Двойные листочки

Вика повесила трубку и вложила ошарашенному Пете в руку телефон.

— Перестань так пялиться, как будто я приведение.

— Не уверен, что ты живая. Реально бесстрашная. Что он сказал?

Петя попытался спросить как можно небрежнее, чтобы надежда в его голосе не прозвучала слишком явно.

Вика ухмыльнулась:

— Есть три новости.

— Скажи, что хотя бы одна из них хорошая.

Небрежно не получилось.

— Да, одна хорошая. Сегодня ты остаешься в школе.

Петя огромным усилием воли заставил себя стоять на месте. Ему вдруг захотелось подхватить Вику, обнять и закружить. Вместо этого он спросил:

— А плохие?

— Во-первых, как ты уже, наверное, понял, эта отмазка разовая. А во-вторых, мне придётся сидеть с вами на репетиции, потому что твой папа сказал, что позвонит узнать, когда ты освободишься. Думаю, он боится, что ты понесёшься репетировать после русского. Я должна быть рядом, чтобы ты передал мне телефон, и я сказала твоему отцу… — Она снова сменила тон на нежно-медовый. — Сергей Борисович, Певцов тут совершенно утонул в сложно-подчинительной связи, сидит пишет конспект.

Она посмотрела на Петю, который по-прежнему стоял и не отводил от неё взгляда. И истолковала его взгляд по-своему.

— Ну брось, ты не можешь не согласиться, что это гениально придумано и изумительно проделано.

— Да, ты права, не могу не согласиться, но… Почему ты мне помогаешь? Ты могла бы наблюдать, как я подвожу класс и получить должность старосты…

Вика как будто на секунду растерялась, потом натянула ухмылку и произнесла:

— И упустить возможность облапошить твоего папочку, Петруша?

Петя нахмурился и вздохнул. Радость от того, что он сможет репетировать, сменилась раздражением. Вика хороша. Теперь он у неё в долгу и даже сделать ничего с этим не может, потому что хочет репетировать. Чёрт.

Вика, продолжая ухмыляться, сделала шутливый реверанс:

— Придётся тебе потерпеть меня на репетиции.

Петя ничего не ответил, а Вика притворно вздохнула:

— Тяжело быть человеком искусства — оно требует таких огромных жертв.

Она отсалютовала ему и вышла из библиотеки.

Глава 7. Неужели?

ВАНЯ

После седьмого урока Ваня с Викой забежали в столовую. Времени на обед было не так много, но неизвестно, сколько Певцов их продержит на первой репетиции, — лучше поесть. Они быстро пересекли столовую и взяли подносы.

На самом деле у Вани язык не поворачивался назвать это помещение какой-то школьной столовкой. Здесь было несколько залов: один большой, в котором обедали ученики средней и старшей школы, и несколько поменьше — для начальных классов и для учителей. В большом зале стояли ряды отдельных столиков — по ряду для каждой параллели, но некоторые ребята сдвигали столы, чтобы сесть большой компанией. По периметру столовой расположилось несколько буфетов, где продавались сладости и выпечка. Если хотелось полноценно пообедать, можно было выбрать что-то у основного окна раздачи. Готовили повара по-домашнему вкусно. Оказавшись здесь впервые и увидев меню, Ваня чуть не заплакал.

Когда им на подносы поставили еду, Ваня поспешил вслед за Викой через зал. К его удивлению, она пошла не к их обычному месту в дальнем ряду, где сидели одиннадцатые классы, а заглянула в один из залов для начальной школы, хмыкнула и поманила Ваню движением головы.

Ваня зашёл за ней в небольшое помещение с весёленькими зелёными занавесками и такого же цвета столиками, возле каждого из которых стояло по четыре стула.

— Ты уверена, что нам сюда можно? — спросил Ваня, глядя, как Вика спокойно располагается за одним из столиков.

— А почему нет? Малышня уже ушла, мы никому не помешаем.

Ваня бросил взгляд на роспись на стенах.

— Как-то неловко есть, когда на тебя пялятся вальсирующие овощи.

— Ты что, шутишь? Смотри! — Вика повернулась к другой стене. — Им дирижирует брокколи! Это лучшее место в школе.

— После библиотеки, — хором добавили они.

Ваня поставил поднос на стол и сел напротив Вики.

— А где твоя гитара? — спросила она, бросив взгляд на Ванин рюкзак, который тот поставил на пол рядом со стулом.

— Она не влезла в шкафчик, и я её в кабинете русского оставил.

Вика ничего на это не ответила и принялась за еду. Ваня же откинулся на спинку стула и с наслаждением стянул с себя галстук, а затем расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Дышать сразу стало легче. Хотя, возможно, трудности с дыханием он испытывал не из-за галстука, а из-за Тамары Загировны, которая всю душу из него вытрясла на последнем уроке.

За первую неделю на уроках алгебры и геометрии всем стало очевидно, что Ваня неплохо ориентируется в материале, настолько неплохо, что Загировна причислила его к сильным ученикам — к Певцову и Орловой. Его снова пересадили, теперь он сидел на третьем ряду между Петей и Ирой. Для них математичка чаще всего давала задачи сложнее и даже позволяла решать их вместе, но они предпочитали выполнять задания самостоятельно, иногда сверяясь ответами. Сегодня у Тамары Загировны, видимо, было скверное настроение, так что она вызвала Ваню к доске и заставила решать задачи, соревнуясь с классом. Каждый вариант должен был решить по пять примеров, а Ваня — все десять. Он не успел. И наделал ошибок. И получил позорные три с минусом. Причём этот минус был любимым инструментом унижения у математички. Ваня мог бы разозлиться, но у него на это не осталось сил.

С аппетитом уплетая горячую котлету по-киевски, с которой капало масло, Вика спросила:

— Ты точно сможешь репетировать? Выглядишь уставшим.

— Чего не скажешь о тебе. Ты что-то слишком довольная для человека, которому пришлось остаться с нами. Я так и не понял, кстати, почему.

Вика пожала плечами.

— У нас с Певцовым свои счёты. Но мне в любом случае хочется посмотреть, как ты выглядишь с гитарой. И послушать. Хорошо играешь? — участливо спросила она.

Ваня неопределённо качнул головой.

— Смотря с кем сравнивать. Что-то могу.

— И давно занимаешься музыкой?

Ваня помедлил.

— Сколько себя помню.

— Правда? Ты в музыкалку ходил?

— Неа. Сам учился. В детстве, по словам мамы, кто-то из её друзей подарил мне игрушечную гитару, и я не выпускал её из рук. А потом попросил настоящую. Мама купила мне акустическую, и я сначала постоянно играл на ней. А в восьмом классе разок попробовал у друга электро — и всё, пропал. Сначала просто мечтал, потом начал копить, а когда в очередной раз не поступил сюда, разозлился и стал подрабатывать не только на каникулах. Математику с малышами учил, — добавил Ваня, увидев, что Вика пытается задать вопрос, но не может, поскольку рот её был забит котлетой. — Думал: раз я слишком тупой для дорогой школы, пусть у меня тогда будет дорогущая гитара. — Ваня грустно улыбнулся воспоминаниям. — Когда привёз её домой, даже играть на ней не мог первую неделю. Просто пялился.

— Настолько дорогая?

— А ты как думаешь, я полтора года копил на неё.

— И ты оставил её у русички?! — Вика даже перестала жевать.

— У Яны. — Ваня кивнул. — Сергеевны, — тут же добавил он.

— И не страшно тебе за такое ценное имущество?

Ваня улыбнулся в тарелку и покачал головой.

— Здорово, — пробормотала Вика, откусывая новый огромный кусок котлеты. Ваня начал всерьёз опасался за её жизнь.

— Ребятки, поторопитесь, мы закрываемся через пять минут! — крикнула им уборщица, вытиравшая соседние столики.