Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

Мужики дружно последовали ее призыву и после этого долго закусывали, обдумывая ее предложение.

– А что, твою мать!
– сказал наконец мэр.
– Может, и получится!

– Вполне, - подтвердил начальник милиции.
– Если это дело по-умному раскрутить, даже наши потянутся.

– На станцию?
– недоверчиво переспросил начальник ФСБ.

– Да нет, в лагерь! Точно говорю. Из новых. А что? Вот он хапнул куш и сидит ночью, не может уснуть. Представляет, как попадет на нары и все такое. А тут и представлять не надо - плати и садись. А когда выйдешь счастья-то сколько, а? Не дура баба. Нет, не дура.

– Не дура, - подумав, согласился мэр.
– Но сволочь.

– Не улавливаю системы в ваших иерархических ценностях, - счел я возможным вмешаться в беседу начальствующих лиц.

– Сучка. Сука. Сучара. Это понятно. Вроде как лейтенант, капитан, майор. А что значит сволочь? Полковник? Или сразу генерал-майор?

– Сволочь - это и значит сволочь, - неохотно ответил мэр.
– У меня в этих лагерях отец погиб. А она хочет превратить их в ревю.

– Вы не совсем правы, - возразил я.
– Напомнить ожиревшему Западу, что совсем недавно существовали и такие формы жизни, - дело нелишнее. Да и нашим освежить память - тоже не помешает.

– Занимался бы ты, парень, своим делом, а?
– посоветовал мне капитан.
– А с этим мы и без тебя разберемся.

– Извините. Просто к слову пришлось, - повинился я.
– Я и намерен заниматься только своим делом.

Знал бы ты, капитан, какое у меня дело!

* * *

На следующий день мы отправились на турбазу "Лапландия". О том, чтобы Люси ехала двадцать с лишним километров по разбитой дороге на машине, и речи не было. Она потребовала вертолет. И ей немедленно предоставили "Ми-1". Вместе с ней вылетели Генрих и мурманский деятель. На другом вертолете, "Ми-8", полетели мы. Вертолеты были заранее арендованы Генрихом то ли в мурманском, то ли в каком-то другом аэропорту. И с экипажами были проведены, видимо, какие-то предварительные переговоры. Не знаю какие, но никто даже не обратил внимания, как мы устанавливаем в люках съемочную аппаратуру.

Соответственно мы и подлетели к посадочной площадке "Лапландии" не в лоб, а долго делали круги по окрестностям.

Места были лесные и озерные, большая часть озер уже вскрылась, снег лежал лишь в проталинах и на склонах сопок. Иногда чистую лесотундру уродовали отвалы каких-то рудников, однажды в стороне мы заметили словно бы зарницы. Штурман объяснил, что там металлургический комбинат "Североникель" и идет спуск руды или выброс шлака.

Мы с Доком, честно сказать, плохо представляли себе, как нам придется исполнять обязанности экспертов по оборудованию. Тем более спортивных комплексов, с которыми ни он, ни я никогда не имели дела. Но Генрих только отмахнулся: справитесь, там и не нужны специалисты. Он оказался прав. И сама гостиница турбазы "Лапландия", и все подсобные сооружения были в таком состоянии, что особых затруднений оценка не представляла.

Ее сделала сама Люси Жермен, обойдя туркомплекс, заглянув в пару номеров, в столовую и на кухню базы.

– И вы хотите сказать, что эта помойка стоит триста пятьдесят тысяч долларов?
– обратилась она к мурманчанину.
– Вы можете объявлять сто тендеров, но больше двухсот тысяч вам никто не даст. Сюда нужно вкладывать миллионы, чтобы превратить базу в приличное место. И на это способна только одна идиотка. Это я. Передайте своим боссам, что я готова заплатить за базу двести пятьдесят тысяч, и ни цента больше.

– Но речь шла о трехстах пятидесяти тысячах, - напомнил представитель фирмы.

– Генрих, что можно оставить от гостиницы?
– обратилась Люси к своему шеф-менеджеру.

– Только стены, мадам. И некоторые перекрытия.

– Что можно оставить от подъемника?
– спросила она Дока.

– Только несущие фермы. Все остальное требует замены, - ответил Док.

– Вы можете что-нибудь добавить, Ковбой?
– обратилась она ко мне, почему-то переведя мою фамилию на американский лад.

– Ничего, мадам, - ответил я.

– Практически все здесь нужно начинать с нуля. Плюс дороги. Плюс вертолетная площадка или аэропорт для гидросамолетов. Туристы будут прилетать в Мурманск. Не тащиться же им сюда три часа на поезде. Я считаю, что вам не следует ввязываться в это дело. Оно требует слишком много капитальных вложений.

– Слышали, что сказал мой эксперт?
– обратилась Люси к представителю Мурманской турфирмы.

– Я должен обсудить ситуацию со своим руководством, - заявил мурманчанин.

– Но не затягивайте это дело, - посоветовал Генрих.

Этой же ночью, в номере Генриха, мы внимательно изучили все данные аэрофотосъемки. "Аэрофотосъемки" - это я сказал по привычке. Никаких фотопленок и близко не было. Кассеты из камер вставлялись в мини-компьютер, который привез с собой Генрих, и он лишь выплевывал из лазерного принтера листы распечаток, на которых каждое дерево и каждый озерный или речной изгиб выделялись так, будто были нарисованы тушью старательным китайским художником.

Северная АЭС - два действующих энергоблока на берегу озера и один строящийся - располагалась километрах в шести от города и километрах в двух в сторону от дороги, которая соединяла Полярные Зори с "Лапландией". От города к проходной станции ходили полуразбитые рейсовые автобусы. В пересменки, которые происходили три раза в сутки, они были обвешаны пассажирами и двигались чуть ли не боком. По субботам и воскресеньям народу было намного меньше - строители и ремонтники отдыхали, на станции оставались только дежурные смены.

Станция была обнесена по всему периметру пятиметровым забором из металлической сетки с изоляторами и какими-то проводами сверху. Но вряд ли сетка была под напряжением. Во-первых, дежурившие у главных ворот охранники пропускали грузовики с металлом и бетоном, отводя створки ворот голыми руками. А во-вторых, часть сетки со стороны подстанции уходила в воду, тут напряжение не подашь. Поверх сетки крепились мощные осветительные галогены. Но и в темноте они не рисовали контур ограды - горели то там, то тут. Понятное дело: перегорали, а новые где возьмешь, их же покупать нужно.

На планах четко просматривалась и система наружной охраны: трое у главных ворот, трое у задних, через которые, вероятно, вывозились на ближний обвалованный склад отработанные ядерные материалы. У входов в оба действующих блока тоже темнели фигурки охранников. Можно было даже разглядеть "калаши", висевшие у них на груди.

Всего в наружной охране мы насчитали восемнадцать человек. Внутри тоже наверняка была охрана. Возле главного щита управления, при входе в реакторные залы. В общем, человек тридцать. На смену и со смены их возила крытая брезентом вахтовка (чтобы не давились, очевидно, в автобусных очередях и не опаздывали на пересменку). Пару раз, выйдя утром из гостиницы подышать свежим воздухом и отовариться в местных лавчонках какой-нибудь бесхитростной и безопасной едой (в буфете еда относилась безусловно к опасной, одни котлеты чего стоили), я внимательно разглядел ребят, грузившихся в вахтовку. Это был типичный ВОХР из местных парней, отслуживших срочную. Вряд ли они вели слишком праведный образ жизни: не раз заскакивали в палатки и возвращались к машине, ловко придерживая засунутые за пазуху бутылки. Командиры отделений или смен были постарше и посерьезней - из бывших прапоров или офицеров, вероятно. Сами они бутылок по утрам не таскали, но после смены обязательно отоваривались. И эту водяру, были у меня такие подозрения, они использовали не для растирания натруженных за день ног или еще чего. Они принимали ее внутрь. А по утрам не бежали похмеляться, только чтобы не уронить себя в глазах подчиненных. Впрочем, не исключено, что подчиненные похмеляли их уже прямо в кузове вахтовки.