Дьявол на коне

Я не могла нарадоваться новой лошади. Бедняга Дженни с облегчением избавилась от меня, а новая кобылка, которую я назвала Приданым, требовала, чтобы с нею много занимались, поэтому я часто выезжала верхом. И всегда меня встречал Джоэл. По субботам и воскресеньям, когда не было занятий, мы совершали длительные прогулки.

Мы говорили о политике, звездах, природе и на любую другую тему - Джоэл прекрасно разбирался во всем. От моего присутствия у него поднималось настроение, что я находила очень милым, но, хотя Джоэл мне очень нравился, особого возбуждения я в его присутствии не испытывала. Я ни за что не обратила бы на это внимание, если бы не та встреча с графом. Даже спустя столько времени одно воспоминание о его поцелуях заставляло меня вздрагивать. Граф начал являться мне в снах, и эти сны пугали меня, хотя просыпалась я всегда с чувством сожаления, желая погрузиться в них вновь. Я попадала в затруднительные положения, и всегда рядом оказывался граф, загадочно наблюдая за мной, так что я никогда не могла точно понять, что он собирается делать.

Было глупо и смешно, что серьезная молодая женщина моих лет столь наивна. Я искала для себя оправдания. Моя жизнь была уединенной. Я не бывала в свете. Иногда мне казалось, что моя мать столь же наивна, как и я. Да уж, несомненно - раз она считает, что Джоэл Деррингем хочет на мне жениться.

Я была настолько поглощена своими заботами, что едва замечала перемены, происходящие с Марго. Жизнь уже не била в ней через край. Временами она даже бывала подавленной. Я всегда знала, что Марго - человек настроения, но никогда не чувствовала это столь явно, как теперь. Порой она бывала весела буквально до истерики, а порой становилась мрачной и угрюмой.

На занятиях она была невнимательна, и, дождавшись, когда мы остались одни, я сделала ей замечание.

– Английские глаголы!
– воскликнула Марго, всплеснув руками.
– Я нахожу их такими скучными. Кому какое дело, могу ли я говорить по-английски так, как вы… раз меня понимают.

– Мне, - напомнила я ей.
– Моей матери и вашей семье.

– Только не им. Они все равно не увидят разницы.

– Ваш отец позволил вам остаться, потому что доволен вашими успехами.

– Он позволил мне остаться, потому что хочет убрать подальше от себя.

– Не могу поверить в такой вздор.

– Минель, вы… как это называется… лицемерка? Вы делаете вид, что вы очень хорошая. Вы выучили все глаголы, не сомневаюсь в этом… вдвое быстрее всех нас. А теперь выезжаете верхом на новой лошади… в элегантном костюме… а кто поджидает вас в лесочке? Скажите-ка мне.

– Я рассчитывала, Марго, что мы с вами сможем поговорить серьезно.

– А что может быть серьезнее этого? Вы нравитесь Джоэлу, Минель. Вы ему очень нравитесь. Я рада, потому что… хотите, я кое-что вам скажу. Родители наметили его мне в мужья. О, вас это удивило, да? Мой отец говорил об этом с сэром Джоном. Я знаю об этом, потому что подслушивала… у замочной скважины. О, это отвратительно! Отцу хотелось бы, чтобы я обосновалась в Англии. Он считает, что во Франции некоторое время будет небезопасно. Так что, если бы я вышла замуж за Джоэла… у которого есть состояние… и титул… здесь есть над чем задуматься. Конечно, его род не такой древний, как наш… но мы готовы забыть об этом. Но вот появляетесь вы, на новой лошади и в элегантном костюме для верховой езды, и Джоэл, кажется, перестает меня замечать. Он видит только вас.

– Когда вы не в настроении, то говорите несусветную чепуху.

– Все началось, когда вы пришли на чай, не так ли? Вы встретились с ним на лужайке возле солнечных часов. Вы выглядели очень красивой. Солнечный свет подчеркивает красоту ваших волос, подумала я. Джоэл подумал то же самое. Вы любите его, Минель?

– Марго, я хочу, чтобы вы больше внимания уделяли занятиям.

– А я хочу, чтобы вы уделили внимание мне. Вижу, я попала в точку. Вы прямо-таки порозовели от мыслей о Джоэле Деррингеме. Можете довериться мне, потому что…

– Мне нечего вам сказать. А вы, Марго, должны усерднее заниматься английским, иначе нет никакого смысла вам здесь оставаться. С таким же успехом вы могли бы жить в замке отца.

– Я не такая, как вы, Минель. Я не притворяюсь.

– Мы обсуждаем не наши характеры, а необходимость работать.

– О, Минель, вы просто бесите меня! Удивительно, что вы нравитесь Джоэлу. Нет, в самом деле, удивительно.

– Кто сказал, что я ему нравлюсь?

– Я говорю. И Мария, и Сибилла тоже. Полагаю, все это говорят. Невозможно так часто встречаться с молодым человеком, чтобы никто этого не заметил. И люди делают соответствующие выводы.

– Их домыслы просто нелепы.

– Ему не позволят жениться на вас, Минель.

Я похолодела от страха - но не за себя или Джоэла, я подумала о своей матери.

– Все это просто смешно…

Марго расхохоталась. Это был один из тех случаев, которые меня тревожили. Смех ее становился безудержным, а когда я обхватила ее за плечи, она заплакала. Она прижалась ко мне своим хрупким телом, сотрясающимся от рыданий.

– Марго, Марго!
– воскликнула я.
– В чем дело?

Но так ничего от нее и не добилась.

В ноябре выпал снег. Месяц выдался одним из самых холодных на моей памяти. Мария и Сибилла не выходили из особняка и не посещали занятия, и вообще народу в школе было очень мало. Мы старались изо всех сил поддерживать в доме тепло, но, хотя во всех комнатах были растоплены камины, пронизывающий восточный ветер, казалось, проникал во все щели. Мама заболела - по ее словам, «обычной простудой». Она простужалась каждую зиму, так что вначале мы не обратили на болезнь особого внимания. Но она никак не проходила, и я настояла на том, чтобы мама оставалась в постели, и стала вести занятия одна. Так как многие ученики не приходили в школу, задача эта оказалась не такой уж сложной.

Маме становилось все хуже, она начала кашлять по ночам, и я решила пригласить к ней врача, но она и слышать не хотела об этом. Сказала, что это будет стоить слишком дорого.

– Но это необходимо, - настаивала я.
– И у нас есть приданое.

Она покачала головой. Поэтому я подождала еще несколько дней, но когда у матери началась лихорадка с бредом, я пригласила врача. Он сказал, что у нее воспаление легких.

Это была серьезная болезнь - не сравнить с обычной зимней простудой. Закрыв школу, я посвятила себя уходу за мамой.

Наступили самые печальные дни. Вид лежащей на подушках матери с высохшей кожей и лихорадочно блестящими глазами, неотступно следящими за мной, наполнял мое сердце отчаянием. С ужасом я осознала, что ее шансы на выздоровление ничтожны.

– Мамочка, - плакала я, - скажи, что мне делать. Я сделаю все… все… только бы тебе стало лучше.

– Это ты, Минелла?
– прошептала она. Опустившись на колени возле кровати, я взяла маму за руку.

– Я здесь, мамочка. Я не покидаю тебя с тех пор, как ты заболела. Я всегда буду с тобой…

– Минелла, я ухожу к твоему отцу. Он снился мне прошлой ночью. Он стоял на носу своего корабля, протягивая ко мне руки. Я сказала ему: «Я иду к тебе». Он улыбнулся и кивнул. Я сказала: «Мне придется оставить нашу девочку одну», а он ответил: «О ней есть кому позаботиться. Ты знаешь это». И я успокоилась, поняв, что все будет хорошо.

– Без тебя мне не может быть хорошо.

– Может, любовь моя. У тебя впереди вся жизнь. Он очень хороший человек. Я очень часто мечтала об этом… - Ее голос стал едва слышным.
– Он очень добрый… как его отец… Он будет хорошо относиться к тебе. И ты будешь ему достойной парой. Не сомневайся в этом. Ты не хуже любой из них. Нет, ты лучше… Помни это, дитя мое…