Дверь в лето (сборник)

Джек отрицательно махнул рукой.

— Ты не принимаешь в расчет, что масса корабля уменьшилась.

— О… да! — Келли выглядел растерянным. Масса сгоревшего горючего утрачена. Следовательно, вернуться на прежнюю расчетную траекторию невозможно. Необходимо рассчитать новую.

— Ты сумеешь это сделать, Джек?

— Я должен. Но как бы мне хотелось, чтобы здесь оказался Вайнстайн.

Келли ушел, чтобы проверить состояние пассажиров и Джек принялся за работу. Он занялся астрономическими выкладками и показаниями радара.

Радар быстро, хотя и с ограниченной точностью, дал ему основные светила. По Солнцу, Луне и Земле он определил местоположение корабля, но ему ничего не было известно о скорости и курсе и он не надеялся найти очередную группу звезд для определения координат.

Кроме общей оценки положения при помощи расчетов он определил погрешность, которую Шахт-младший внес в запрограммированную траекторию. Нужно было узнать скорость корабля, его курс и скоррелировать их с изменившейся массой корабля.

Большая неудача, если в конце космического перелета ошибешься на несколько сотен миль в секунду… Не успеешь сбросить скорость и…

Он продолжал работать, стремясь просчитать все существующие варианты, но его маленькая ЭВМ не шла ни в какое сравнение с компьютером на станции “Супра-Нью-Йорк”. Тот весил не одну тонну и там работал Вайнстайн. Спустя три часа ответ был готов. Он вызвал Келли.

— Капитан, приступайте к сбросу груза за борт. Начните с Шахта и его сынка.

— Я готов. Иного выхода нет, Джек?

— Не могу обещать, что доставлю корабль в целости и по назначению. Лучше выбросить груз сейчас, до включения двигателей. Будет дешевле.

Келли раздумывал, словно речь шла об ампутации его собственной ноги.

— Дай мне время сообразить, что именно выбросить.

— О’кэй.

Пембертон с тоской вернулся к своим вычислениям, надеясь что найдет какую-нибудь ошибку, но вместо нее нашел новый вариант и вызвал радиста.

— Дайте мне Вайнстайна, “Супра-Нью-Йорк”.

— Мы вышли за пределы прямой радиосвязи.

— Знаю. Говорит пилот Пембертон. Безопасность корабля требует консультации… срочно постарайтесь добраться до них… возможно это при помощи направленного луча?

— Д-да, сэр. Я попробую.

Вайнстайн поначалу растерялся.

— Ну, знаешь ли, Джек, я отсюда не могу управлять за тебя.

— Черт побери! Ты можешь помочь мне решить проблему с управлением?

— Какая польза в точности до седьмого знака, если отсутствуют данные?

— Ясно, ясно. Но ты же знаешь, какая техника у меня под руками и как я умею с ней обращаться. Лучше помоги мне…

— Постараюсь.

Еще через четыре часа Вайнстайн снова вышел на связь.

— Джек? Есть резерв. Ты собирался отработать двигателями назад, набрать новую скорость и скорректировать траекторию. Правильно, но не экономично. Вместо этого Мейбл нашла, как выполнить все одним маневром.

— Отлично!

— Не торопись. Это сбережет горючее, но не в достаточной мере. Вы не сумеете вернуться на прежнюю траекторию и затем добраться до “конечной”, не сбрасывая массу.

— Я передам Келли, — без энтузиазма ответил Джек.

— Погоди, Джек. Сначала попробуй стартовать.

— Что?

— Прими это за основу. Выкинь из головы траекторию и старую программу. Возьми постоянный курс, скорость и координаты и высчитай кратчайшую траекторию до “Конечной”. Найди новую траекторию.

Пембертон чувствовал себя круглым дураком.

— Мне это и в голову не приходило.

— Ясное дело. На корабельном компьютере ты дошел бы до этого за три с небольшим недели. Принимаешь запись?

— Конечно.

— Данные заложены.

И Вайнстайн начал диктовать.

— Теперь все в порядке? — спросил Джек, когда тот кончил.

— Возможно. Если ты дал мне абсолютно точные данные, если ты безошибочно, как робот, будешь придерживаться программы, если сможешь стартовать и выполнить все точно, чтобы не пришлось снова корректировать орбиту, тогда ты сможешь без особых приключений добраться до финиша. Возможно, тебе это удастся.

Джек вызвал Келли.

— Не сбрасывайте груз, капитан. Пусть пассажиры пристегнут ремни. Готовность двигателей к работе — минус четырнадцать минут.

— Отлично, пилот.

Двигатели снова включились, и у Джека появилось немного свободного времени. Он перелистал написанное раньше и разорвал.

“Дорогая Филлис, — начал он, — в этом рейсе мне пришлось очень тяжело и я понял, что был слишком упрям. А что, если мне все бросить? Я люблю свой дом. Люблю смотреть на свою жену. Почему я должен рисковать своей шкурой и твоим спокойствием, выделывая трюки в космосе? Почему должен ожидать у телефона в подвешенном состоянии, пока наберется достаточно пассажиров, желающих вернуться домой? Это все из-за денег. Я боюсь потерять работу. Я могу и не найти такой, чтобы она оплачивалась хотя бы в половину так, как эта, но если ты захочешь, я останусь на Земле и мы все начнем сначала.

Люблю

Джек”.

Он ворочался, забывшись в кошмарном сне. Ему мерещилась целая армия Юных Ракетных Пилотов, рвущаяся в рубку управления. Тем временем приближалась Луна во всем своем великолепии — второе по красоте зрелище в космосе после Земли.

Пембертон, однако, настоял, чтобы пассажиры оставались на своих местах и не отстегивали ремней. При таком ничтожном запасе горючего он и не пытался выполнить плавный маневр, дабы позволить пассажирам насладиться незабываемым видом.

Приближаясь к Луне, он нащупал радаром “Космос-Конечную”, зафиксировал ее положение и начал выполнять программу, заданную Вайнстайном. Взгляд его постоянно метался с радара к телескопу, а с него к шкале расхода топлива и обратно.

— Как там, Джек, — спросил Келли. — Получится?

— Откуда я знаю? Будьте все же готовы сбросить груз.

Они запросили разрешение сбросить кислород: его не требовалось выгружать вручную.

— Не надо так, Джек.

— Отвалите! Я не бог всемогущий…

Он снова нагнулся к пульту и конец фразы пропал в реве двигателей. Потом, отключив двигатели, он запросил по радио:

— “ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ”. Вызывает пилот, — громко произнес Джек.

— Управление “Конечной”, “Супра” сообщает, что у вас кончается горючее.