Дьявол по соседству
Шрифт:
Двери были распахнуты.
И тут за спиной у него что-то пошевелилось...
50
Девчонка была у них в руках.
Они утащили ее во тьму, пока мужчина находился в кафе. Он даже не видел их и не подозревал, что они были рядом. Именно поэтому члены клана знали, что он - не охотник, что он мягкий и слабый, а его чувства по-прежнему находятся в омертвелом состоянии. Всего лишь добыча. Они могли бы напасть и забрать его тоже, но Охотница не разрешила. Она звала их на охоту. Она выбирала добычу. Она находила мясо и показывала им, как убивать жертву.
Она была странной.
Она была осторожной.
А
Охотники смотрели на лежащую в траве девчонку.
Мужчины нюхали ее. Женщины дергали ее за волосы.
Теперь она принадлежала им...
51
Луис повернулся, сердце у него безжалостно стучало.
Повернувшись, он увидел перед собой дуло дробовика. У сжимавшей его в руках женщины были безумные глаза и спутанные светлые волосы. Грязное тело покрывали синяки, сквозь разорванную спереди рубашку проглядывала левая грудь. Но ее глаза заставили его замереть. Пустые, несфокусированные, как глаза спящего человека.
Каким-то слишком спокойным, слишком непринужденным голосом она произнесла:
– Просто положите пистолет на стойку, мистер, и я не вышибу вам мозги.
Говорила она отчетливо. Речь у нее не была невнятной и наполненной рычащими звуками, как у регрессировавших. Видимо, она еще не перестала быть человеком. И все же... ее глаза пугали его. Заставляли почувствовать себя слабым, уязвимым, внутри у него будто растеклась теплая вода.
– Успокойся, - сказал он, осторожно кладя на стойку пистолет.
– Я не такой, как они. Я - не животное. Я все еще человек.
– Не врешь? Что ж, извини меня, урод, но я тебе не верю.
И тут Луис понял, что эта женщина не сумасшедшая, а просто напуганная, растерянная и отчаявшаяся. Она убила бы его, если б ей пришлось. Но он видел, что ей не хочется это делать.
Он продолжал держать руки поднятыми.
– Я - человек, и ты знаешь это. Если б ты сомневалась, то пристрелила бы меня. Ты когда-нибудь видела одного из них с пистолетом?
Женщина вздохнула.
– Думаю, нет.
– Это - регресс, - сказал он ей.
– Возвращение в джунгли, в первобытное состояние. Они - как наши предки. Охотятся. Убивают стаями. Отвергают все, что принадлежит нашему миру. Думаю, для них это что-то вроде фобии...
– Послушай, - сказала женщина, опуская дробовик, - Я понятия не имею о чем ты говоришь. Но я рада, что нашла тебя. Возможно, нас осталось только двое. Меня зовут Дорис Блир. А тебя?
– Луис Ширз.
– Он подошел к витрине. Уже почти стемнело.
– У нас нет времени. Со мной была девочка. Вон в той машине. Похоже, она ушла. Мне нужно найти ее. У нее шок.
Дорис покачала головой.
– Она не ушла, Луис. Они забрали ее. Безумцы. Я видела их из окна дальней комнаты, где пряталась.
– Тогда я должен пойти за ними, - сказал он, хватая пистолет.
– Луис, - сказала женщина, впервые демонстрируя сочувствие.
– Мне очень жаль. Но ты ее больше не увидишь. А если увидишь, она будет либо мертва, либо станет одной из них.
– Ты - чокнутая, мать твою, - сказал он, переполняемый эмоциями.
– Хотела бы я быть чокнутой. Но я не такая. Как и ты
же.– Она посмотрела на него своими потерянными глазами.
– Они ворвались к нам в дом. Убили мужа. Они... разрезали его пополам. Забрали мою дочь. А я сбежала.
– Мне очень жаль, - сказал он.
Женщина пожала плечами. Под своей защитной броней она казалась массивной. Ничто не могло тронуть ее. По крайней мере, сейчас. После всего, что она видела.
– Час назад... пока я здесь не спряталась... они преследовали меня стаей. Моя дочь бежала вместе сними. Моя собственная дочь, Луис. В руках у нее было по ножу. Она охотилась на меня. Понимаешь? Она охотилась на собственную мать!
Луис сочувствовал ей, хотя сочувствия в нем осталось мало. И оно было припасено для Мейси и Мишель.
– Я выхожу. Мне нужно вернуть ее.
Луис направился к двери, и тут раздался пронзительный звонок. Его сотовый телефон. Он выудил его из кармана.
– Алло?
– произнес он дрожащим, слабым голосом.
– А-алло?
На другом конце слышалось дыхание, глубокое и усталое.
– Кто это?
– спросил он.
– Кто это, черт возьми?
На другом конце раздалось приглушенное хихиканье, а затем чей-то голос произнес:
– Алло, алло, алло.
Эхо.
Мишель.
Но это была не Мишель.
Это была имитация ее голоса. Тусклый, где он должен был быть ярким. Пустой, где он должен был быть полным. Шершавый, где он должен был быть гладким и шелковистым. Как замедляющаяся или ускоряющаяся запись. Синтетический, безумный голос. Какая-то сумасшедшая женщина позаимствовала голос Мишель, и проделывала с ним это богохульство.
– Мишель?
– произнес он.
– Детка? Детка? Это ты?
Снова дыхание. Звук языка, облизывающего губы.
– Алло.
– Мишель, пожалуйста....
Связь оборвалась.
И у Луиса внутри будто тоже что-то оборвалось...
52
Они забрали ее, и Мейси знала это. А еще она знала, что какой бы невообразимый ужас не последует дальше, он станет для нее концом. Во рту у нее по-прежнему был кляп. Ей казалось, что от него ей уже никогда не избавиться. Ее притащили в магазин спортивных товаров и бросили на пол. Некоторые ушли, но другие остались сторожить ее. Мальчик и девочка, вероятно, начального школьного возраста, с блестящими в полутьме глазами. И женщина в расстегнутой охотничьей рубахе в красную клетку, кроме которой на ней ничего не было.
У всех были одинаковые глаза... красные по краям, полупрозрачные, как у волков, глядящие на их мир своей неподвижной чернотой.
На новый мир, который они унаследовали.
Вошел мужчина, несущий дубинку, один конец которой был утыкан гвоздями. Он отложил ее в строну и помог детям оттащить Мейси в заднюю комнату за прилавком, которая служила чем-то вроде кладовой. Она начала сопротивляться, и они принялись избивать ее руками и ногами. Мейси ударила девчонку в лицо, и та пришла в ярость. Зашипела, как бешеная собака и стала месить Мейси. Ее руки работали, как мельницы. Жесткие, болезненные удары сыпались Мейси на лицо один за другим, пока она не перестала шевелиться. Мальчишка схватил ее за руку и укусил. Девчонка вцепилась зубами в ногу. И в отличие от мальчишки, вцепилась так сильно, что Мейси закричала сквозь кляп.