Двойное небо

— Ещё бы он красивую не выбрал! — почти заорал на фоне дядя Петя, — да тут даже я… — поймал на себе взгляд жены, — ой, Люд, давай без этого, а.

И продолжил рассказывать всем, как я пошутила ему в ответ. Я пересеклась взглядами с улыбающимся Лёвой. Нас посадили по разные стороны стола, но друг напротив друга.

— Такая тонкая курточка, — смотрела на меня еще одна женщина, — тебе не холодно? Давай я Машке… Маш! — крик поверх моей головы, — притащи что-нибудь тёплое из своего! — и снова мне, — уже вечер скоро, а что толку от твоей этой кожи?

— Мам, не лезь к ней со своей заботой, а, — голос девушки заставил меня обернуться и посмотреть на неё, — думаешь она, когда сюда одевалась, думала только о том, чтобы ты её одела теплее?

Светловолосая Маша подмигнула мне, озарив улыбкой и ту, с кем она разговаривала. Ей было лет семнадцать, как и ещё одной справа от неё. Обе они сидели в беседке смотря на меня, но только Маша делала это с улыбкой. Чьи-то дочки? Не думаю, что в компании, где дядя Петя так радуется тому, что увидел меня, есть ещё кто-нибудь на меня похожий.

— Какая ты вредная, — беззлобно ответила ей женщина, — сейчас схожу сама, Камилочка.

Я мотнула головой, останавливая её порыв:

— Не надо, мне и так тепло. Правда.

От её жалостливого взгляда было крайне некомфортно. И это и есть та Марина, которую не нужно слушать?

— За меня! — объявил Пётр Андреевич, поднимая тост.

Передо мной оказалась полная до краёв стопка водки. Я перевела ошарашенный взгляд на Лёву. Тот уже поджимал глаза от выпитого.

— А как мы домой поедем? — спросила у него.

Сквозь неровный строй низких голосов мой казался даже звонким.

— Мы до утра, — на секунду повернулся ко мне мужчина.

После его утянул в разговор кто-то из мужчин.

А с какого фига мне никто ничего не сказал? Я достала телефон, проверяя связь и интернет. Я надеюсь, что смогу вызвать такси. Приедет ли оно сюда вообще?

—…вот такая рыбина, а этот мне такой с берега: «Держи её, падлу!», а у меня дырища в лодке! — громовое над столом от дяди Пети, — да этот дубина спиннингом машет до сих пор, — под хохот почти всех, — я ему говорю: «Да уймись ты!»… о, как раз про него, а вот он! Лёнька, иди я тебе стопку налью!

— Воздержусь, пап, — прошел мимо него парень, — девчонки, я думал вы…

Он сел рядом с Машей, начавшей бурчать уже для него, а не только для второй девушки.

—…а Лида теперь как? — женские разговоры были приглушённее, — с двумя детьми! А он с этой…

Я подняла взгляд от телефона на говорившую. Она тут же отвела глаза.

— Он ей квартиру и дом оставил, — поджала губы Люда, — ты видела цены на жилье в Москве? Не зря же вы с Серёжей перебрались сюда, когда вам за учебу Зои платить надо было.

Все промолчали, но не первая женщина:

— Что толку с квартиры ей? — с красным от выпитого лицом, — она ей деньги детей кормить не тащит!

Я хмыкнула. Все обратили внимание на меня.

— Он своих детей сдержит сам, — ответила, глядя на то, как она смущенно опускает взгляд, — у вас других тем нет? Тем более обсуждать это при мне, — я откинулась на спинку стула.

Вокруг была тишина. Даже дядь Петя больше не орал.

— Прости, Камилочка, — та женщина, которая предлагала мне одеться.

— Не надо, Света, — вмешался Лев.

— Да, — поддакнула я, — вы же молчали, — взглянула на ту, что говорила тогда, — да, Марина?

Взгляд у неё был из-под бровей, злобный, полный ненависти и яда.

— Не стыдно со мной так разговаривать… девчонка? — прорычала она.

Я хмыкнула.

— А тебе? — скрестила руки на груди.

— Камила, — только и произнёс Лев.

Я напряженно отвернулась к нему. Злой и уже явно нетрезвый.

— Пойдёшь к нам? — позвала Маша, — мы тут сплетнями не бросаемся! — она рассмеялась, глядя на ту самую Марину, — да, Зойка. Мама у тебя конечно…

— Машка, — глянул на неё какой-то мужчина, — прекращай.

Отец, вероятно.

— Ага, щас! — фыркнула девушка, — я ей ещё с прошлого вечера в рожу не плюнула, а вы мне говорите заткнуться!

Я встала с улыбкой. Маша мне уже нравилась.

— Падай, — подвинулась к краю и сдвинула вторую она, — нет, ну реально, — продолжила тише она, — они надоели её выгораживать. Она конченная… прости Зой, а я должна терпеть, как она всех подряд поносит!

Я в этот момент разглядывала ту самую Зою, которая в отличие от своей подруги прижимала руки к груди неуверенно, будто забито.

— За что она так? — спросила, смотря на ботфорты с массивным каблуком Маши.

Темные капронки и короткие кожаные шорты. Дорогие часы и телефон. Явно любимая дочка папы, раз её мама тоже выглядела пусть и на свой возраст, но совсем «не бедно».

— Да хрен её знает, — вытянула ноги, мотнув золотым колечком на пальце, — в прошлый раз, пока никто не слышит сказала, что я подстилка. А мама сказала, что я придумала! Оговорила бедную несчастную Мариночку, — и громче, — которая вообще никогда же никого не обсирает!

— Мария! — поджала губы Света, — сейчас домой пойдешь!

— А тебе я больше не доверяю, мама, — буркнула девушка, — не веришь мне, вот и пусть тебе теперь Мариночка доверяет!

Я рассмеялась.

— Ты надо мной смеешься, коза? — фальшиво возмутилась Маша, ткнув меня в бок, — тебе я тоже больше не доверяю.

— Какая потеря, — закатила глаза.

— Погоди секундочку, я ещё с ней не разобралась, — указала на насупленную мать она, — может хватит всех контролировать, мам? Папа, смотри, вон какой одетый и зализанный сидит, посмотри на других — дядь Степа вообще босиком сидит, и никого это не смущает! Всем плевать кто и как, мам. Кроме тебя и Мариночки.

Все смотрели сейчас именно на того мужчину, на которого показывала девушка. Даже он смотрел на свои ноги без обуви как-то удивлённо.

— Леонид, — парень протянул мне руку, как сделал его отец при знакомстве, — ты чего раньше не приезжала?

— Камила, — протянула в ответ, — да, как-то не звали, знаешь.

Он хмыкнул, разглядывая меня с интересом.

— Тебе… девятнадцать? — задумчиво, будто считал.

— Двадцать, — поправила.

Он улыбнулся и кивнул.

— Зоя, да? — я отвернулась от него к девушке.