Дядя самых честных правил 9
Шрифт:
— А ты? Если знаешь, из чего состоят Знаки, почему не придумываешь новые?
— По двум причинам. Во-первых, маленьких «значков» очень много. Сотни, а может быть, и тысячи. Мне потребуется лет двадцать, чтобы вычленить их все из Знаков и хоть как-то систематизировать. А во-вторых, изобретать Знаки не так уж и просто — соединения частенько взрывоопасны, а некоторые способны убить волной эфира.
— Жаль, — Таня вздохнула.
Я не стал её обнадёживать, но в планах подобные исследования были. Когда-нибудь потом, если я смогу закрепиться в Алеутском княжестве и основать там собственный университет. Для
Несколько минут Таня молчала, о чём-то раздумывая.
— Костя, у меня есть ещё один сложный вопрос. Откуда берётся сам эфир?
— Не такой уж и сложный. Две пятых эфира прилетает от Солнца вместе со светом. Оставшиеся три части приносит звёздный ветер, несущий эфир из глубин Вселенной.
— Да?!
— Можешь попробовать его почувствовать. Где-то в полночь поток ощущается сильнее всего, если рядом не фонит чужое волшебство.
Я не стал смущать Таню одной загадкой, над которой ломали голову теоретики. Входящий поток эфира никак не бился с теми запасами, которые наблюдались на Земле. Будто что-то поглощало эфир, запасая его и пряча от человеческого взгляда. Но что именно, никто так и не смог найти. У меня на этот счёт существовали некоторые догадки, но пока возможности их проверить не было.
Первую большую остановку мы сделали в Кёнигсберге. Я собирался показать Тане город, а заодно посетить Серебряную библиотеку.
За день мы осмотрели немногочисленные достопримечательности. Кафедральный собор, кёнигсбергский замок и два памятника Фридрихам: просто Первому и Вильгельму Первому. Финалом нашей экскурсии стал «Кровавый суд» — винная ресторация в подвале северного крыла замка. Названия залов там были соответствующие: «Испанская игла», «Тюрьма», «Камера стыда», «Дыба еретика». В общем, очень атмосферное место с неплохой выпивкой и отличными поварами.
— Константин Платонович, почему вы раньше мне не показали это место? — спросил Киж, влюблённым взглядом осматривая кирпичные своды и огромные бочки у стен. — Я просто обязан попробовать всё, что у них есть!
— Дмитрий Иванович, будь добр, держи себя в руках. Если ты лопнешь от жадности, я не буду тебя собирать по кускам.
Киж фыркнул и алчными глазами уставился на официанта в кожаном фартуке, тащившего наш заказ. К счастью, он внял голосу разума и не стал требовать, чтобы мы оставили его в «Кровавом суде». Но по выражению лица было понятно — кое-кто вернётся сюда этой же ночью и не выйдет до самого рассвета.
На следующий день мы отправились в Альбертину, Кёнигсбергский университет. Серебряная библиотека манила своими сокровищами, особенно знаменитым двадцатитомником. Я планировал воспользоваться своим высоким статусом светлейшего князя, надавить на ректора и заказать копию этого труда. Моим «деланным инженерам» такой справочник будет весьма кстати — я ведь не ходячая энциклопедия и не могу помнить всех нюансов по сопряжению Знаков в связках и редких фигур.
Вот только попасть в библиотеку не удалось. У входа в университет толпились взволнованные студенты. С загадочными лицами они перешёптывались
друг с другом, бросая взгляды на запертые двери.— Дмитрий Иванович, фляга у тебя с собой? Полная? Сходи-ка вон к тем сударям-студентам и угости их, — я указал на группу старшекурсников, стоящих отдельно. — И спроси, из-за чего шум и почему закрыта Альбертина.
Киж вздохнул, потряс флягу над ухом и решительным шагом двинулся к студентам. Вернулся он через четверть часа с неприятными новостями.
— По секрету, — ухмыльнулся он, — мне сообщили, что ограблена ваша Серебряная библиотека, Константин Платонович. Ночью унесли тот самый двадцатитомник.
— Кто сообщил?
— Вон тот низенький цверг. Он рано утром пришёл к открытию, а там их главный бегает и рвёт на себе волосы. Стражи целая толпа, ректор слюной брызжет и руками машет, крики, шум. Сам, говорит, видел разбитые витрины, где хранились книги. Потом ректор приказал всех вывести и никого в университет не пускать.
У меня аж скулы свело от такой новости. Ёшки-матрёшки, обидно-то как! Только появилась возможность получить этот уникальный труд, как его увели буквально из-под носа. Сволочи!
— Витрины были защищены сильной магией, — вдруг заявила Диего, — скорее всего, их разбили с помощью Таланта.
— Откуда ты знаешь? — я обернулся к испанке.
Она пожала плечами.
— Когда проезжала здесь, тоже присматривалась к этим книгам. Библиотекари в Ватикане заплатили бы за них хорошие деньги.
— Талант… — пробормотала Таня и тронула меня за плечо. — Костя, если там применяли Талант, можно попробовать найти его по следам.
— Ты это умеешь? — я удивлённо посмотрел на неё.
— Ну, не то чтобы умею, — смутилась она, — но когда Ксюшка шалила с магией, я видела её эфирные следы.
Диего недоверчиво покачала головой, но промолчала.
— Хорошо, давай попробуем этот вариант.
Я решительно направился вокруг здания университета.
Вход для профессоров нашёлся практически сразу. Сторож попытался нас остановить, но Киж так рявкнул на него, что тот не посмел возражать. И даже проводил нас в Серебряную библиотеку, чтобы мы не плутали по запутанным коридорам.
Возле разбитых витрин не было ни единой души. Ни библиотекарей, ни ректора, ни стражи. Только из-за полок с книгами с испугом мелькнуло лицо молодого цверга и тут же исчезло.
— Дмитрий Иванович, — я указал в ту сторону, — приведи сюда свидетеля.
Пока Киж искал его в лабиринте стеллажей, Таня подошла к разбитым стёклам и опустилась на колени. Провела руками над осколками и принялась медленно оглядываться, пытаясь рассмотреть что-то невидимое. Увы, моё магическое зрение никаких следов увидеть не позволяло.
— Константин Платонович, — Киж подвёл ко мне молоденького напуганного цверга, — это младший библиотекарь Клаус.
Под моим взглядом тот съёжился и безвольно опустил руки.
— Где главный библиотекарь и ректор?
— Ушли, — шмыгнул носом Клаус, — поговорили и ушли четверть часа назад.
— О чём они говорили?
— Я не слышал…
Киж тряхнул цверга за шкирку, и к тому мгновенно вернулись и слух, и память.
— Они решили закрыть библиотеку, объявив, что ночью случился пожар. Чтобы новость о пропаже книг не дошла до властей.