Двойные листочки

Петя с отцом доехали до школы в молчании. Когда отец припарковался, Петя вышел из машины, не попрощавшись. Сейчас, сидя на уроке и бездумно переписывая что-то с доски, Петя в красках представлял сцену, как в кино, где он в порыве гнева дёргает ручник, выпрыгивает из машины, орёт отцу, что ни за что не придёт к нему на практику, даже если ему приставят к виску пистолет. И отец пугается, и соглашается на концерт. Но на деле Петя даже дверью машины хлопнуть побоялся — тихо закрыл её и молча пошёл к школьному крыльцу.

После урока в коридоре он заметил Милю, которая сразу отлепилась от стены и подошла к нему.

— Как дела? — аккуратно спросила она.

— Лучше не задавай мне этот вопрос сегодня.

— Что, опять отец?

Петя покачал головой, показывая, что не хочет об этом говорить. Они дошли до кабинета биологии, где Миля всю перемену прощебетала с Ариной и Дианой, то и дело бросая взгляд за спину на Петю, который стоял, угрюмо облокотившись на стену напротив кабинета, и крутил поочерёдно в руках палочки так быстро, что они сливались в единую окружность.

Он стоял один. Ни у кого не возникало желания подойти, когда у него был такой вид — все уже были научены горьким опытом: Певцова в гневе лучше не трогать. Прозвенел звонок, и учитель биологии, Геннадий Николаевич, открыл перед ними дверь. Довольно молодой, активный и дружелюбный — в него были влюблены почти все девочки школы. И наверняка половина парней. Петя был равнодушен к биологии, но учителя уважал, однако сегодня отмалчивался, сидел на уроке, уставившись в тетрадь, и благодарил небо, что Геннадий не докапывался и не устраивал опытов с микроскопами. Петя ждал большую перемену, чтобы поговорить с Милей о ссоре с отцом и срыве выступления. Она всё равно не отстанет, да и ему уже хотелось выговориться. После звонка он махнул Миле головой и подождал, пока она закончит выяснять что-то с учителем по поводу задачи по генетике, которая у неё не получилась.

Они вместе вышли и направились в библиотеку. В коридоре было шумно, а в голове Пети — ещё громче. Гнев на отца не утихал, и вместе с ним росло отчаяние. Миля молча шла с ним всю дорогу до библиотеки.

— Здравствуйте, Галина Андреевна! — улыбнулась Миля одной из библиотекарей. Второе место пустовало, видимо, коллега Галины Андреевны куда-то отлучилась. Петя тоже буркнул что-то приветственное и прошёл прямиком в зал художественной литературы. Он мешком повалился на кресло-грушу и придвинул второе поближе к себе, кивком головы указав на него Миле. Когда Миля села, Петя тяжело вздохнул, сжал переносицу и произнёс:

— Он запретил мне репетировать.

Миля вытаращила глаза. Она сразу поняла, о ком речь.

— Что? Почему?

— Потому что устроил меня на практику в свою фирму.

— Но у нас же концерт.

— Думаешь, его волнуют какие-то школьные концерты?

— И что делать?

— Не знаю. Ничего не делать. Наверное, я подойду к Марише и скажу, что не смогу.

— Блин, Петь, это ужасно. — Миля выглядела по-настоящему расстроенной. — Может, можно что-то придумать?

— Я не знаю, что придумать. Он не поверит, что у меня болит живот или что-то в этом роде.

— Может быть, сказать, что тебя попросила лично Мариша?

— Он заставит подтвердить, а Мариша не станет. Точно не станет, — с нажимом повторил он, когда увидел, что Миля собирается спорить. — Она с отцом связываться не будет лишний раз. И я её понимаю.

Петя вздохнул, зажмурился и провёл пальцами по глазам.

— Может, сказать, что много домашки задали?

— Так отмазываются только дилетанты, Певцов.

Петя резко обернулся и увидел рыжую, хотя по голосу он и так уже понял, что это она. И как они её не заметили? Хотя он был так занят своими мыслями, что даже не проверил, был ли здесь кто-то ещё.

— Твоего мнения никто не спрашивал! — резко ответил Петя.

Вика беспечно подняла бровь.

— А мне показалось, что ты в отчаянном положении и тебе бы не помешали свежие идеи, как провести вокруг пальца строгого папочку.

Петя резко втянул воздух через нос. Ответные слова вылетали сквозь зубы:

— Это моё личное дело. Я тебе советую выбирать выражения, а лучше вообще не лезть.

— Ну ты же сам сказал, что я везде влезаю, забыл? А теперь я ещё и староста, так что твоё «личное дело» касается меня самым прямым образом.

Изобразив жестом кавычки, Вика продолжала улыбаться. А Петя продолжал хмуро на неё смотреть. Рыжая хмыкнула и заговорила чуть нараспев, подражая тону самого Пети:

— Давай рассуждать логически. Почему тебе так важно это выступление? Ты мог бы найти замену или придумать какой-то другой номер.

— Не хочу. Ну, то есть выступать я хочу, а замену не хочу, — буркнул в ответ Петя и почувствовал, как это, должно быть, жалко прозвучало.

Вика подняла брови.

— Ты даже не шутишь о том, что незаменим. Дело серьёзное.

Петя смотрел на Вику, но кажется, слышал, как Миля беззвучно прыснула на этих словах. Предательница. Петя провёл рукой по волосам и хмуро кивнул Вике.

— Да, для меня это важно.

— Что именно — грамота, концерт или покрасоваться на сцене?

— Музыка.

Вика пристально на него посмотрела. По всей видимости, тон Пети разрушил её желание шутить. Она хмыкнула, подошла к нему и протянула руку.

— Что ж. Давай сюда телефон.

— Зачем?

— Если я скажу, зачем, ты, скорее всего, дашь заднюю, а не телефон. Разблокируй и давай сюда. Не верю, что говорю это, но доверься мне.

Петя секунду колебался, потом вздохнул.

— Не верю, что делаю это, но доверяюсь, — он снял блокировку телефона и протянул его Вике. — Других вариантов у меня всё равно нет.

Рыжая недолго полистала что-то, прислонила телефон к уху и прочистила горло.

— Алло, Сергей Борисович? — Вика резко отскочила в сторону от метнувшегося к ней Пети и продолжила: — Сергей Борисович, здравствуйте, извините, что беспокою, это Яна Сергеевна, учитель русского языка у Пети. Вам сейчас удобно разговаривать?

Петя замер и в шоке наблюдал, как Вика, видимо, получив утвердительный ответ, защебетала его отцу самым нежным голосом:

— Сергей Борисович, дело в том, что Петя сегодня не слишком удачно показал себя на сочинении-рассуждении. У нас был первый урок, он пришёл со звонком, но вид у него был совершенно растерянный. Не знаю, что у него там случилось, надеюсь, ничего серьёзного, но он сильно напортачил, а если называть вещи своими именами — написал какой-то бред и нелепицу. Я хочу задержать его на отработку, но он сказал, что не может и что нужно спросить разрешения у вас. Вот звоню спросить разрешения, можно ли наказать балбеса и задержать его, чтобы он всё исправил? Да. Да, хорошо. Ну… Ладно, если вам так легче, хорошо. Да. Спасибо, Сергей Борисович, до связи. Да, буду держать вас в курсе. Всего доброго!