Дворцовый переполох

— Тогда ты не могла бы одолжить мне какой-нибудь эффектный наряд для клуба? Пойду одна.

— Джорджи, посторонних в «Крокфордс» не пускают. Нужно состоять в клубе, чтобы туда войти.

— Что-нибудь придумаю. Скажу, будто у меня там назначена встреча. Главное — нарядиться так, чтобы меня не узнали. Пожалуйста, Белинда! Кто-то должен это сделать, а на мою невестку надежды нет.

Белинда со вздохом оторвалась от блокнота и встала.

— Что ж, я уверена, затея твоя обречена на провал, но постараюсь подыскать подходящий наряд.

Она повела меня наверх, где мы примерили несколько платьев и наконец, остановились на длинном, черном, облегающем, с пелериной в алых рюшах.

— Если спросят, кто это сшил, можешь вручить им мою визитку.

Затем Белинда подобрала черную шапочку с перьями, чтобы спрятать под нее мои неукротимые кудри, и указала на туалетный столик, заставленный косметикой. Мы хорошенько поработали за ним, и результат получился потрясающий. Из зеркала на меня смотрела обольстительная молодая женщина с ярко-красными губами и длинными черными ресницами. В таком обличье меня ведь никто не узнает?

Вечера я дождалась у Белинды дома, предоставив Хилли самой заботиться об ужине, а в девять вечера села в такси и покатила в «Крокфордс», расплатившись деньгами, заработанными тяжким трудом. Когда я направлялась к двери, ноги у меня подгибались от страха, хотя, возможно, отчасти и потому, что я надела туфли Белинды на высоких каблуках, которые ко всему прочему были мне великоваты.

«Крокфордс», один из старейших и самых шикарных игорных клубов в Лондоне, располагался на Сент-Джеймс-стрит, в двух шагах от «Брукса». Когда я подъехала на такси, то увидела, как шоферы почтительно помогают другим гостям выйти из «роллс-ройсов» и «бентли». Гости весело здоровались друг с другом, проходя внутрь мимо швейцара в ливрее. Мне пройти не удалось.

— Чем могу быть полезен, мисс? — сказал швейцар, преграждая мне путь.

— У меня здесь назначена встреча с кузеном, но я что-то его не вижу, — я притворилась, будто оглядываюсь. — Назначили на девять, а уже десятый час. Как думаете, мог ли он войти внутрь без меня?

— Кто ваш кузен, мисс?

Разумеется, называть имя кого-то из моих подлинных родственников было нельзя.

— Роланд Астон-Поли, — выпалила я, похвалив себя за смекалку. По крайней мере, про Рольку-Польку я точно знала — он в Италии, у него медовый месяц.

— Мне кажется, мистера Астон-Поли я сегодня вечером здесь не видел, — сказал швейцар, — но, если вы пройдете внутрь, я попрошу кого-то из джентльменов присмотреть за вами.

Он провел меня в величественный вестибюль. За аркой моим глазам предстала роскошная, изысканная картина — в залах сверкали канделябры и бриллианты, постукивали игральные фишки, стрекотала рулетка, звенели возбужденные голоса, раздавались взрывы смеха и аплодисменты. На миг я пожалела, что сама не из тех, у кого есть средства постоянно посещать подобные заведения. Потом напомнила себе: мой отец был из таких, а чем он кончил? Застрелился.

К нам подошел смуглый человечек в смокинге. Они с швейцаром завели приглушенный разговор. Человечек то и дело поглядывал в мою сторону, и его взгляды мне совсем не понравились.

— Мистер Астон-Поли, вы сказали? — человечек оглядел зал. — Кажется, он еще не прибыл, мисс?… — Он ждал, пока я назовусь, но я промолчала. — Если соблаговолите сесть, я пойду поищу его.

Я уселась на раззолоченный стул, обитый атласом. Швейцар вернулся на свой пост в дверях. Прибывали все новые и новые посетители. Я наблюдала, как они расписываются в членской клубной книге. Улучив мгновение, когда меня никто не видел, я торопливо метнулась к его столу и принялась листать страницы книги. Де Мовиля убили в прошлую пятницу, значит, надо смотреть раньше… Надо же, как много в «Кроксфордсе» посетителей каждый вечер, вот не ожидала. Сколько, оказывается, людей с деньгами, кто может позволить себе играть в азартные игры. Наконец попалось знакомое имя: Родерик Физерстонхоу. На той неделе он несколько раз наведался в клуб. А потом вдруг еще одно: достопочтенный Дарси О’Мара.

Мимо меня прошли два человека, покуривая сигары.

— Вчера продул десять тысяч, — сообщил один с американским акцентом. — Нефть качается себе, чего жаловаться?

Оба громко расхохотались.

Сердце у меня колотилось так, что, казалось, вот-вот загремит на весь вестибюль.

— Прошу прощения, мисс, — от голоса за спиной я едва не подскочила. То был смуглый человечек. — Но вашего кузена нигде не видно. Я проверил и в отдельном кабинете тоже. Вы уверены, что не перепутали день встречи?

— Ах, может быть, я и впрямь ошиблась, — сказала я. — А вчера он здесь был?

Человечек перевернул страницу. Я успела заглянуть ему через плечо.

— Вчера не был, позавчера тоже. Судя по всему, не навещал нас всю неделю — с прошлой субботы.

— С прошлой субботы? — вырвалось у меня.

Смуглый кивнул. Так значит, Примула Эскью д’Эскью, в замужестве Ролька-Полька, проводит медовый месяц одна — во всяком случае, часть медового месяца. Неудивительно, что ее маменька решила взбодрить дочку.

— Очень сожалею, что мы не сумели вам помочь, — сказал человечек, выпроваживая меня к выходу. — Если ваш кузен появится позже, что ему передать?

Я отчаянно попыталась придумать какое-нибудь имя, и тут меня осенило — я протянула смуглому карточку и сказала:

— Передайте, что его ожидала Белинда Уорбертон-Стоук.

Лицо у смуглого мигом стало враждебным и подозрительным.

— Это что, школьный розыгрыш? — неприязненно спросил он.

— Вы о чем?

— О том, что вы совершенно определенно не мисс Уорбертон-Стоук. Эта молодая леди здесь хорошо известна. Всего доброго.

И меня выпроводили вон. Щеки у меня горели. Почему Белинда не предупредила, что часто бывает в «Крокфордсе»? И откуда у нее деньги на это заведение? Что еще она от меня скрывает?

ГЛАВА 24 Раннох-хаус Четверг, 5 мая 1932 года

К счастью, когда я зашла к Белинде, чтобы вернуть платье и прочее, то не застала ее дома. Возвратившись в Раннох-хаус, я обнаружила, что Хилли уже улеглась. Я лежала в постели, расстроенная до глубины души. Похоже, теперь никому нельзя доверять, не на кого положиться. Я смотрела в темноту, и в голове у меня клубились подозрения, одно хуже другого. На борту яхты рядом со мной стояла именно Белинда. Я вдруг вспомнила, как в какой-то момент она наклонилась, чтобы поправить чулок. Может быть, она и подложила мне петлю у ноги? Но зачем?

Утром выяснилось, что Хилли убавила мощность нашего водонагревателя и вода из кранов идет едва теплая. Правда, мне теперь надолго расхотелось принимать ванну. Но впереди меня ждали несколько дней роскошной жизни — изысканные кушанья, теплый дом, интересные гости, а делать при этом ничего не придется, только наблюдать за одной американкой. Я взяла с каминной полки письмо с приглашением и обнаружила, что совсем забыла про маскарад. Брать в прокате дорогой маскарадный костюм у меня не было ни времени, ни денег. Я подшила платье горничной, чтобы оно стало выше колена, приготовила белый кружевной фартучек и решила, что наряжусь французской горничной. О-ля-ля!