Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

"Как поняли"?

– Ответь: "Поняли все". Успели записать, Евгений Павлович?

– Да. Кто такой объект "Пэ"?

– Сообщник Рузаева.

– Значит, станция в самом деле?..

– Да!
– рявкнул полковник Голубков.
– Да! В самом деле! С. побледнел:

– Но это... Это же... Да это же катастрофа!

В грудь ему ткнулся палец режиссера.
– Очень хорошо! Превосходно! Вот с этим наполнением вы и должны выйти в эфир!..

IV

Когда Боцман сообщил мне, что он хоть и начинал службу в морской пехоте, но в жизни не держал в руках ни сигнальных флажков, ни телеграфного ключа, а как перемигиваются патрульные катера, видел только во время учебного похода в Кронштадте, я готов был... Не знаю. На стенку лезть. И полез бы, если бы это могло помочь. Не могло. А что могло?

Это был типичный затык. В любом деле такое бывает. Канава поперек дороги. Сорванная резьба. Застрявший в металле обломок сверла. И уже забываешь, куда и зачем ехал, для чего нужно этот проклятый болт открутить и зачем дырку сверлил. Мир сужается, все упирается в этот затык.

Боцман даже почувствовал себя виноватым от того, что его неумелость свела на нет единственную возможность связаться с полковником Голубковым. Но он же и выход предложил: из этих мест многие на Северном флоте служили, может, найдется среди них сигнальщик? Кинулись в комнату отдыха. Телевизор был выключен, женщины спали на диванах и составленных стульях и креслах, мужики на полу, подмастив под головы кто что нашел. В комнате было довольно светло и мирно, как в спальне детсада в тихий час. Осторожно, чтобы не переполошить остальных, мы расталкивали по одному молодых парней и шепотом объясняли, что нам нужно. Пустой номер. На флоте действительно служили многие, но специальности были не те: дизелист, наводчик, локаторщик. Вспомнили про шестерых вохровцев в служебке. Но и здесь мимо морды, только матов нам натолкали по полной программе.

Оставалась последняя надежда - поискать среди операторов и диспетчеров на главном пульте. Слабенькая была надежда. Там работали в основном инженеры. Но вдруг? И тут нам неожиданно повезло. На лестничной площадке третьего этажа, где размещались кабинеты директора и главного инженера станции, курил белобрысый компьютерщик Володя. Узнав, что нам нужно, он удивился:

– А чего сразу ко мне не пришли?

– А ты разве служил?
– не поверил Боцман.

– Нет. Но азбука Морзе - азы информатики. А про информатику я знаю все.

Но затык - он и есть затык. В нем всегда не одна подлянка, а несколько. Одна в другой. Фонарь нашелся у Дока. Хороший фонарь, сильный. Но сколько Володя ни мигал сквозь мутные от пыли стекла, ни одна зараза внизу не обратила на это внимания. Не видели. В темноте увидели бы. Но солнце уже начало явственно проглядывать сквозь облака. А время шло. Всего час сорок оставалось до шести утра. До репетиции Апокалипсиса. Или до самого Апокалипсиса.

Я уже потерял всякую надежду связаться с Голубковым и даже внимания не обратил на предложение Володи попробовать помигать красным фонарем на вентиляционной трубе. Нужно было срочно что-то решать. Я вызвал по "уоки-токи" Артиста, Муху и Дока. И пока Володя, добравшийся с помощью главного инженера до распределительного щита, подавал сигналы вызова, я рассказал ребятам все, что знал. А ничего хорошего я не знал. И никакого решения у меня не было. Кроме того, что сразу же предложил Артист: отключить или пристрелить Генриха, а потом повязать Рузаева и его напарника. Но Муха только рукой махнул:

– А если он успеет нажать кнопку?

– Не успеет, - хмуро заверил Артист.

– А если?
– повторил Муха.

– Олег прав, - сказал Док.
– Риск слишком большой.

– Ну так предлагайте что-нибудь, вашу мать!
– огрызнулся Артист. ^ Не можем же мы сидеть сложа руки!

Но именно так, сложа руки, мы и сидели. Никогда в жизни я не ощущал такого груза ответственности. Мне часто приходилось принимать тяжелые решения. И в Чечне, и позже. Но тогда мы рисковали своей жизнью. Сейчас от моего решения зависела жизнь десятков тысяч людей.

Над сопками откуда-то с юга пролетел тяжелый военно-транспортный вертолет, приземлился за зданием телецентра. Минут через пять взлетел и ушел в сторону Мурманска.

Я взглянул на свою "Сейку".

4.55.

ППР, как говорят летчики. Полоса принятия решения. А решение было только одно. То, что предложил Артист.

– Какой у тебя ствол?
– спросил я. Артист вытащил из-за пояса "тэтэшник", изъятый им у кого-то из ВОХРы.

– Не годится. Возьми мой.
– Я протянул ему ПСМ.
– А этот давай сюда. Сними куртку, набрось на плечи. "Ночку" тоже сними, сунь в карман. Ствол назад, за пояс. Войдешь один. Скучно тебе. И жрать охота. И спать. И вообще. Постараешься оказаться за спиной Генриха. И поближе к нему. Муха и Док. Оба - в разные концы коридора. Мы с Боцманом - в приемной. Ровно через тридцать секунд после того, как Артист войдет в кабинет, одновременно выпустите по полному рожку - в стены, в потолок, в стекла. Операция отвлечения. Генрих обязательно оглянется. Артист, у тебя будет всего четверть секунды. Не больше. Рефлекторный поворот головы. И все. Должен успеть. И сразу подхватывай взрывной блок, Рузаева и Азиза мы с Боцманом возьмем на себя. Боцман, стрелять только по ногам. Иначе можем зацепить корреспондентов. Вот вроде бы и все. Задача ясна?

– Может, лучше в кабинет зайти не Артисту, а мне?
– предложил Муха.
– У меня вид более безобидный.

– А зевнуть ты сумеешь?
– поинтересовался Артист.

– Как?
– спросил Муха. И Артист показал как.

– Нет, так не сумею, - признался Муха.

– То-то!
– сказал Артист.

– Смотрите, смотрите!
– закричал Боцман, показывая на телецентр. Мигает! Точно - мигает!

И тут же по железной лесенке с верхней площадки скатился главный инженер станции Юрий Борисович:

– Сигнал принят! Ждут сообщения! Быстрей, ребята, быстрей!

Мы кинулись вверх к распределительному щиту.

– Порядок, - сказал мне Володя.
– Диктуй. Только медленно, оператор там не ахти.

Не успел Володя отмигать текст моего сообщения полковнику Голубкову, как Юрий Борисович схватил меня за плечо:

– Это правда?! Станция действительно заминирована? И взрыватели настоящие?

– Нет, конечно, - ответил я.
– Это учебно-штабная игра по линии Министерства чрезвычайных ситуаций.

– Я вам не верю!

– Возьмите себя в руки!
– приказал я.
– Идите к операторам. Скажите, что все скоро кончится. И никакой паники, ясно?

– Ясно.

– Добавь, - сказал я Володе, когда главный инженер ушел.
– "Наши действия. Вопрос".

Красный фонарь на ретрансляторе несколько раз мигнул.

Володя перевел:

– "Ждите".

– Чего, твою мать, ждать?!
– взорвался Артист.
– Охренели они там, что ли?

– Отставить!
– перебил я.
– Приказано ждать - будем ждать.

Ждать, к счастью, пришлось недолго. Лампочка на ретрансляторе замигала.

– "Голубков - Пастуху, - начал читать Володя.
– Приказ Москвы... Гости должны... беспрепятственно... покинуть станцию..."

– Беспрепятственно покинуть станцию?!
– переспросил Артист.
– Они ее, суки, покинут. Прямым ходом. Сразу к вратам святого Петра!

Лампочка на телецентре продолжала мигать.

– "Повторяю... приказ Москвы... Ситуация контролируется..." - Володя оглянулся на меня: - Спрашивают: "Как поняли?"

– Сигналь: "Приказ Москвы понял... Не верю, что ситуация под контролем... Прошу подтвердить..." Добавь: "Словом русского офицера".

Телецентр молчал целую вечность. Минуты три. Потом лампочка вновь замигала.

– "Подтвердить не могу", - прочитал Володя.

– Пиши: "Прошу разрешить действовать по обстановке".

Снова пауза. И наконец ответ:

– "Разрешаю... И храни вас... Господь... ребята..."

– А вот это другое дело!
– сказал Артист. Я приказал Володе оставаться на месте - на случай, если поступит новая информация, - и кивнул своим: