Дядя самых честных правил 9

— Это подобие жизни, Констан, без радости и удовольствия. Но я благодарна за неё.

— Насчёт удовольствий спроси Дмитрия Ивановича. Он тебя научит, как брать от смерти всё.

— La mierda del toro, — буркнула Диего и отвернулась, не желая продолжать разговор.

Я не стал настаивать — ей только предстоит научиться жить в новой ипостаси. Уверен, она ещё найдёт положительные стороны в деятельном посмертии, как тот же Киж. В крайнем случае, я просто верну её после нашей миссии за грань и отпущу в посмертие.

* * *

Верхом на хороших механических лошадях мы могли примчаться в Данциг ещё до сумерек. Но этого и не потребовалось: нужная карета обнаружилась неподалёку от Эльбинга. Она стояла на обочине дороги со сломанной задней осью, а рядом суетились двое слуг, бестолково пытаясь починить её своими силами. Дядька со шрамом тоже был на месте — стоял рядом, сложив руки на груди, и покрикивал на нерадивых работничков. На двери кареты красовалась надпись на немецком с просьбой помыть несчастный экипаж.

Мы с Диего переглянулись, обменялись кивками и остановили лошадей.

— Судари! — я изобразил приветливое выражение лица. — Вам требуется помощь?

Дядька со шрамом обернулся, окинул меня цепким взглядом, а Диего удостоил лишь кратким мазком. Глаза у него были злые, а тонкие губы сжаты в ниточку. Судя по выправке и тому, как он сразу же опустил руку на эфес шпаги, в прошлом он немало послужил.

— Нъет, нъе требуется. — В голосе чувствовалось неприкрытое раздражение.

— Вы уверены? Застрять на ночь глядя далеко от жилья — не слишком приятное занятие.

— Мы обходиться без ваша помощь. Проезжать мимо!

Его прусский акцент напомнил времена войны с Фридрихом. Подозреваю, что мы с этим дядькой могли участвовать в одних и тех же битвах, только с разных сторон.

— Ах, сударь! Христианский долг требует, чтобы мы помогали ближнему.

Дверь кареты распахнулась, и появился ещё один цверг. Молодой, с холёным надменным лицом и активированным Талантом. Он презрительно зыркнул на меня и бросил через губу:

— Сударь, вам ше сказано — езшайте!

Я сделал вид, что не заметил его, повернулся к Диего и озабоченно сказал:

— Видимо, карету перегрузили чем-то тяжёлым, вот ось и сломалась. Надо сначала выгрузить всё лишнее, а потом уже чинить.

— Согласна, — она усмехнулась, подыгрывая мне, — так они до утра возиться будут.

— Я же сказать, — повысил голос дядька со шрамом, — вы должны уехать. Мы не желать вас видеть!

— Сударь, между прочим, это не ваша дорога. Может, мы остановились для отдыха? Так что не надо нам указывать, что делать.

Дядька насупился, а во взгляде появился неприкрытый гнев.

— Я бы на их месте, — продолжил я разговор с Диего, — облегчил карету и поставил ровно для начала. Чинить, когда она так перекошена, — пустая забава.

— Думаешь? — Диего цыкнула языком. — По-моему, проще бросить эту развалюху, чем ремонтировать. Я бы в такой ужасный экипаж никогда не села.

Дядька и молодой цверг о чём-то перешёптывались, кидая на нас сердитые взгляды.

— А вдруг они везут ценный груз? Не на себе же им тащить тяжёлые сундуки.

— Какие сундуки, Констан? Скорее уж книги, золотом там и не пахнет.

Диего поняла, что я их провоцирую, и специально упомянула книги. Но молодой цверг среагировал не на них.

— Это он! Он! — Палец дворянина указал на меня. — Кунерсдорфский мясник! Убийца Фридриха!

Глаза дядьки со шрамом округлились. Он выдернул шпагу из ножен и бросился к нам. А молодой дворянчик сложил руки перед собой, творя огненный всполох.

— Смерть убийце!

Дядька завопил, целясь шпагой мне в грудь. Но не успел пробежать и двух шагов, как грохнул выстрел — Диего спустила курок выхваченного из седельной кобуры «громобоя».

Он зарычал, будто не замечая раны, и прыгнул вперёд. Шпага протянулась ко мне, будто жало, но я не собирался подставляться под удар. Резко развернул лошадь на цверга и ударил пятками. Многопудовый механический конь снёс дядьку и чуть ли не втоптал его в землю.

Походя я отмахнулся от огненного всполоха, брошенного дворянчиком, и поскакал прямо на него. К чести мага, он не стал убегать, а попытался сотворить ещё одно заклятье. Но не успел. Моя шпага плашмя опустилась ему на темечко, заставив потерять сознание и рухнуть в дорожную пыль.

* * *

В карете действительно обнаружились двадцать томов энциклопедии, небрежно сваленные в сундук. А дворянчик на допросе, устроенным Диего, заявил, что был обязан её украсть, чтобы вернуть прусскому народу. Мол, война была бесчестной, а книги незаконный трофей. При этом себя он считал героем, а не вором. Идеалист и великовозрастный мальчишка!

Убивать его я не стал, как и сдавать властям. Решил наказать его по собственному методу. Во-первых, я взял с него клятву на Таланте больше никогда не появляться в пределах Российской империи. А во-вторых, обязал получить в Кёльнском университете степень бакалавра деланной магии, каждый месяц отправляя мне письма с докладом об успехах в учёбе. Его аж перекосило, когда он давал слово чести исполнить обещание.

Ничего, пусть выучится и поймёт, что именно он собирался украсть. А то ведь дворянчик считал, что энциклопедия всего лишь «ценный раритет», а не собрание знаний. Заодно пусть узнает, что думают о Талантах студенты факультета деланной магии. Я даже не скрывал улыбку, представляя его среди бесталанных студентов.

Глава 13 Кэрмурхенштайн

Обратно в Кёнигсберг мы вернулись только под утро. Кижу с Диего я велел отнести перемётные сумки с книгами в снятые комнаты, а сам вместе с Таней направился завтракать.

— Дмитрий Иванович, — приказал я после, — отправляйся в Альбертину и поговори с ректором. Мол, князь Урусов желает поспособствовать возвращению украденных книг. И университет мог бы в благодарность прислать ему копию двадцатитомника.

— Сделаю, Константин Платонович. Может, ещё договориться, чтобы они вас почётным профессором сделали?

— Зачем? — я пожал плечами. — Мне званий и без этого хватает.

После бессонной ночи я прилёг вздремнуть на пару часов, а когда проснулся, застал Таню, сидящую над книгами.