Двойня для босса. Стерильные чувства

Но омрачают настроение болезненные ощущения в моем ослабленном многочисленными протоколами организме. Ерзаю на стуле, пытаясь устроиться удобнее, но дискомфорт не покидает меня.

— Спасибо, дорогая, ты всегда умела поддержать, — смеюсь я, но при этом придерживаю низ живота, где покалывает и ноет.

— Я серьезно, — хмурится она и делает глоток чая. — Изводишь себя из-за урода этого. Никогда он мне не нравился, — откашливается, но тут же продолжает. — Все еще названивает?

— Иногда, — признаюсь честно. — Но я не отвечаю.

Глеб действительно обрывал телефон все это время. Извинялся, просил вернуться. Злился и оскорблял, когда я отказывала. Действовал методом кнута и пряника, но со мной ничего не работало. В итоге, я устала и занесла его номер в черный список. И подала на развод через суд.

Теперь остается лишь ждать, пока пройдут все необходимые процедуры.

В наших с Глебом разговорах нет смысла. Склеивать разбитые отношения я не хочу, ведь не прощу предательства, а жить с ним, потому что «деньги закончились», — и подавно не буду.

— Правильно. Гони в шею, без него справимся! — фыркает Лиля недовольно. — Со мной в квартире будешь жить, сколько тебе нужно. И мне хорошо: платить пополам. Хозяйка разрешила, — подмигивает мне. — Работа у тебя есть. Зарплаты на хлеб с маслом хватит. Я же выживаю как-то! И мужика тебе со временем нормального найдем…

— Не надо мне мужиков, — вздрагиваю от этой небрежной фразы. — Наелась досыта!

— Да брось. Не все такие подонки, как твой Глебушка, — Лиля выплевывает его имя с отвращением.

Разговор прерывает противная вибрация мобильного. Тянусь за своим телефоном, что жужжит на стеклянной поверхности стола, но подруга оказывается проворнее.

— Если опять он, я лично пошлю его сейчас! — боевым тоном произносит она, но осекается, всматриваясь в дисплей. — Хм, неизвестный номер…

Резко поднимаюсь, чтобы выхватить у Лили мобильный и ответить на звонок, но не могу и шага сделать. В ушах стучит кровь, дыхание перехватывает, а в висках вспыхивает пожар, который туманит зрение и распространяется по всему телу.

Острая боль внизу живота становится финальным аккордом.

Кажется, слышу грохот собственного тела, рухнувшего на пол. И тонкий вскрик подруги, что сопровождает меня, пока не впадаю в забытье.

***

Просыпаюсь от собственного сдавленного стона. Поднимаю отяжелевшие веки и тут же зажмуриваюсь от яркого света, что отражается от белых стен.

Смаргиваю выступившие слезы, осматриваюсь. Помещение маленькое, обстановка простая, а сама мебель не новая.

Пытаюсь пошевелиться, но мне мешает что-то. Окидываю взглядом свое тело, прикрытое больничной простыней с печатью. Задерживаюсь на капельнице, что подключена на сгибе локтя.

Я почти готова начать плакать и жалеть себя, но в палату вдруг заходит доктор. Он не внушает страх и панику, к которым я привыкла. Наоборот, дарит надежду, что все будет в порядке.

— Пришли в себя? — интересуется участливо. — Как самочувствие?

— Все хорошо, — откликаюсь незамедлительно, однако лукавлю: живот тянет, а тело ломит, будто по мне каток проехался. И тошнит немного.

Врач оценивает меня некоторое время, бережно ощупывает живот, после чего садится на стул рядом с больничной койкой.

— Мне пару вопросов вам задать надо, чтобы полную картину восстановить, — раскрывает какую-то папку, видимо, мою историю болезни.

Скольжу взглядом по уставшему, покрытому мелкими морщинами лицу, спускаюсь к бейджу, где написано: «Ильин Александр Евгеньевич, врач-гинеколог». Значит, у меня проблемы по женской части. После всего, что я прошла, это вполне ожидаемо.

«Кому ты нужна бесплодная!» — больно рвут душу слова Глеба. Теперь к моему приговору, видимо, еще и болячки присоединятся. "Завидная" невеста. Да и плевать!

— А что случилось? Что со мной? — чуть приподнимаюсь, но свободу движений сковывает катетер в вене.

— Синдром гиперстимуляции яичников. Средней тяжести. Развился на фоне беременности, — невозмутимо сообщает. — Уровень гормонов зашкаливает, от этого и гиперстимуляция. Как следствие, отеки, увеличение яичников, жидкость в брюшной полости. В общем, вы вовремя обратились, — вздыхает тяжело. — У вас ведь эко было? Странно, что ваш репродуктолог не продолжил наблюдение.

— Что? Нет, эко не было. Но подготовка была. Три недели назад. А потом, — делаю паузу и краснею. — Не сложилось…

Перебираю в голове «список» вопросов, которые обрушил на меня доктор, возвращаюсь к самому началу его речи. И цепляюсь за главную фразу.

— Б-беременность? — заикаюсь от шока.

Невозможно! Ошиблись, наверное!

— Да. Вы не в курсе? Срок маленький, но после эко обычно через две недели назначают сдать кровь на ХЧГ. И дальше мониторят. Хм, безответственно с вами как-то… — Ильин обрывает фразу. — Но мы взяли анализ. Судя по уровню ХЧГ, у вас многоплодная беременность. Не могу утверждать точно, только узи подтвердит. Чуть позже сделаем.

— Нет-нет, это ошибка какая-то. Ни пункции, ни подсадки не было. Только гормональная подготовка. Так что беременность невозможна, — спорю я.

И вдруг замираю, стремительно бледнея. Или все же… возможна?

— Так, я смотрю, вы еще в себя до конца не пришли, — заботливо тянет доктор. — Я через час вернусь, как раз вас от капельницы отключат. И поговорим. Не переживайте, здесь хоть и не частная клиника, но мы сталкивались с подобным. Поможем.

Удивительно, но я верю ему. Обычному врачу городской больницы, который не кичится своими регалиями, званиями и благодарностями. Подсознательно принимаю его помощь. Безоговорочно. С таким спокойствием, какого никогда не ощущала при общении с Андреевым.

— Так, я забыл совсем. К вам же папочка ломится битый час, — спохватывается Ильин. — Мы ему сообщили уже радостную новость. Вы побеседуйте пока. Успокоитесь заодно, — подумав, подчеркивает. — Оба! А то тоже нервничает мужчина.

Доктор хохочет по-доброму. От его бархатного смеха мне становится легче и теплее. На секунду даже расслабляюсь и позволяю себе улыбнуться. Ровно до того момента, пока до меня не доходит смысл его слов.

— Какой еще папочка? — выдыхаю ошеломленно.