Дворцовый переполох

— Ваша светлость, простите, что снова побеспокоил. Вижу, у вас теперь в доме есть дворецкий.

Его самодовольное лицо как будто говорило: «А когда вы убивали де Мовиля, слуг из дома спровадили!»

— Он не дворецкий. Это мой дедушка. Он приехал присмотреть за мной, поскольку считает, что мне грозит опасность.

— Ваш дедушка? Ну и ну!

— Так что же вас привело сюда? Надеюсь, вы с хорошими новостями? Поймали настоящего убийцу?

— Боюсь вас разочаровать, миледи. Я по другому делу. Причем весьма деликатному.

— Неужели? — я не представляла, о чем он. — Полагаю, в таком случае вам лучше сесть.

Мы оба сели.

— Вам знаком особняк сэра Уильяма Физерстонхоу на Итон-плейс?

— Разумеется. Родерик Физерстонхоу был одним из тех, с кем я танцевала на балу дебютанток.

— Мне жаль, но я вынужден сообщить, что в выходные по прибытии в свой дом леди Физерстонхоу обнаружила пропажу некоторых ценных вещей.

— Какой ужас!

Сердце у меня заколотилось так громко, что я испугалась, не услышит ли его инспектор.

— Как выяснилось, леди Физерстонхоу обратилась в некое агентство, предоставляющее прислугу, чтобы дом приготовили к ее приезду. Если не ошибаюсь, агентство «Первоклассная прислуга». И, как можно заключить из объявления в «Таймс», принадлежит не кому иному, как вам, леди Джорджиана. Все верно?

— Все верно.

— Любопытно. Могу ли я поинтересоваться, вникаете ли вы в работу агентства или просто числитесь его владелицей?

— Вникаю.

— Ясно. Я буду признателен, если вы перечислите мне имена прислуги, которая в тот день убирала в доме леди Физерстонхоу. Полагаю, вы тщательно проверили все рекомендации, прежде чем нанять персонал?

Я с трудом перевела дыхание, лихорадочно придумывая, как половчее солгать, но ничего не выдумала.

— Пусть это останется строго между нами, инспектор, — сказала я наконец. — Буду признательна, если эти сведения не пойдут дальше вас.

— Продолжайте.

— Суть в том, что «Первоклассная прислуга» — это я. Другого персонала в агентстве нет.

Скажи я инспектору, что танцую голой на столах в «Розовой кошечке», он и то не был бы так потрясен.

— Вы убираете чужие дома? Сами, своими руками?

— Как ни странно это прозвучит, но приходится, из нужды. Меня лишили содержания, и я вынуждена зарабатывать на жизнь сама. Подумала, что для начала и такая работа подойдет.

— Должен сказать, снимаю перед вами шляпу, — ответил Бернелл. — Да… В таком случае все значительно проще. Я зачитаю вам описание пропавших вещей, и, может быть, вы вспомните, видели их или нет, когда выполняли работу по дому. Итак. Георгианский серебряный кофейник. Большой серебряный поднос. Две индийские миниатюры могольской школы. Маленькая китайская статуэтка богини милосердия.

— О последней ответить могу, — сказала я. — Я случайно отбила ей руку и забрала с собой — хотела отдать в починку и потом вернуть на место. Не подумала, что пропажу сразу заметят — в доме много всяких безделушек.

— Как выяснилось, вещица восьмого века и весьма ценная.

— Что вы говорите? — я с трудом проглотила комок в горле. — Что касается прочего… Помню, что стирала пыль с застекленной витрины с миниатюрами, но пропаж не помню, иначе бы заметила пустые места.

От меня не укрылось, что инспектор оглядел гостиную, будто ожидал увидеть серебряный кофейник, припрятанный за бронзовыми часами.

— Вы сказали, что крайне нуждаетесь в деньгах, миледи. Возможно, искушение оказалось слишком сильным?

Я ощутила, как во мне снова взыграл дух прабабушки, и я пустила в ход ее ледяной тон:

— Старший инспектор, вы когда-нибудь что-нибудь воровали?

Бернелл улыбнулся.

— В детстве, совсем мальчишкой, крал яблоки из соседского сада.

— Когда мне было три, я стянула у кухарки песочное печенье — она как раз вынула целый противень из духовки остудить, и печенье было еще горячим. Я обожгла рот. С тех пор я ни разу не брала чужого. Но, если желаете, можете обыскать дом — милости прошу.

— Верю вам на слово. К тому же в ломбарде или у ювелира запомнили бы такую посетительницу, приди вы к ним.

— А вы уверены, что пропавшие вещи появятся в ломбарде или у ювелира?

— Если только мы не имеем дело с профессиональным вором — тогда украденное передадут напрямую заказчику. Однако наши люди отслеживают и такую возможность. В скором времени что-нибудь из краденого выплывет, будьте уверены.

— Думаете, вор был не из профессионалов?

— Профессионал не стал бы так мелочиться. Попади он в подобный дом, зачем ему ограничиваться столовым серебром и статуэтками, если там полно куда более ценного имущества? Нет, тут кто-то схватил первое, что попалось под руку. Поэтому позвольте уточнить: вы все время были в доме одна?

Я приоткрыла рот, но промолчала. Рассказать, что в доме побывал Дарси — значит влипнуть в еще худшую передрягу. Ведь тогда Дарси заявит, что пришел навестить меня, и Физерстонхоу узнают, что я убирала их дом, и через две секунды об этом узнает весь Лондон, а через три — весь Букингемский дворец.

— Не все время, — осторожно подбирая слова, ответила я, чтобы сказать полуправду. — Заходил сын Физерстонхоу с приятелем, но ненадолго.

— Он вас видел?

— Видел, но не узнал. Я чистила ковер на четвереньках и постаралась не поднимать голову. К тому же на прислугу обычно внимания не обращают.

— Уходя, вы заперли за собой парадную дверь?

Я подумала.

— Да, по-моему, задвижка щелкнула. Но я не знаю, был ли Родерик Физерстонхоу дома в тот момент, когда я уходила. Может быть, это он не запер за собой дверь. Как говорит мой брат, когда в доме есть прислуга, как-то не задумываешься о том, чтобы запирать дверь.

Бернелл встал.

— Еще раз простите, что снова вас потревожил, миледи. Если все-таки вспомните, что видели те вещицы, сообщите мне об этом, пожалуйста. Ну, а китайская статуэтка… если вы быстренько сдадите ее в починку, я верну ее леди Физерстонхоу и обещаю не объяснять, как мы ее отыскали.

— Очень любезно с вашей стороны, старший инспектор.

— Это самое малое, что я могу сделать, миледи.

В вестибюле дедушка подал инспектору шляпу. Тот поклонился мне и ушел. А я отправилась наверх — заканчивать уборку в комнате Зануды. Сейчас мне только не хватало, чтобы мне указывали «а вот тут и тут осталось три пылинки». Нервы были на пределе до такой степени, что я опасалась вот-вот взорваться. Больше всего я злилась на себя — на собственную наивность. Дарси меня просто использовал. Иначе зачем он продолжал искать моего общества, даже узнав, что у меня, как и у него, ни гроша за душой? Я ведь не из тех легкомысленных девиц, которые в его вкусе, — любительниц ночных клубов и флирта. Спустившись в вестибюль, я быстро надела пальто.