Дьявол на коне

– Какой кузиной?

– Кузиной Маргариты, естественно. Вы будете сопровождать ее в то место, которое я подберу. Будете присматривать за ней, находиться рядом, следить, чтобы она больше не совершала глупых поступков, - и я буду знать, что моя дочь в хороших руках.

Я была настолько поражена, что едва выдавила из себя:

– Это… это невозможно.

– Невозможно! Мне не нравится это слово. Когда мне говорят, что что-то невозможно, я решаю доказать, что это возможно.

– У меня школа.

– А, школа. Мне очень жаль, но я слышал, дела идут не слишком хорошо.

– Что вы имеете в виду?

Он развел руками, изображая, что очень огорчен моим несчастьем, но изгиб его губ выдавал то, что графа забавляют мои неудачи… и он доволен.

– Пора поговорить напрямую, - сказал он.

– Мадемуазель Мэддокс, у меня свои проблемы. У вас свои. Что вы будете делать, когда школа станет вместо доходов приносить одни убытки, а? Ответьте мне.

– О такой постановке вопроса нет и речи.

– О Господи, разве я не просил говорить прямо? Да простите мою резкость, но у вас нет того основательного облика, который был у вашей матери. Люди раздумывают. Стоит ли отправлять свою дочь в школу, где директор… единственный учитель… сама еще девочка? Посмотрите-ка, что происходит. Одна из учениц сбегает с конюхом. Могло ли случиться подобное при вашей матери?

– Побег вашей дочери никак не связан со школой.

– Моя дочь проводила много времени с вами в школе. Нет никакого сомнения, что она поверяла вам свои любовные тайны. Это катастрофа для нее… для нас… для вас и вашей школы. А кроме того, до меня дошли слухи, что сыну сэра Джона пришлось из-за вас поспешно отправиться за границу.

– Вы… оскорбляете меня.

– Знаю. Скажу по правде, это составная часть моего очарования. Я сознательно пользуюсь ею. Это гораздо привлекательнее добродушия. Особенно когда я говорю правду, а ведь это так, моя дорогая мадемуазель, вы попали в затруднительное положение… и я тоже. Будем же друзьями. Поможем друг другу. Что вы станете делать, когда школа перестанет обеспечивать вас? Готов поспорить, вы устроитесь гувернанткой к какому-нибудь отвратительному ребенку, который превратит вашу жизнь в кошмар. Но еще вы можете выйти замуж. Стать женой фермера… и это, позвольте вам сказать, будет самой большой трагедией.

– Похоже, вы очень хорошо знакомы с моими делами.

– В моих правилах изучать все, что меня интересует.

– Но я не могу сделать то, что вы мне предлагаете.

– Для такой умной молодой женщины, каковой вы являетесь, вы иногда говорите большие глупости. Но я ведь знаю, что вы говорите их просто так, и это не меняет моего мнения о вас. Я заинтересован в вас, мадемуазель. Вы не хотите взять на себя заботу о моей дочери и еще ближе познакомиться с ней? Я хочу, чтобы вы уехали из Англии как можно скорее, но понимаю, что вам требуется время, чтобы принять решение. Я рассудительный человек. Я не хочу торопить вас, и, к счастью, мы располагаем кое-каким временем.

– Вы действуете слишком быстро.

– Я всегда действую быстро. Обычно так лучше. Но вам сейчас это не должно казаться слишком быстрым. Скорость самая подходящая. Что ж, вопрос решен, теперь мы можем перейти к деталям.

– Вопрос далеко не решен. Предположим, я соглашусь… предположим, я останусь с Марго до тех пор, пока не родится ребенок, а что потом?

– Вы займете место в моем доме.

– Место? Какое место?

– Это мы решим. Во время пребывания в том месте, куда я вас направлю, вы будете кузиной Маргариты. Возможно, ею вы и останетесь. Я всегда полагал, что для успеха обмана нужно постоянство. Нужно держаться как можно ближе к правде, и вымысел должен быть правдоподобным. Действительность и вымысел нужно умело переплести, создав впечатление полной правды, так что, появившись в нашей семье в качестве кузины, вам лучше будет и дальше оставаться в этой роли. Определенную трудность представляет ваша национальность. Поэтому порешим, что вы дочь прапрапрапрадеда, женившегося на англичанке и уехавшего в Англию, эта ветвь принадлежит нашему фамильному древу, и, значит, вы кузина, хотя и весьма отдаленная. Вы будете компаньонкой Маргариты, станете присматривать за ней. За ней необходимо присматривать. Случившееся только подтверждает это. Вам подходит это предложение? Оно позволит вам преодолеть ваши трудности, а мне - мои.

– Оно кажется мне совершенно немыслимым.

– Такими и бывают хорошие вещи. Я без промедления начну вести необходимые приготовления.

– Я еще не дала согласия ехать.

– Но дадите, ибо вы сообразительная и благоразумная женщина. Как и все мы, вы ошибаетесь, но не повторяете одну и ту же ошибку дважды. Я знаю это, и мне хотелось бы, чтобы вы передали Маргарите хотя бы часть вашего здравого смысла. Боюсь, она очень своенравный ребенок.

Поднявшись, граф подошел к моему креслу. Я тоже встала и повернулась к нему. Он положил руки мне на плечи, и я слишком отчетливо вспомнила другой похожий случай, произошедший у него в спальне. Думаю, граф тоже вспомнил, так как он почувствовал, что я вздрогнула, и это позабавило его.

– Бояться жизни - это всегда ошибка, - сказал граф.

– Кто сказал, что я боюсь?

– Я могу читать ваши мысли.

– Тогда вы очень умны.

– Вам еще предстоит узнать, насколько умен… со временем, возможно. А теперь я буду не только умным, но и добрым. Для вас это предложение явилось полной неожиданностью. Вы даже не догадывались о нем, и я вижу, как у вас в голове крутятся мысли. Моя дорогая мадемуазель, взгляните на факты. Школа приходит в упадок, происшедшее с моей дочерью потрясло здешнее общество. Вы можете сказать, что этот случай никак не связан с вами, но Маргарита училась в вашей школе, и именно вы имели несчастье очаровать наследника Деррингема. Вы просто не можете не очаровывать, но люди не так прозорливы, как я. Они скажут, что вы вознамерились соблазнить его, а Деррингемы вовремя заметили это и отослали сына прочь. Вы скажете, что это несправедливо. У вас и в мыслях не было завлекать этого юношу. Но правда не всегда берется в расчет. Даю вашей школе еще шесть месяцев… возможно, восемь… а дальше что? Ну же, будьте благоразумной. Станьте кузиной Маргариты. И я позабочусь, чтобы вам никогда больше не пришлось беспокоиться о деньгах. Покиньте школу, где все воспоминания печальны. Я знаю, как вы с вашей матерью любили друг друга. Что вам остается здесь делать, кроме как грустить? Уезжайте от клеветы, от сплетен. Мадемуазель, это неприятное происшествие, возможно, откроет перед вами новую жизнь.

В его словах столь многое было правдой. Я услышала, как тихо пробормотала:

– Я не могу решиться сразу.

Граф облегченно вздохнул.

– Нет-нет, я не прошу слишком многого. На принятие решения у вас есть сегодня и завтра. Подумайте об этом, о беде, в которую попала моя дочь. Вы нравитесь ей. Когда я рассказал ей о своих намерениях, она очень обрадовалась. Она любит вас, мадемуазель. Подумайте о ее отчаянии. И подумайте о своем будущем.

Взяв мою руку, он поцеловал ее. Я устыдилась тех чувств, которые пробудил во мне этот жест, и возненавидела себя за то, что на меня так подействовал этот распутник, каковым, как я была уверена, являлся граф.

Поклонившись, он оставил меня.

В задумчивости я вернулась в школу.

Я засиделась до глубокой ночи, просматривая книги. Так или иначе, я знала, что не смогу заснуть. Меня поражало то влияние, которое оказывал на меня этот человек. Он и отталкивал, и притягивал. Я не могла выбросить из головы мысли о нем. Быть в его доме… занимать какое-то положение… стать чем-то вроде кузины! Я стану «бедной родственницей», кем-то вроде компаньонки Марго. Ну а что мне еще делать?

Меня не нужно было убеждать, что школа приходит в упадок. Люди обвиняли именно меня в безответственном поведении Марго, намекали на то, что я пыталась увлечь Джоэла Деррингема под венец. Портному известно о платьях, которые заказала моя мать, вероятно, она показывала и те отрезы, которые хранятся у нее в шкафу. Я завела новую лошадь, чтобы иметь возможность кататься вместе с Джоэлом. О, можно представить, что по этому поводу говорят люди.

Как отчаянно нуждалась я в спокойной рассудительности моей мамы, и внезапно я почувствовала, что не буду счастлива в этой школе без нее. Здесь слишком много воспоминаний. Куда бы я ни посмотрела, перед глазами отчетливо встает мать.

Мне надо уехать. Да, граф прав, я должна взглянуть правде в лицо. Предложение отправиться во Францию, побыть с Марго до рождения ребенка, а затем остаться в доме графа манило меня, приглушало чувство потери и горя сильнее, чем можно было ожидать.

Неудивительно, что я не смогла заснуть.