Двое из логова Дракона

Последней каплей оказалась внезапная стычка с Игнатом Москаленко. Его давний друг, столь же давний и надёжный, сколь и Иван Валуев, в глаза назвал его предателем. Конечно, они в этот момент были один на один, конечно, Игнат, по-прежнему страдал юношеским максимализмом, и, конечно, он ничего не знал и не мог даже предположить, что это тягостное молчание — единственный способ защитить попавшего в беду Ивана. И всё же это обвинение болезненно отозвалось в сердце Карнача.

Он не стал спорить и оправдываться. Он просто развернулся и ушёл. Но уже у самой двери обернулся и встретил полный презрения взгляд старого друга.

Он ушёл в каюту, лёг на койку и закрыл глаза. Он думал, что делать дальше, а то, что нужно что-то делать, было ясно, как день. И единственное, что приходило ему в голову, это пойти во дворец и ещё раз поговорить с Мизерисом. А для этого нужно было выйти с баркентины. Учитывая, что он, фактически находился под негласным арестом, это было нелегко. Впрочем, разработка плана отвлекла его от тягостных мыслей, и уже хотя бы этому он был рад.

Он пролежал так до позднего вечера, когда в каюту вернулся Игнат. Не сказав ни слова, тот принял душ и ушёл в свой отсек, отгороженный лёгкой перегородкой от отсека Карнача. Александр слышал, как он лёг на койку, пару минут поворочался и, наконец, уснул. Всё-таки он был ещё совсем мальчишка, и проблем со сном у него пока не наблюдалось.

Карнач поднялся и вышел из каюты. Поглядывая на экран радиобраслета в режиме биолокации, чтоб избежать ненужных встреч, он спустился вниз и прошёл в хвостовую часть трюма.

«Пилигрим» был братом-близнецом «Паладина», и потому Карнач прекрасно знал, где что расположено и как что работает. Он направился в сектор силовой установки задних опор. Пару месяцев назад ему пришлось целую неделю лазить в узком тоннеле правой опоры, в поисках предполагаемой трещины на коробе коммуникационного канала. Трещины там не оказалось, зато он нашёл небольшой люк с помеченными красной краской ручками, который использовался при монтаже опоры.

Здесь был такой же. Отжав на себя ручки, Карнач открыл люк и посмотрел на плотные складки герметичной прокладки. Теперь ему предстояло сделать самое сложное. Достав из подсумка, прихваченного по пути из технического шкафа, ремонтный манипулятор, он надел его перчатку на руку и включил прибор. Тонкие щипцы с жёсткими присосками мгновенно отыскали крайнюю заклёпку и с тихим шипением сняли её. Удерживая себя от спешки, Карнач отсоединил правый край прокладки и в лицо ему пахнул пыльный воздух улицы. Отложив инструменты в сторону, он оттянул прокладку и просунул ноги в образовавшуюся щель. Как он и ожидал, они тут же упёрлись вверхнюю перекладину монтажной лестницы, приваренной с внутренней стороны ажурной опоры. Выскользнув наружу, Карнач быстро спустился вниз и, оказавшись на земле, осмотрелся. Вокруг никого не было. Лифт был поднят, люки звездолёта задраены на ночь.

Осмотрев днище баркентины, он припомнил расположение камер внешнего наблюдения и, двигаясь так, чтоб как можно меньше попадать в сектор их действия, выбрался из-под корабля, кувырнулся, откатившись в тень и, вскочив, бегом направился к ближайшим домишкам, теснившимся на краю Тэллоса.

Ему вдруг показалось, что всё это время за ним наблюдали и сейчас наверняка устроят погоню. Чтоб скрыться, он начал петлять по запутанному лабиринту и только спустя какое-то время понял, что это бред. Ему бы просто не дали выйти. Замедлив шаг, он оправил форму и уже спокойно двинулся по направлению к дворцу.

Время от времени он сверялся с картой и собственным маяком, которые высвечивались на экране его браслета, получавшего сигнал со спутника. Именно поэтому он уже через час вышел на площадь перед дворцом и направился прямиком к лестнице, ведущей наверх.

Поднявшись до самого входа, он остановился, поскольку путь ему преградили мощные стражники с секирами.

— Мне нужно поговорить с царём, — проговорил он, остановившись. — Это важно.

Навстречу ему вышел худой человек в синей тоге, на которую был наброшен чёрный плащ. Внимательно осмотрев его, он ничего не сказал и, развернувшись, скрылся во мраке. Карнач приготовился ждать, но вскоре этот человек вернулся и молча кивнул ему. Стражники расступились, и Александр вслед за своим провожатым углубился в тёмный лабиринт комнат.

То внезапно возникшее чувство, что за ним наблюдали всё это время, на самом деле не обмануло его. Но, как ни странно, за ним следили совсем не те, кто должен был это делать. Илд Эрлинг, сидела в тот час за пилотским пультом, и задумчиво смотрела на маленькую звездочку на схеме жилого уровня. Она ни в чём его не винила, она догадывалась, что если Саша молчит, значит, у него нет другого выхода. Она твёрдо верила, что он ни в чём не виноват и сам оказался в сложной ситуации. Она ему сочувствовала, как только может сочувствовать тайно и безответно влюблённая девушка. Именно поэтому она и увидела, как та звёздочка, на которую она смотрела с печальной нежностью, вдруг двинулась и поплыла по схеме.

Илд с недоумением и тревогой наблюдала, как Карнач спустился в трюм и забрался в технический тоннель правой опоры. Лишь тогда она поняла, что он собирается покинуть звездолёт. Первым её порывом было сообщить об этом вахтенному стрелку. Она даже нажала на кнопку связи, но когда из динамика раздался голос Стэна Стаховски, передумала.

— Стэн, мне нужно отлучиться с мостика, — проговорила она. — Ты тут присмотришь?

— Иди, — отозвался тот. — Всё равно ничего не происходит.

— Спасибо, — улыбнулась она в пространство и, поднявшись из-за пилотского пульта, вышла из командного отсека.

В длинной галерее, протянувшейся через всю баркентину, она перешла на быстрый шаг, а потом побежала. И всё равно не успела. Она просто хотела удержать его. Если б он узнал, что его манипуляции с люком замечены, он бы отказался от своего плана и не стал бы рисковать. Но когда она забралась в галерею, в ней уже никого не было. Пройдя по ней до конца, она увидела приоткрытый люк и отсоединённый край герметичной прокладки. Она ещё надеялась догнать его и, протиснувшись в щель, начала спускаться вниз по скобам технической лестницы. Оказавшись внизу, она успела увидеть, как мелькнула его фигура в свете прожекторов, укреплённых на бортах. Она бросилась за ним. Может, стоило крикнуть, но она боялась привлечь внимание Стаховски. Ведь Саша должен был вернуться также незаметно, как и вышел.

Она побежала за ним. Она очень хорошо бегала, ведь ещё учась в школе, пришла первой к финишу юношеского Скандинавского марафона. Какое-то время ей удавалось следовать за ним, но он несколько раз резко изменил направление, и она его потеряла. Остановившись, она какое-то время прислушивалась, но вокруг было тихо, только где-то лаяла собака, да пару раз пронзительно крикнула какая-то птица. Вздохнув, она повернулась и пошла обратно. Она шла, как ей казалось, по тем же улицам, но баркентина впереди не появлялась. И, наконец, она поняла, что заблудилась. Нужно было немедленно вызвать помощь, но она понимала, что тогда ей придётся объяснить, как она оказалась на улице, и о побеге Карнача станет известно. Включив радиобраслет, она попыталась воспользоваться навигатором, но никак не могла сообразить, где находится и в какую сторону идти. Она была пилотом, и отлично ориентировалась в космических картах, но ориентированию на местности по передаваемой со спутника карте её никто не учил.

Илд была спокойной и рассудительной девушкой, а потому не стала впадать в панику. Она посмотрела на звёзды, которые были для неё так же понятны, как инструкция на родном языке, и, определив, в какой стороне должна находиться баркентина, побрела по городу.

Она понимала, что прямо к баркентине она не выйдет, но хотя бы выйти на окраину города было необходимо. Она шла, посматривая на небо и озираясь по сторонам. Она бы даже спросила у кого-нибудь дорогу, но на улице никого не было. А дома вокруг становились всё более низкими и покосившимися. В воздухе появился стойкий запах чего-то грязного. Выщербленные стены домов сдвинулись, оставив совсем узкий проход. Она явно забрела в какие-то трущобы. Узкая улочка теперь петляла так, что придерживаться определённого направления стало невозможно. С тревогой озираясь по сторонам, Илд шла вперёд, потому что уже слишком углубилась в этот жутковатый район.