Дядя самых честных правил 11

— А почему почти? Много там осталось проложить?

Черницын, Настя и Анастасия разом увяли, помрачнели и отвели взгляды.

— Понимаете, Константин Платонович, — Черницын вздохнул. — Проложили-то мы полностью. Соединили с дорогой на Ангельскогорск, и два состава успели провести. Но, как бы это сказать, она не работает. Мы пробовали исправить и….

— Ваня, не темни, говори как есть. В чём проблема?

Он ещё раз вздохнул, переглянулся с девушками и выложил скороговоркой:

— У нас целый участок дороги сбоит, Константин Платонович! Там всего-то сто пятьдесят вёрст вдоль реки Тананы. И будто проклял кто-то! Мы уже и опоры три раза меняли, думали, бракованные, и вручную их на месте рисовали. Я сам каждый Знак проверял, честное слово. А оно всё равно! Мы даже решили, что там природный выход эфира, который нам всё портит. Искали его, но ничего не нашли. И самое обидное, что остальная дорога в порядке!

— Ваня, успокойся. Конкретно, что происходит с дорогой?

— Эфирный жёлоб ломается, Константин Платонович! То целые куски исчезают, то он закручивается вот так, — Черницын руками показал непонятную фигуру. — А кое-где жёлоб рвётся, и вверх оба конца изгибаются. Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, что так бывает. Только вы сможете с этим разобраться!

— Очень интересно, — я задумался. — Ну-ка, изобразите мне, какие типы слома жёлоба видели.

Трое «деланных инженеров» взяли бумагу и, споря, принялись рисовать странные фигуры. Я смотрел на перекрученные плоскости и не верил, что такое возможно. Какая сила могла так исказить эфирные силовые линии? Сверхмощный артефакт с громадным накопителем? Ему просто неоткуда взяться в этих диких землях. Природные залежи эфира? Но Ключ-камень не показал мне ничего подобного. Чужое вредительское колдовство? Гораздо проще было бы сломать Печати на опорах, а не действовать таким изощрённым методом, тратя уйму сил.

— Собирайте поезд, будем смотреть на месте, — велел я Черницыну. — Локомотив, вагоны для нас и опричников.

— Оборудование для заливки опор брать?

— Возьми на всякий случай. Хотя есть у меня подозрение, что дело не в них. И поторопись, надо выехать уже сегодня.

* * *

Пока мы с Таней собирались, по мою душу пришёл Щербатов с огромным мешком.

— Константин Платонович, — поклонился он. — Позвольте мне вручить вам свадебный подарок.

Орк подошёл ближе, развязал мешок и показал содержимое.

— Шкурки? — я удивлённо разглядывал белый мех.

— Не просто шкурки, Константин Платонович, — улыбнулся Щербатов, блеснув золотым клыком. — Горностай! Как раз хватит сшить плащ али мантию какую. Чтобы на троне в нём сидеть и послов заграничных принимать.

— Эк ты, братец, хватил, — я усмехнулся. — Трон и горностаевая мантия только королям и императорам по чину. А я простой князь, если ты помнишь.

Бывший офеня развел руками.

— Князья тоже разные бывают, Константин Платонович. Видел я таких, что без слёз не взглянешь. Капитал в карты проиграют, имение заложат по самую крышу, денег даже на обед нет. А туда же — я, мол, князь, мне с купцами здороваться зазорно. А вы другое дело! О людях заботитесь так, что ваши крепостные даже слышать не хотят о вольной. Земли американской сколько забрали. Сами сюда приехали, а не в столице сидите. Нет, вы не просто князь! А вроде князя из былин, Владимира «Красно око», которому девять богатырей служили.

Я едва не расхохотался от такого сравнения, но тут Щербатов меня ошарашил:

— А ежели, Константин Платонович, матушка-императрица с вами не по совести поступать будет, то вы княжество можете из-под её руки забрать. Сказать, что мы сами по себе, и дело с концом. Будем русской американщиной. С вами воевать всё равно никто не решится!

— Кхм. Скажи мне, Иван Акакиевич, откуда у тебя такие мысли?

Щербатов пожал плечами.

— Многие так думают.

Ёшки-матрёшки, этого мне не хватало! Что за сепаратистские настроения? Подозреваю, это мысли не только Щербатова. Но сейчас для них не место и не время.

— Вот что, дорогой мой. Ты эти разговоры прекращай и другим скажи, чтобы помалкивали.

На лице орка мелькнуло хитрое выражение.

— Понял, Константин Платонович, всё понял. Ни словечка больше не скажем, чтобы не услышал кто зря.

— Вот и хорошо, — я посмотрел на мешок со шкурками горностаев и кивнул. — А подарок твой приму. Благодарю, Иван Акакиевич, уважил.

Прежде чем уйти, Щербатов спросил:

— Константин Платонович, а правду говорят, что архангел являлся?

— Кто?!

— Архангел. Явился в небе над Царьградом и погрузил город в пучину морскую, дабы наказать османов. И только церкву одну оставил посреди острова. Рассказали вот, а мне что-то не верится.

— Архангела никто не видел, а город действительно ушёл под воду.

Судя по виду, Щербатов мне не сильно поверил. Но разубеждать его я не стал — без толку, людям хочется верить в чудо. Да и не с руки мне выдавать, что в роли «архангела» был я сам. А то одним Владимиром «Красно око» я уже не отделаюсь.

Глава 2 Засада

Река Танана не могла похвастаться шикарными видами. С одной стороны — топкая низменность, заросшая ёлками. С другой — холмы, сплошь покрытые лесом из тех же ёлок. Между этими холмами и широким руслом реки мои инженеры и проложили злосчастную эфирную дорогу.

— Вот, Константин Платонович, отсюда начинается.

Ванька Черницын указал на искорёженный участок. В магическом зрении он выглядел сюрреалистично, будто кто-то специально мял эфирный жёлоб, словно глину, тянул и закручивал. А потом бросил, как надоевшую игрушку.

Эфирное полотно было испорчено аршин на сто, а затем снова пошла нормальная дорога.

— Вот так, кусками, до самой Белой реки, — пояснил Черницын.

— Сколько по времени займёт сменить опоры испорченных участков?

— Ну, — Черницын поднял глаза к небу, — в прошлый раз мы за трое суток справились. Сейчас быстрее, думаю. Но когда мы у Белой реки последние меняли, первые уже снова сломались.

— Очень хорошо, — я остановился, разглядывая скомканный жёлоб.

— Чего же хорошего, Константин Платонович? — вздохнул Ванька. — Если придётся в обход через горы строить, там туннели надо делать. Работы ещё на год, если не больше.

— Хорошо, что ломается быстро — хочу посмотреть, как это происходит. Скажи, Ваня, а карту сломанных участков ты не составлял?

Черницын помотал головой.

— Нет, Константин Платонович. Как-то не подумал, что она нужна.

— Значит, придётся самому посмотреть сверху. Дмитрий Иванович! — я обернулся. — Готовь нашу «этажерку» на вылет.

Кижа не надо было упрашивать — для него полёты стали желаннее бочки рябиновки или партии в карты.

— Ставьте здесь лагерь, — приказал я Черницыну. — Сегодня осмотрю повреждения, а завтра подумаем, что делать.

Когда Киж начал собирать «этажерку» возле поезда, «деланные инженеры» бросили все дела и столпились рядом. Сначала разглядывали незнакомую конструкцию, а потом принялись громко обсуждать аппарат и незнакомые Знаки на крыльях.

— Не взлетит, — заявила Настя Иванова. — Знаки не будут создавать достаточную подъёмную силу.

— Если Константин Платонович сказал, что полетит, — хмыкнул Черницын, — значит, так и будет. А мы просто не понимаем, на каком принципе оно работает.

— Да что тут понимать?! Ты же видишь, что там нарисовано. Даже ребёнка поднять не сможет.