Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

Рузаев со своим черноусым советником Азизом Садыковым, Генрих и корреспонденты коротали время в кабинете директора станции. Мы тоже, конечно, могли бы там сидеть, никто нас не гнал, но тут-то и сработал инстинкт сверчка. Мы вполне охотно ему подчинились. Так-то оно было и лучше, лишняя напряженка раньше времени нам была ни к чему. Пару раз из кабинета выглядывал Генрих. Один раз молча оглядел нас. На второй спросил:

– Где Артист?

Я лишь пожал плечами:

– Шляется где-то. Смотрит, все ли в порядке. Или просто пошел размяться. Нудное, оказывается, это дело - захватывать атомные электростанции. Больше я, пожалуй, на такое не подпишусь.

Генрих скрылся за дверью. Я повернулся к Доку:

– А теперь расскажи-ка нам про свою стажировку. Где ты ее проходил и чему тебя там учили?

– Да, очень интересно, - поддержал меня Муха.

Док как бы даже слегка смутился, но все же ответил:

– Ну, как вам сказать... На Кубе.

– Ух ты!
– восхитился Муха.
– Как тебя туда занесло?

– Да просто. Купил путевку в турагентстве и полетел, А там... Ну, договорился насчет стажировки. И прошел курс. Четыре месяца. По полной программе.

– Там же перезрелый социализм. Чему они могли тебя научить? удивился Боцман.
– Особенно в полевой хирургии.

– Полевой хирургии я и сам бы мог их поучить. У нас эта школа повыше классом. Но кое-что они умеют лучше нас. В общем, я прошел курс в их учебно-тренировочном центре. Где готовили кадры для национально-освободительных движений. Как нынче у нас говорят террористов. И сейчас готовят. Правда, поменьше.

– Господи Боже мой! Зачем тебе это было надо?
– спросил я.

– Видите ли, ребята... Я чувствовал себя как-то неловко. Вечно вам приходилось меня подстраховывать. Вот я и решил... Поучиться, в общем.

– Чему же тебя там учили?
– поинтересовался Муха.

– Всему. Десантирование. Взрывное дело. Современные средства связи. Тактика подводных операций. Ну, стрельба, рукопашный бой, это само собой. И через день - марш-броски с полной выкладкой. Сержант был - страшная сволочь. Но дело знал. Перед отъездом я все же набил ему морду. Чем и доказал, что его уроки не прошли даром. А я недаром платил бабки.

– Сколько?
– спросил я.

– Много, Серега. Двадцать штук. Баксов.

– Ну даешь!
– ахнул Боцман.
– Как же тебя туда приняли?

– Ты же сам сказал, что там социализм. А при социализме за бабки можно все, только плати.

– Да, Док, теперь мы видим, что ты действительно любознательный человек, - заключил я.

– Есть у меня этот недостаток, - покорно согласился Док.

Появился Генрих, сделал мне знак выйти в коридор и тут повторил прежний вопрос:

– Где Артист?

– Да что вы пристали ко мне с этим Артистом?
– удивился я.
– Вам он нужен? Так и скажите. Сейчас узнаю.

Я включил "уоки-токи":

– Пастух вызывает Артиста. Артист, слышишь меня? Ты где? Прием.

– В сортире, - раздался из динамика довольно агрессивный голос Артиста.
– Доложить, что я делаю?

Я взглянул на Генриха:

– Вызвать?

Он отрицательно покачал головой:

– Не нужно.

– Ну так что?
– нетерпеливо спросил Артист.
– Надевать штаны или разрешишь продолжать?

– Продолжай, - сказал я.

– Большое тебе за это человеческое спасибо, - саркастически поблагодарил Артист и ушел со связи.

– Мне не нравится его настроение, - заметил Генрих.
– Что с ним?

– Обыкновенный мандраж. Не каждый день приходится сидеть на атомной бомбе.
– Я решил, что пора, пожалуй, подогреть ситуацию, и добавил: - Он дергается из-за Люси Жермен. Ее нигде нет. Где она, кстати?

– Она там, где и должна быть, - довольно жестко ответил Генрих. Присматривайте за ним, Серж. Нам не нужны сейчас никакие нервные срывы.

Он вернулся в кабинет, а я к ребятам в приемную. На их быстрые вопросительные взгляды кивнул: все в порядке.

Еще через три минуты, ровно без пяти шесть, двери кабинета раскрылись, появился сначала Азиз, грозный в своем камуфляже и с "узи" в руке, за ним Рузаев, Генрих, Крамер и Гринблат с Блейком.

– В комнату отдыха, - приказал нам Генрих.
– Сейчас начнется телетрансляция. Застегнуть куртки, оружие на виду, натянуть "ночки"!

– Отставить!
– возразил я.
– Да вы что?! Там же сразу истерика будет! Пять лбов в "ночках" и со стволами - шутите? Снять "ночки", стволы убрать, держаться спокойно и дружелюбно!
– приказал я своим.

– Ваши лица будут на пленке, - предупредил Генрих.

– И что?
– спросил я.
– Чего нам бояться?

– Что ж, пусть будет по-вашему, - согласился он, но сам "ночку" надел и полностью закрыл ею лицо.

– Мы можем снимать все?
– уточнил Блейк.

– Да, все.

5.56

Азиз хотел рвануть дверь комнаты отдыха, словно намерен был ее штурмовать, но я остановил его:

– Спокойно, советник. Это нужно делать не так.

– А как?
– обескуражено спросил он.

– Сейчас покажу.

Я аккуратно, без лишнего грохота открыл дверь и постоял на пороге, осматриваясь. В комнате было уже совсем светло. И будь она размером побольше, все это напоминало бы зал ожидания какого-нибудь северного аэропорта, где пассажиры, случалось, по неделе ждали летной погоды. Я довольно громко и демонстративно покашлял. Люди на полу и в креслах зашевелились.

– Доброе утро, дамы и господа!
– бодро проговорил я.
– Извините за беспокойство, но нам хотелось бы посмотреть передачу по вашему прекрасному "Тринитрону". Надеюсь, нет возражений?

Я прошел в угол комнаты, взял пульт и включил телевизор. На огромном экране появилась таблица с потрясающе сочными и нежными красками. Я пробежал по всем пяти каналам, которые принимались в Полярных Зорях, везде была та же таблица. После чего вернулся к двери и протянул пульт Рузаеву. Но его перехватил Генрих и включил первый канал.

Народ в комнате отдыха начал понемногу приходить в себя.

– Батюшки-светы! Уже шесть часов!
– спохватилась одна из женщин. Мне же дочку в школу вести! Эй, господа-товарищи, вы тут занимайтесь какими хотите делами, а я домой пошла!