Дверь

– Нет!
– вскрикнула девушка, и её лицо исказила гримаса боли.
– Только скажите, кто вы? Вы не из них?

– Из кого?
– Шатилову пришло в голову, что девушка вследствие шока не отдает себе отчета в сказанном, но тут он вспомнил о пистолете.
– Я просто проезжал мимо и увидел вашу разбитую машину. Сейчас мы едем в больницу, и вы...

– Нет, - негромко, но твердо повторила девушка.
– Прошу вас, не надо в больницу. Они найдут меня... Там.

– Кто вас найдет?
– Юрий Дмитриевич подумал, что сейчас едва ли имеет смысл ввязываться в разговоры. Однако пистолет есть пистолет... Добропорядочные граждане не возят с собой оружия.

– Я не знаю, - с отчаянием в голосе выдохнула девушка.

– Они преследовали меня... Заставили ехать с ними...

– Никого не бойтесь, - произнес Шатилов не так бодро, как намеревался.
– В больнице вам помогут, а я тем временем извещу милицию.

– Ни в коем случае! Вот тогда они точно до меня доберутся... Послушайте, я вполне в состоянии... А что с теми?

– С людьми, которые были с вами в машине? Ну, им значительно хуже, чем вам... Они мертвы.

– Слава Богу! Мне повезло... Вот если бы ещё повезло с вами...

– В каком смысле?
– осторожно спросил Шатилов. Теперь у него и подавно не складывалось впечатления, что девушка не в себе. Как бы ей ни досталось при аварии, очевидно, она в здравом уме.

– Отвезите меня куда-нибудь... Куда хотите... Спрячьте хотя бы на несколько дней, а там...

– Но вам обязательно нужен врач.

– Ничего, выберусь... Если Господь устроил эту катастрофу, то не для того, чтобы меня тут же ухлопать...

При этих словах Шатилов подумал об Андрее Бородине. Друг детства, выросли в одном дворе, великолепный хирург. Он поможет и не станет задавать лишних вопросов. При таком раскладе ничто не мешает выполнить просьбу девушки. Почему бы и нет? Видимо, она и впрямь попала в беду, а детали можно выяснить и позднее.

– Хорошо, - сказал Шатилов.
– Я отвезу вас к себе домой, я живу один. Вас осмотрит врач, это мой друг, он никому о вас не расскажет... Потом посмотрим, что с вами делать.

– Спасибо, - девушка обессиленно уронила голову на спинку сиденья, прикрыла глаза, будто краткий разговор с Шатиловым дорого ей обошелся, да так оно скорее всего и было.

Ливень заканчивался. В разрывах облаков уже проглядывало клонящееся к закату солнце. Шатилов вернулся за руль, вывел машину на шоссе и надавил на педаль акселератора.

Остановившись у телефона-автомата, он позвонил Бородину - к счастью, тот оказался дома.

– Приветствую, доктор... Да, столько же лет, сколько и зим. Да никуда я не пропал, работаю, верчусь... Сам бы взял да и позвонил. Нет, Андрей, пиво мы обсудим при встрече, а сейчас у меня к тебе просьба на миллион долларов... Ты сильно занят? А отложить это нельзя? Тогда бери свой чимоданчик со страшными инструментами и срочно ко мне... Да, пациент... Точнее, пациентка. Автомобильная катастрофа. Почему, почему! После объясню. Приезжай.

Бегом возвратившись к машине, Шатилов с тревогой взглянул на девушку. Она казалась спящей, но при звуке открывающейся дверцы приподняла ресницы и слабо улыбнулась.

Коренной москвич, Шатилов жил в старом центре. Добирались они довольно долго, и дождь к тому времени прекратился совсем. Подрулив к подъезду четырехэтажного дома, Шатилов обернулся к пассажирке.

– Как вы?

– Да ничего, жива... Попробую сама вылезти...

– Ну уж нет.

Шатилов помог девушке выбраться из машины, взял её на руки, даже не ощутив веса, и отнес на третий этаж. Квартира Юрия Дмитриевича состояла из трех больших комнат с раздельными входами. Прямо из прихожей можно было попасть в гостиную и кабинет, направо тянулся длинный коридор, ведущий в спальню мимо ванной и кухни. Шатилов уложил девушку в спальне на обширную помпезную кровать, на которую он многократно покушался после развода с женой, но так и не собрался заменить на что-то менее вызывающее.

В дверь позвонили. Шатилов отпер замок и впустил Андрея Бородина. После лаконичных приветствий и краткого очерка событий он провел друга к пациентке, а сам удалился в кабинет. Из-за неплотно прикрытой двери он слышал шум воды в ванной, позвякивание медицинских инструментов, успокаивающее бормотание Бородина, невнятные реплики девушки. Полчаса спустя Бородин вошел в кабинет.

– Ну что же, Юрка, - весело провозгласил он, - твоя знакомая, можно сказать, в рубашке родилась. Ни одного перелома - правда, множество серьезных ушибов, легкое сотрясение мозга, и пару швов пришлось наложить кое-где. Я сделал ей укол, пусть поспит. И вообще, побольше есть, спать, побольше положительных эмоций... Таблетки ей давай вот эти и эти, дозировка там указана. Общеукрепляющее, для тонуса. Через недельку зайду, посмотрю. А через две недели будет как новенькая...

– Спасибо, Андрюша.
– Шатилов механически кивнул.

– А теперь, - прищурился Бородин, - давай колись. Что за автомобильная катастрофа, кто это прелестное дитя и почему она здесь, а не в больнице?

Шатилов выдвинул ящик стола, достал пачку сигарет, вытряхнул две штуки, зажег обе и протянул одну другу. После всех этих манипуляций он ответил одной лишь фразой:

– Не знаю, Андрей.

Брови врача поползли вверх.

– Как так?

– А вот так, - усмехнулся Шатилов.
– Не знаю даже, как её зовут.

– Она тебе не представилась? А я достиг больших успехов. Ее зовут Марина, олух...

– Благодарю за информацию. Слушай, Андрей, временно оставь меня в покое, а? Тут какая-то странная история, сиреневый туман... Мы с тобой знакомы не один год, и честное слово, как только что-то прояснится, тебе первому...

Бородин испытующе посмотрел на Шатилова.

– Ну, ну... Желаю поскорее выбраться из сиреневого тумана.

– Может, все это и чепуха какая-нибудь.

– Ты госбезопасность, тебе виднее... Так я пошел?

– Не обижайся.

– Обижаются гимназистки. Пока... Звони.

– Вот ещё что, Андрей, - сказал Шатилов, когда Бородин уже перешагнул порог.
– О Марине... О том, что она здесь...

– Понял, понял никому. Могила.

Отсалютовав сигаретой, Бородин исчез. В прихожей хлопнула дверь.

Шатилов развернул кресло к письменному столу. С минуту он сидел, сцепив руки на затылке и тупо глядя на выключенный компьютерный монитор, потом встал и направился в спальню. Марина лежала на спине и ровно дышала с закрытыми глазами. Над правой бровью белела полоска пластыря. В тазике у кровати, в розовой воде плавали пустые ампулы с отломленными головками, окровавленные тампоны, ещё какие-то использованные медицинские причиндалы. Платье девушки валялось в углу - Бородин закутал её в любимый шатиловский плед. Вид скомканного платья напомнил Шатилову о том, что и его одежда мокра и грязна. Он подхватил тазик, поплелся в ванную. Медленно раздеваясь, он ощутил тяжесть в кармане куртки. Пистолет.

В магазине "Дженнингса" оставалось два патрона, но едва ли из него стреляли недавно - возможно, только двумя и зарядили. Шатилов положил пистолет на полку возле зеркала, влез под душ и с наслаждением зафыркал.

После душа он облачился в халат, отнес "Дженнингс" в кабинет и возвратился в спальню. Удобно устроившись в кресле у изголовья кровати, он смотрел на спокойное лицо Марины - просто сидел и смотрел, не пытаясь размышлять о ней и тем более выстраивать какие-либо гипотезы. Годы службы в КГБ научили его железному правилу: не делать никаких предположений при недостатке информации... Интересно, нашли уже потерпевший аварию БМВ? Там могли сохраниться отпечатки пальцев Шатилова... Хотя ливень, вероятно, их смыл, но в таких случаях никогда не знаешь наверняка.