Двойня для босса. Стерильные чувства

Дожидаюсь, пока Глеб заведет машину, и, не глядя на него, твердо произношу:

— Мы разводимся.

***

Дома собираю вещи на автопилоте. Ничего не чувствую. Зато и не реву. Высохли слезы.

Не вникаю в надоедливый гул, что звучит над ухом. Меняются слова и интонации, а мне все равно. Игнорирую.

Делаю однотипные движения: достаю из шкафа часть своей одежды, сколько унести могу, бросаю на кровать, возвращаюсь. Это немного отвлекает и успокаивает.

Продолжаю, не меняя траектории. Словно робот, пустой внутри и железный снаружи. Правда, я только начинаю обрастать сталью.

— Алисонька, посмотри на меня! — повышает голос муж.

Берет меня за плечи и притягивает к себе.

— Убери руки, Глеб, — приказываю равнодушно.

Слушается, позволяет мне высвободиться и продолжить собирать вещи. Но сам не уходит.

— Неужели ты готова все разрушить? — кричит мне. — Шесть лет вместе! Три из них — в официальном браке. И ты вот так просто на все наплюешь?

Разворачиваюсь, готовая уничтожить его одним лишь взглядом.

— Не смей перекладывать на меня вину! — тычу пальцем в его накачанную грудь. — Ты первый предал меня!

— Ты о Саше? — выдыхает с кривой ухмылкой, имея ввиду свои «сборы». — Боже, Алиса, ну ты же взрослая женщина! — закатывает глаза.

Отступаю назад и ошеломленно смотрю на Глеба. Он ведь и не раскаивается даже!

— Признаю, оступился! — поднимает руки, выставляя их ладонями вперед. — Но для меня это ровным счетом ничего не значит. На таких, как Саша, не женятся. Их используют. Для здоровья.

Больно слышать, невозможно принять. Но… Отчасти Глеб прав. По поводу любовниц и их роли в жизни женатого мужчины. Редко такие отношения переходят на следующий уровень. Именно поэтому я и порвала со Стасом. Ничего серьезного. Так, здоровье поправить.

— Я же тебя люблю, Алиса, очень, — неожиданно мягко шепчет Глеб.

Нахожу чемодан, кидаю рядом с горой одежды и раскрываю. В последний раз мне он был нужен, когда мы с Глебом в отпуск ездили. Больше, чем полгода назад. Тогда я была уверена, что по-настоящему счастлива. Но хрупкая иллюзия не выдержала испытания временем и трудностями.

— Хм, а теперь головой своей подумай, — неожиданно муж переходит на жесткий тон. — Куда пойдешь? У тебя нет ни жилья, ни зарплаты нормальной. Я тебя обеспечивал, все давал. Твои гребаные эко оплачивал, — выплевывает ядовито. — Нормальные жены футболистов сумочки последней коллекции просят и уикенд на морях, а тебе ребенка подавай! Дура!

— Глеб, ну вот и зачем я тебе такая? Ненормальная? — прикрываю глаза обреченно. — Отпусти…

— Люблю потому что! — вспыхивает он и подходит ближе. — Красивая, фигуристая, сексуальная, такой зажигалкой была, когда познакомились. Все ребята мне завидовали. И в постели огонь. Вот где это все? — ведет ладонью по талии. — Нечего меня Сашей попрекать. Фигня это. Покажи мне мужика, который не изменяет. Но семья — это другое, — произносит нежнее. — Неприкосновенное. Ты — моя семья, Алисонька.

Обнимает сильными руками, не позволяя сделать вдох, покрывает лицо поцелуями, пытается ворваться в мои крепко стиснутые губы. Но не вызывает ничего, кроме отвращения. Чувства к мужу умирали постепенно, на протяжении последних месяцев. А его измена подвела черту.

— Нет, Глеб. Больше нет.

Дергаюсь в стальной хватке. Раздражаюсь. И в момент, когда требовательный язык проводит между моих губ, пытаясь прорвать оборону, я со всей дури бью Глеба коленом в пах. Как он сам учил меня когда-то на тренировках по самообороне. Ничего, Саша потом «пожалеет»…

Толкаю мужа, пока он морщится, сгибается пополам и дышит тяжело.

— Знаешь что, хорош жертву из себя строить! — рявкает хрипло. — Сама виновата! Весь мозг мне со своими детьми выела. Полгода дотронуться до тебя нельзя было. Я мужик все-таки. С потребностями.

— Я подыхала под гормонами! — всхлипываю я, но тут же беру себя в руки. — Да пошел ты, мужик, — бросаю холодно.

Повисает напряженная пауза, но я наоборот наслаждаюсь тишиной. Надеюсь, Глеб все понял и теперь оставит меня в покое.

— Хм. И кому ты бесплодная нужна будешь? — выдает он вдруг с издевательским смешком.

Словно сквозь толщу воды, слышу хлесткий звук пощечины. Наблюдаю, как моя рука ложится на лицо Глеба и тут же отскакивает. Щека мужа краснеет, и на ней проступают очертания моей пятерни. Ладонь жжет огнем.

Глеб перехватывает мое запястье и резко дергает на себя, вынуждая меня потерять равновесие и рухнуть в его объятия. В глазах мужа плещется опасный коктейль из похоти и ненависти. Его словно заводит вся эта ситуация.

Ожидаю, что он ударит меня или сделает больно. Хоть Глеб никогда не позволял себе подобного, но сейчас я действительно вывела его из себя.

— Подожду… — обдает мои губы горячим дыханием. — Сама приползешь, когда деньги закончатся.

Отталкивает меня, в пару шагов достигает выхода. Громко хлопает дверью, едва не срывая ее с петель.

Сажусь на край кровати, сминая разбросанные там наряды. Чувствую себя жалкой и беспомощной, но при этом твердо знаю: не приползу.

Глеб так и не понял главного: я была с ним, потому что любила. Но теперь это слово звучит исключительно в прошедшем времени.

Глава 19

Три недели спустя

Алиса

— Поправилась, что ли? — по-доброму хихикает Лиля.

Ставит на стол чашки с ароматным цветочным чаем, а потом как бы невзначай щиплет меня за бока. Дергаюсь и морщусь, потому что в животе разливается неприятная тяжесть. Ощущение, будто в меня воды налили. Лиля действительно права: за эти недели я почему-то увеличилась в талии. Не критично, совсем немного, но, если учесть, что на нервах я практически ничего не ем, то и это подозрительно.

— Знаешь, подруга, ты и в целом неважно выглядишь, — озадаченно окидывает меня взглядом Лиля и устраивается напротив.

На маленькой кухоньке съемной квартиры тепло и уютно. На плите остывает чайник, выпуская пар с тихим свистом. Что-то бормочет старенькое проводное радио: мне казалось, что это пережиток прошлого, который не встретишь уже нигде. Но, видимо, хозяйка квартиры, милая бабуля лет семидесяти, «отвоевала» его и оставила из ностальгических чувств.

Здесь, у черта на куличках, на самой окраине, я почему-то чувствую себя хорошо. И свободно.