Дядя самых честных правил 11

— Могу и я. Только пусть он со мной пойдёт, — Смеющийся Медведь указал на Кижа. — И возьмёт рябиновую воду для камланий. Шаманы без неё говорить не будут.

— Дмитрий Иванович, слышал? Не желаешь прогуляться?

Киж кивнул и недовольно насупился. Интерес алеута к рябиновке и необходимость делиться ему крайне не понравились. Но он наступил на горло собственной песне, выделил из запаса несколько бутылок и убыл на «камлание».

Вернулись мертвец с шаманом через два дня, несколько помятые и взъерошенные. Но поставленную задачу они выполнили.

— Молодёжи у них сейчас много, — доложил Киж. — Ещё год-другой — и пошли бы мелкие войнушки между племенами. А шаманы не любят изменения и рады сплавить нам самых буйных. Пообещали, что с вождями уладят, к осени соберут «бойцов» в кучу и приведут в наши остроги.

— Отлично!

— Только мы им пообещали кое-что. Что каждому выделят долю в трофеях. А в конце службы наградят стальным ножом, ружьём, котелком, большим отрезом ткани и четырьмя одеялами.

— Почему четырьмя?

— Они пять просили, — Киж хохотнул. — Но я из принципа торговаться начал.

— Экономный ты наш, — я покачал головой. — Ладно, четыре так четыре. Всё, иди отдыхай до самого Иван-Кулибинска.

* * *

Иван-Кулибинск, Сиэтл, остроги Розовый и Тайный — в каждом из них мы останавливались как минимум на день. Я проводил краткую инспекцию, делал пометки на будущее и составлял список открытых вопросов. В общем-то, дела шли неплохо, а местами просто отлично. Но княжеству не хватало видения перспективы и общего плана развития. Нужны были школы, больницы, водопровод, канализация, банки и верфи. Да у меня огромный список образовался, что требовалось организовать и построить!

Но кое-чего было в избытке, и оно компенсировало все недостачи. Везде, где я успел побывать, чувствовался особый дух взаимопомощи и веры в собственные силы. Мои люди стали первопроходцами, приехавшими на дикие земли, и вынуждены были объединяться. Поначалу из-за нужды, а затем это стало привычкой и традицией. Ко всему прочему, здесь практически не было дворян, и общество не расслаивалось так явно, как в Большой России.

В самом крупном поселении Орегонщины, остроге Розовом, на вокзале меня встретил тёзка, Костя Еропкин. Вернее, Константин Осипович, глава американского рода Еропкиных и комендант острога Розового.

— Константин Платонович, — искренне улыбаясь, он поклонился, едва я вышел из вагона. — Добро пожаловать на Орегонщину, житницу Алеутского княжества.

Я не стал чваниться и по-дружески обнял его. Ёшки-матрёшки, кажется, ещё вчера я вытаскивал молодого парня из особняка с псоголовыми, а теперь передо мной суровый, битый жизнью мужчина.

Первым делом он показал острог, разросшийся в настоящий городок. Ровные, как по линейке, улицы, аккуратные домики, деревянная набережная и пристань для рыбачьих лодок.

— С индейцами поначалу имелись сложности, — рассказывал Еропкин. — Они не слишком были рады видеть нас на землях, которые считали своими. Семён Иванович был занят на юге и поручил Орегонщину мне. Хочешь не хочешь, а пришлось выкручиваться.

Потребовалась пара секунд, чтобы сообразить, что Семён Иванович — это Камбов. Что же, он поступил правильно, задействовав Еропкина и его опричников. Результат мне понравился: и городок выглядел отлично, и с индейцами он разобрался. А судя по тому, сколько их было в Розовом, конфликт разрешился достаточно мирно.

— Обошлось без войны? — уточнил я.

— Во второй год немного постреляли, — Еропкин развёл руками. — Несколько племён решили выгнать нас силой. Мы почти два месяца сидели в остроге безвылазно, отбивая нападения. Потом удалось привести корабль с механическими лошадями, и уже мы их немного погоняли. Но без фанатизма, стоянки с женщинами и детьми не трогали. А затем Семён Иванович дал нам на месяц «Святогор».

— Полагаю, он произвёл неизгладимый эффект?

— Не то слово! Племена, которые особенно усердствовали против нас, снялись и ушли на восток за Скалистые горы. Все их земли я обратил в пользу княжества. С остальными получилось заключить мир, а чуть позже и союз.

— Вы прирождённый дипломат, Константин Осипович.

— Господь с вами, Константин Платонович! Моей заслуги немного. Я всего лишь вытащил на переговоры как можно больше орков. Даже специально просил приехать вашего опричника Хухая. Он вам не рассказывал? Индейцы же считают орков роднёй из-за цвета кожи. Их шаманы заявили, что орки — это потерянные племена, ушедшие за море и теперь вернувшиеся на родину. Вот и замирились по-родственному, простив взаимные обиды. А с союзом всё вышло случайно, исключительно из-за моего головотяпства. Даже удивительно, как обернулось.

— Рассказывайте, мне хочется услышать эту историю.

Как оказалось, для союза с индейцами Еропкину пришлось потеряться. Он отстал от своих опричников, заблудился, а под конец упал с коня и сломал ногу. В таком незавидном положении его и нашли недавние враги.

Очнулся Еропкин в «типи», помеси палатки и шалаша, вождя племени кайюсы. Обращались с ним учтиво и обещали доставить к своим, когда он поправится. Ухаживала за раненым весёлая девица весьма свободных нравов. Как оказалось позднее, это была единственная дочь вождя, на которой он и предложил жениться своему гостю.

— Я согласился, — Еропкин улыбнулся. — Всё остальное по заключению союза сделал мой тесть, давно мечтавший о лучшем будущем для своих людей. И знаете, Константин Платонович, я ни разу не пожалел о своём решении. Быстрая Стрела оказалась самой чудесной женой, какая может быть, и родила мне пятерых наследников. С ужасом вспоминаю, что мог не поехать в Америку и не встретить её.

С его женой, принявшей в православии имя Марии Фёдоровны, мы с Таней тоже познакомились. Действительно, красивая женщина, с гордым профилем и мелодичным голосом. Вождь знал, что делал, — у Еропкина не было ни единого шанса остаться холостым.

Наблюдая за Таней и женой Еропкина, я сделал неожиданное открытие. Шаманы заблуждались, принимая пришельцев за «потерянные племена»! Орки с индейцами если и родственники, то очень-очень дальние. Руки сотрёшь, пока докопаешься до степени родства. Хоть цвет кожи и у тех и у других зелёный, но оттенки совершенно разные. Типажи лиц непохожи абсолютно, как и пропорции тела. «Эфирные тени» так и вовсе различаются, как день и ночь.

А через минуту я подумал, что шаманы, может, и не ошибались вовсе. Скорее всего, они специально обманули соплеменников, чтобы прекратить войну и наладить отношения между народами. В таком случае шаманы, как и вождь, тесть Еропкина, гораздо хитрее, чем можно предположить. Они увидели силу пришельцев, оценили перспективы и пошли на сознательную интеграцию. И ещё неизвестно, кто кого ассимилирует в конце концов. Вполне может быть, что лет через двести жители Алеутского княжества будут называть себя русскими, а в документах записываться как Иван Бегущий Медведь или Марья Синяя Птица.