Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

– А я ведь предупреждал, - мягко укорил я Генриха, который скрючился над отсушенной выстрелом рукой. Но левую руку, в которой был взрывной блок, из кармана все же не вынул.

– Что тут творится?
– заорал Гринблат, протискиваясь в кабинет с камерой.

– Хватит съемок, - сказал я ему.
– Вы уже наснимали на Пулитцеровскую премию. Ничего не происходит. Давайте выйдем на минутку, обратился я к Генриху.
– И снимите вашу идиотскую "ночку", вам сейчас не от кого прятать лицо.

Он стащил "ночку", вытер обильный пот и послушно вышел за мной в приемную. Я плотно прикрыл за собой дверь и сказал:

– Вам нужно немедленно убираться со станции. Вы меня понимаете? И когда я говорю немедленно - это и значит немедленно.

– Из-за этого психа?
– презрительно спросил он.

– Нет.

– Из-за чего?

– Попробую объяснить. Хотя мы тратим на это драгоценное время. Впрочем, это ваше время, а не мое. Вы видели начало репортажа о захвате станции? Как мы выходим из лодочного сарая?

– Да. И что?

– Этих кадров не мог снять Гарри. Они с Блейком были уже внутри станции.

Генрих подобрался, как рысь перед прыжком:

– Кто же их снял?

– Не знаю. Это сейчас не самое важное. Есть кое-что поважней.

Я подошел к телевизору "Рекорд" и щелкнул пусковой клавишей.

– На всех пяти каналах "Тринитрона" была одна и та же картинка, напомнил я, пока этот старый чайник разогревался.
– Вы дважды проверяли. Правильно?

– Да.

– А теперь смотрите.

Я нажал кнопку пятого канала - рябь. Четвертого - рябь. Третьего и второго - тоже рябь. И наконец ткнул в кнопку первого канала.

На мутном экране мелькнул конец какого-то детского мультика и появился ведущий. Не С. Совсем не С.

– Продолжаем программу "Доброе утро", - лучезарно улыбнувшись, произнес он.
– Но сначала - чуть-чуть рекламы. Оставайтесь с нами.

Генрих шагнул к "Рекорду" и прощелкал подряд все кнопки, словно проверяя, не смошенничал ли я. И понял, что не смошенничал. Он выключил телевизор и быстро спросил:

– Что это значит?

– Это значит, что вы по уши в говне. И втянули в него и нас. Я как чувствовал, что не надо связываться с вами. Но я не видел ваших чеченских друзей. Но вы-то видели! Или вы такой же сумасшедший ублюдок? Хватит болтать. Я оказался связанным с вами, поэтому в моих интересах, чтобы вы ушли чисто. Пока у вас в руках взрывной блок, у вас есть шанс. Поэтому я и говорю: немедленно улетайте.

– А вы?
– задал он дурацкий вопрос.

– Попробуем отмотаться. Это будет стоить, конечно, немалых бабок. Мы работали на службу безопасности КТК. Во всяком случае, были в этом уверены. И к счастью, никого не убили и даже не покалечили. Да рожайте же, черт вас возьми!

Генрих открыл дверь кабинета и вывел в приемную Рузаева и Азиза.

– Быстро в вертолет!
– приказал он.
– Запускайте двигатель. Я подойду через минуту.

– Я дал Президенту Ельцину срок до четырнадцати ноль-ноль, - заявил Рузаев, гордо выставив вперед свою бороденку.
– Я должен провести переговоры с его полномочным представителем. Султан Рузаев никогда не меняет своих решений. Слово горца крепче булата!

– Да проведете вы свои переговоры! Из Грозного. И весь чеченский народ будет рукоплескать своему герою!

Эта перспектива, судя по всему, понравилась Рузаеву. Он величественно кивнул и вышел.

– А как же...
– начал было Азиз, но Генрих прикрикнул:

– Бегом! Если кто-нибудь попытается помешать - стрелять сразу!

– Я хотел спросить: а как же мистер Тернер?
– все же договорил Азиз.
– Мы же не можем оставить его!

Генрих остановился.

– Какой... мистер Тернер?
– негромко спросил он.

– Мистер Джон Форстер Тернер. Лондонский журналист. Неужели вы не узнали его? Я, правда, тоже не сразу узнал. Из-за его бороды.

Я понятия не имел, кто такой этот мистер Тернер, но известие о нем, как мне показалось, подействовало на Генриха ошеломляюще. Посильней, чем передача "Доброе утро".

– Откуда вы знаете мистера Тернера?
– так же негромко спросил он.

– Я же встречался с ним в Нью-Йорке, - объяснил Азиз.
– Передавал ваше предложение. И пароль - про Майами. А потом он прилетал в Грозный.

– Рузаев его тоже... узнал?

– Конечно. После того, как я ему сказал. Мистер Тернер приказал нам делать вид, что мы не знаем его. Я был уверен, что вы работаете с ним в контакте.

– Да, разумеется, - кивнул Генрих.
– Я работаю с ним в полном контакте. А теперь, Азиз, - в вертолет. Мистер Тернер сам знает, что ему делать.

– Слушаюсь!

– Матерь Божья!
– пробормотал Генрих и взглянул на меня так, будто искал сочувствия.
– Боюсь, что вы правы. Я поставил на цыганскую лошадь.

Он быстро вошел в кабинет главного инженера. Я последовал за ним, хотя он сделал попытку закрыть перед моим носом дверь. Он отпер сейф, извлек из него дюралевый кейс и двинулся к выходу. Я преградил ему дорогу:

– А наши бабки?

– Вы их получите.

– Конечно, получу, - сказал я.
– И прямо сейчас. Не отходя от кассы.

Для убедительности я выщелкнул из ПСМ обойму, посмотрел, сколько осталось патронов, и загнал обойму на место.

Генрих раскрыл кейс и вывалил на пол десятка три пачек в банковской упаковке.

– Плохо считаете, - заметил я.
– Нас пятеро. И свою работу мы сделали.

– А если я нажму кнопку?
– спросил он.

– Тогда бабки будут уже ни к чему. Ни мне, ни вам.

Он вывалил на пол половину содержимого чемодана и метнулся к двери. На пороге остановился:

– Я знаю, чья эта работа! Этой суки Люси! Его каблуки застучали по коридору. Я всунулся в кабинет:

– Все - вниз! По моей команде разблокировать вход!

Муха, Боцман и Док кинулись к выходу. Артист подошел к столу и сел на первый попавшийся стул.

– Ты в порядке?
– спросил я. Он кивнул:

– Да. Только устал я, Серега. Откуда-то появился Крамер, сел против Артиста, закурил "Кэмел" и сказал: