Дыхание прошлого

– Ну почему ты это сделал? Зачем... – с отчаянием в голосе, произнесла гриффиндорка.

Процесс создания крестража судя по описанию, был весьма сложным, а главное, что волшебник никогда уже не станет прежним. Постепенно он станет чудовищем, тем чудовищем, что она оставила далеко в будущем. Но сейчас перед ней лежал человек. И этот человек был ей не безразличен.

Прошло, наверное, несколько часов, прежде чем Гермиона заметила, как веки Тома задрожали в попытке открыться. Она за всё это время постоянно меняла ему мокрое полотенце на лбу, пытаясь сбить жар. И внезапно он с силой выгнулся, застонав. Его тело напряглось, атакуемое болью. Гермиона, стараясь удержать его на постели, в отчаянии понимала, что не может ему помочь.

– Том, открой глаза. Том, прошу тебя, открой глаза, – умоляя, произнесла она.

Слизеринец борясь с новой волной судороги с трудом открыл глаза, и увидев её, сжал зубы. Но ему ничего не оставалось, как с трудом произнести:

– Флакон. Дай выпить из флакона.

Она, утирая слёзы, схватила пузырек, вынимая из него пробку. В нос ударил запах каких-то трав. Прижимая руки Тома, которые пробивало дрожью, она с трудом приподняла его голову, вливая содержимое в рот. Тот, проглотив, поморщился, стараясь глубже дышать. Её общество было не самым лучшим, и он отвернул голову, ощущая, как судороги перестают скручивать его мышцы, а дышать становится значительно легче. Некоторое время он тихо лежал, пытаясь просчитать, каким образом он может от неё избавиться, потому что не сомневался, что она воспользуется возможностью, чтобы убить его.

– Том, – она заговорила первой. – Зачем ты разорвал свою душу и создал крестраж?

Парень даже затаил дыхание, медленно поворачивая к ней лицо. Он понимал, что она пришла убить его, но откуда она узнала про крестраж? Он точно никогда даже не упоминал этого ни с кем.

– С чего ты взяла? – хриплым от боли голосом произнес слизеринец, не желая давать ей шанса удерживать власть над информацией в её руках. – Гермиона Грейнджер.

Она смотрела на парня и в какой-то момент её обуяла злость, которая не сразу даже дала понять, что он назвал её по настоящей фамилии. Она схватила со столика дневник, демонстрируя Реддлу.

– Вот с чего, я это взяла. Дневник Тома Реддла первый, созданный им крестраж из семи! – она почти выкрикнула это, понимая уже, что прозвучала её настоящая фамилия. – Что ты сказал? Грейнджер?

Если Том и удивился, что она знала про количество, то не подал вида, хотя даже он сам ещё до конца не решил на сколько частей будет поделена его душа. Благодаря зелью боль отступала, позволяя слизеринцу нормально дышать.

– А чему ты удивлена? Не только ты владеешь информацией. Ну, вот он я, перед тобой, убей меня, – с издёвкой в голосе произнес парень, не отводя взгляда от её глаз. – Убей, если сможешь.

В голове Гермионы сразу начал складываться пазл. И она посмотрела на его дневник, откладывая его обратно на столик.

– Если уж подслушиваешь разговоры, подслушивай их до самого конца, – с раздражением в голосе, произнесла Грейнджер.

– Мне хватило и этого, – огрызнулся Реддл, в попытке принять сидячее положение, но тело ещё плохо слушалось, а боль неприятным отголоском прошлась по телу. – Больше я ничего знать не желаю.

– Тебе придется меня выслушать, – со злостью произнесла Гермиона. – Даже если мне придется это сделать насильно.

Реддл кинул на неё яростный взгляд, но понимал, что у него не хватит сил сейчас, ни на одно заклятие.

– Думаешь, меня заинтересует, откуда ты так осведомлена про крестражи? Нет. Это неудивительно, что ты пришла уничтожить меня, и в курсе всего, – хотя он искренне не понимал, как так может быть на самом деле.

Гермиона глубоко вдохнула, злясь на него.

– Я не предавала тебя после той ночи, что мы провели вместе, – произнесла она, игнорируя его скептический взгляд. – Да, Том, я пришла убить тебя. Точнее не тебя, а Лорда Волдеморта.

Она на мгновение замолчала, пытаясь собраться с мыслями.

– В далеком тысяча девятьсот девяносто восьмом году Лорд Волдеморт уничтожил всё, что было мне дорого. Всё. Хогвартс, моих друзей, любимых, – сказала Гермиона, смотря в глаза парня. – То чудовище, с разорванной на восемь частей душой не имеет ничего общего с тобой. Он даже, как человек не выглядит. И этот Лорд, Том, уничтожал всё, не только магглороженных. Для дела мог убить и чистокровного волшебника. Та власть, к которой ты стремишься, гибельна. Он разрушил магический мир.

Том внимательно слушал, и на его лице появилось недоверие, он стиснул зубы, смотря на гриффиндорку.

– Хочешь сказать, ты из будущего? – с сарказмом спросил он.

– Не хочу, я говорю. И пытаюсь достучаться до тебя, – она снова взяла его дневник в руки. – Я уничтожила этот крестраж в будущем. Клыком василиска, что так бережно ты скрываешь в Тайной комнате.

Лицо Тома изменилось, он понимал, что даже для критической осведомленности это перебор, он перевёл взгляд на свой дневник.

– Я не собираюсь его уничтожать, Том. Я хочу, чтобы ты услышал меня. Ты не такой, как Лорд Волдеморт. Ты можешь стать величайшим волшебником, но не так. Не убивая половину магического мира. Я вижу, что ты можешь не идти этой дорогой, я хочу, чтобы ты дал мне возможность помочь тебе. И если бы ты дослушал мой разговор с профессором Дамблдором, то услышал бы именно эти слова. Что ты не зло.

Злость отразилась на лице Реддла, и он приблизился к Гермионе, насколько хватило сил.

– Я никогда, слышишь меня, Грейнджер, никогда не заключу союза с грязнокровкой, – процедил он сквозь зубы.

Его слова резанули болью, но она всё равно взяла его за руку, ощущая его ледяные пальцы.

– Тебе нет дела до происхождения волшебника, ты просто уцепился за эту мысль, наказывая так своего отца. В каждом убитом магглорожденном ты видел Томаса Реддла, не больше.

Реддл вырвал руку из её пальцев, отдаляясь. Он отвернулся, ощущая, что она слишком хорошо знает его, но потом всё равно вернул свой взгляд к ней.

– Том, позволь мне показать тебе будущее, я хочу, чтобы ты увидел того Лорда, которого я так хотела убить. Чтобы ты увидел школу. Я знаю, что ты любишь Хогвартс, любишь его, потому что это твой дом, – сказала Гермиона, смотря в глаза Реддла. – И если тебе это будущее не понравится, я помогу тебе его исправить. Дамблдор свяжет нас Непреложным обетом, я обещаю, что до самой смерти буду рядом с тобой, Том. Поверь мне самой сложно всё это принять. Мне сложно от того, что я не вернусь назад, хотя, будь у меня маховик времени, я бы и не ушла уже. Лорд убил моих друзей, прямо на моих глазах, поверь, это больно... А потом, – она замолчала, сглотнув комок в горле. – Лучше я тебе покажу. Том, но я останусь не потому что должна, а потому что ты мне нужен. Потому что полюбила тебя.

Эти слова дались ей с большим трудом. Но она понимала, что если не сейчас, то уже никогда не сможет их сказать.

Том внимательно слушал, ощущая странные чувства внутри. Она рассказывала ему о будущем и о том, что он сотворил. Но он заметил, что она, ни разу не сказала, что это он убил кого-то. Она отделяла его и Лорда из её времени. Но когда она сказала о своих чувствах, в груди всё болезненно защемило. Его никто не любил. Его с самого рождения только и делали, что бросали. Внутри, что-то дрогнуло, и Том лишь произнёс: