, держась за живот, который уже болел. Мой рот устал смеяться, щеки свело, но я все никак не могла прекратить.
— Вот же выдумщица… - выдавила сквозь приступ дикого хохота Эрика.
Бедная актрисулька,
Ухватившись за край стола, я старалась отдышаться, вытирая слезы, катящиеся из уголков глаз. Наконец я выпрямилась и глубоко вздохнула.
У-ух…
— А я уже подумал, что к нам заглянула святая инквизиция…
Резко подняла голову и увидела, что в проеме двери, которая соединяет наши спальни, стоит муж. Его ленивый взгляд скользил по комнате, оценивая обстановку. Но если он хотел вникнуть в истинную суть вещей, то ему следовало остаться необнаруженным. Потому что с его приходом все поменялось. Эрика застыла и вытянулась по стойке смирно, опустив голову. Актриса еще больше раскрыла рот и поспешно поднялась только для того, чтоб отвесить поясной поклон, благоговейно произнося: «Милорд».
Я же просто усмехнулась.
— Не, она прибудет позже. Пока я за нее!
То ли от смеха, то ли от бог знает чего еще живот стало крутить, и я осторожно положила на него руку.
— Габриэль, — он посмотрел мне в глаза. – Если ты напугаешь кого-нибудь до смерти, я не буду тебя выгораживать.
Он чуть улыбнулся и ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Я же отходила от шока.
Это… Он, что сейчас пошутил? Мой ледяной муженек? Снежная королева? Пошутил? Что это такое?
На губах проступила улыбка даже несмотря на усиливающуюся с каждым мгновением боль в желудке.
— Лиса? — отмерла Эрика, с беспокойством поглядывая на меня. — Тебе нехорошо?
— Мне? — переспросила я.
В голове стало шуметь.
— Нет… Не то чтобы…
Я потерла виски, воздуха стало не хватать, открыла рот и сделала судорожный вдох, но это не помогло. Ноги ослабели, тело стало тяжелым и будто не своим. Я подняла одеревеневшую руку, которая вдруг стала двоится и троится. Ко мне подбегали пять Эрик, и семь актрис смотрели на меня со страхом.
— Ой, как вас много… - пробормотала я и закрыла глаза, чувствуя, как мне становится легко.
— Милорд… Боюсь она выпила яд.
Что?! Ну, я им сейчас задам, ничего меня к самоубийцам приравнивать! Вот только глаза открою, и тут же…
Все было таким тяжелым… Было так сложно поднять веки…
— Лидия, а вдруг она очнется?
— Не очнется… Это травки заговоренные… Я их у колдуньи взяла, что живет под горой.
Не, ну вы вообще, конечно, обнаглели. Обсуждать над постелью умирающего человека, где яд надыбали! Аж зла не хватает!
— У той самой колдуньи? — переспросил мужчина со страхом в голосе. — А чем же ты заплатила?
— Да так… Пустяк. Не спрашивай. Это было неценно.
Ага, душа ее поди. Такая грязная душонка гроша ломаного не стоит. Аж жаль эту колдунью, что так продешевила. С другой стороны, я вроде как не умираю. Так что
похоже товар стоил того.Почувствовала, как меня похлопывают по щекам чьи-то вонючие руки.
А ну-ка! Культяпки свои убрал! Тоже мне! Распустил! И вообще… Где мой муж! Черт бы его побрал! Разве он не должен сидеть у постели умирающей!
Хотя… Учитывая, что это у него в двенадцатый раз…М-да… Грустненько.
— Ты точно уверена, что она… Того?
Угу, того самого. Еще и перекрестился похоже! Тьфу ты, еретик!
— Да точно! Смотри как побледнела! Вот же ведьма. Не умиралось ей самой, как прочим. Ну, теперь будет знать, как в чужой монастырь со своим уставом лезть.
— А ты ту воду уже вылила? А то вдруг не поверит, милорд, что она сама отравилась?
— А чего, она особенная что ли какая?
Ничего себе, заявление! А я дико извиняюсь, нормальные люди, что жизнь самоубийством что ли заканчивают?! Интересные у них тут взгляды на севере! То жены с ума должны сходить, то травиться! Варварство какое-то!
— Так вылила или нет?
— Вылила!
— А подруга ее?
— А чего подруга? Сегодня же вечером велю подготовить ей карету.
— Никак заподозрит чего?
— Пусть подозревает. Про лорда нашего знаешь какие слухи на юге ходят? Сам испугаешься. Еще один репутации не повредит.
— Не спокойно мне на душе. Мы ж ее убили!
— Какой ты мягкотелый! Сходи в храм помолись и исповедуйся, если так совестно.
Ну вы… У меня слов не было! Где мой муж, черт бы его побрал?! Почему он не уберет от меня этих противных людишек?!
Ну ничего! Голоса я запомнила! Миссис Гейл я сразу узнала, а второго вычислю! По очереди подходить ко мне будут и стихи рассказывать, чтобы я точно не ошиблась! Только бы глаза открыть…
Сделала над собой усилие, и боль пронзила все тело…
— Стонет так жалобно… Тяжко ей. Она же - дитя совсем еще.
— Она меня чуть дымом не удушила. Она только с виду сама невинность. Но взгляд у нее такой был. Клянусь, только у милорда взгляд страшнее.
— А никак все же выкарабкается? – в очередной раз спросил со страхом мужчина.
Послышался какой-то неясный звук, и Лидок прошипела:
— Тогда в твоих же интересах, болван, чтобы она не очнулась!
Каблуки застучали по полу.
— А подруга у нее упорная, я думала, что, когда она актрису увидит сразу сбежит, испугавшись нашей миледи.
Я почувствовала на себе очень пристальный взгляд. Какой-то нехороший взгляд.
— Ты чего там застыл?
— Может придушим ее? Если она и правда такая, как ты о ней рассказывала…
Мамочки! Сейчас убьют! А я не то, что пальцем пошевелить не могу! Дышу-то с трудом!
— Тихо! Слышишь? Шаги! Спрячься в гардеробной!
Теперь шаги и я услышала. Не знаю, кто ты, но ты только что спас мне жизнь!
— Миссис Гейл… Что вы тут делаете? — услышала я голос Малкольма.
Ну, наконец-то, явился не запылился! Долго же вы ходите, господин муженек, еще бы немножко проваландались где-нибудь и пришлось бы вам уже тринадцатой женой обзаводится, а тринадцать – число несчастливое. Вам, итак, на жен не везет, а тут бы совсем трубы была, как говорит мой дядюшка.