Дьявол для отличницы

Ее девственность вызывала счастливую дебильную улыбку. Она реально будет моей. Во всех смыслах этого слова. Быть первым и единственным для нее – ничего сейчас не может быть важнее.

Даже дурацкое примирение родителей, в которое я слабо верю. Точнее не так: тем более дурацкое примирение родителей. Но опять вынужден покориться.

Перед глазами возникли стеклянные двери. Я вошел в ювелирный и, прокашлявшись, в смятении подошел к витринам.

**

POV Полина. Настоящее

Дома стояла суета, стол уже ломился от изысканных блюд, но бабушка все колдовала на кухне, как будто было мало. Я ей помогала, пока мама с папой спорили о чем-то в гостиной. На кухню они зайти не решались, выносить запах готовящейся еды им было трудно.

– Да вы что, волосы пропахнут луком! А его обязательно добавлять в это блюдо?

Я лишь закатила глаза, выпроводив маму из кухни.

Стрелки на часах уже перевалили за девять, но время еще было. Никого в гости мы не ждали, собирались отмечать своей семьей. И я предвкушала провести теплый семейный вечер с самыми близкими людьми, по которым я так соскучилась.

Время от времени бабушка посматривала на меня странноватым взглядом, и меня-таки подмывало спросить в чем дело. Но ее хмурые глаза словно предупреждали этого не делать.

– Катерина! Ты не права! – с жаром донеслось из гостиной. Их непонятная дискуссия принимала крутой оборот.

Бабушка вышла чтобы проверить, что там у них происходит, а я подошла к окну. Уже давно стемнело, но у подъезда стояли фонари, освещая площадку перед дверью. За окном кружил снег, тут и там начинали громыхать короткие вспышки салюта, освещая небо разноцветными всполохами.

Интересно, чем сейчас занят Громов?

Всю неделю после Зимнего бала я сходила с ума, задаваясь вопросами. Что будет дальше? Когда я снова его увижу? Значит ли для него все, что происходит между нами так же сильно, как и для меня? И что, в конце концов происходит? Любовь или просто желание? Перемирие? Я не имела ни малейшего понятия о чем он думает, а он не делал ни одной попытки объясниться или просто написать «Привет. Как дела?». Просто ничего. И меня не покидает неприятное липкое ощущение, что все снова вернулось к самому началу.

С собой-то я уже разобралась. Я люблю его и хочу быть с ним, но как же будет больно, если ему это все не нужно. Если в нем играет лишь одно желание.

«Признаюсь, я очень давно и сильно мечтаю залезть тебе под юбку».

Я же не дура, понимаю, что в нем может быть только чисто спортивный интерес. Чем больше я его динамила, тем больше ему хотелось добиться. А если все произойдет? Не исчезнет ли его интерес? Как же я ничтожно мало о нем знаю…

Его страница в контакте была довольно скучна, ничего интересного. Никакой ценной информации, типа о себе, предпочтения, хобби и так далее. В фотографиях лишь только парочка тех, на которых его отметили друзья с прошлой школы. Одна с футбольной команды и… все. На аватарке фото пятисотлетней давности, на которой ему, кажется, вообще еще мало лет.

Пролистав колонку, лишь увидела несколько репостов с подборкой фильмов и книг. Полистав аннотации книг, уже заказала парочку в интернете. Вдруг, однажды, разговор зайдет о этих книгах, и я смогу его удивить… Знаю, глупо, наивно и смешно, но ничего не могу с собой поделать.

Так и не решившись добавить его в друзья, отметила, что на страницу он не заходил очень давно, и с вздохом закрыла сайт.

В инстаграмме и других соцсетях его так и не нашла. Я и сама особо не сидела, но теперь с маниакальным интересом собирала любую информацию о нем.

Вспомнив, что он занимается футболом, обшарила все известные мне спортивные сайты нашего города и наконец, спустя пару часов усиленных поисков, нашла его фамилию и имя в списке юношеской сборной города. Нажала на маленькую фотографию, и она увеличилась в размере на весь монитор ноутбука. Фото было свежим, явно соответствовало его возрасту и привычному образу. Растрепанные темные волосы, прищуренный взгляд хмурых глаз, отсутствие улыбки. Как будто торопился отфотографироваться и дальше бежать на поле. Под спортивной формой угадывалось крепкое телосложение, но я и так видела его обнаженным по пояс, чего гадать.

Сохранив его фото на жесткий диск, я чуть не подпрыгнула и поспешила закрыть вкладку, когда услышала за спиной голос бабушки.

– Чем это ты тут занимаешься?

Я неловко обернулась, покраснев до кончиков волос и, нещадно заикаясь, ответила ей.

– Н-ничего… то есть, н-ничем… таким…

Она долго смотрела на меня, поджав губы, но ничего не сказала и вскоре вышла. Это было пару дней назад.

– Полина, - папин голос оторвал меня от мыслей и созерцания снега за окном.

Я вышла в гостиную, время было почти двенадцать.

– Давайте усаживаться, - командовала бабушка, заканчивая последние приготовления. Она принесла охлажденную бутылку шампанского, и папа с трудом открыл ее.

Разлил напиток по бокалам, не пропустив и мой. На строгое выражение лица бабушки он пожал плечами.

– Да праздник сегодня, пусть выпьет бокал.

Тут у бабушки зазвонил телефон и она, всплеснув руками выскочила из-за стола, куда только уселась.

Мама сидела в праздничном платье и… весь вечер не вылезала из мобильного. На возмущенный комментарий отца, лишь махнула рукой.

– Подруги пишут, тысячу лет с ними не виделась.

Я удивленно взглянула на нее. Я и не знала, что у нее, оказывается, есть подруги. Ну, только если по оркестру. Но она говорит, что давно не виделась с ними, значит коллеги отпадают.

Тут вернулась бабушка, жутко довольная и запыхавшаяся.

– Ой, Володька. Жанна Викторовна звонила, помнишь моя старая подруга, профессор при университете гуманитарных наук? Ее сын, Анатолий, в театре играет, главные роли получает. Она зовет в гости сегодня после двенадцати, тут рядом живет в соседнем квартале.

– Погоди-как, Толька, тот долговязый малый, в театре? – удивился папа. – Я помню, как мы с ним однажды от местной шайки хулиганов удирали дворами. С тех пор долго дружили, пока школу не закончили. Ничего себе, поворот. Да, я бы встретился.

Мама делает недовольное выражение лиц, сморщив нос.

– Мы тут и так не надолго, мне не хочется идти. Лучше побуду с Полей, но вы идите без нас. Ну если только Полина не захочет к вам присоединиться.

Что? Слушать часа два, как две старушки будут нахваливать друг другу своих сыновей? Ну уж нет.