Дыхание прошлого

– Слушай меня, Орион Блэк. Я сохраню ей жизнь. Но ты и она сидите тихими мышками, одно слово, одно движение и вы оба лишитесь жизни. Поверь, я знаю, о чём говорю. Пожалуетесь, вам не поздоровится, ты меня понял? – властно спросил брюнет.

Орион кивнул, готовый принять его условия. Он всегда видел в нём крайне тёмную личность, а главное опасную. Вальбуга же была слепа.

– Клянусь, я молчу, и буду держать Вальбугу подальше.

Реддл остался, удовлетворен ответом и снял заклятие. И как только пелена подчинения спала сознания Блэк, она зарыдала, с ужасом смотря на того, кто её сейчас едва не заставил прыгнуть. Слёзы текли из её глаз, пока она, с трудом переставляя ноги, отходила подальше от опасного места. Орион тут же бросился ей навстречу, приобнимая за талию.

– Я тут, я рядом, всё хорошо, – шептал он, поглаживая её ладонью по волосам, и успокаивая.

– Советую послушаться брата, следующим пунктом для вас обоих будет сырая земля, – уверенно произнёс Том, и, разворачиваясь, покинул башню.

Вальбуга прижалась к брату, дрожа крупной дрожью, всё чего она хотела сейчас, просто уйти отсюда и больше не играть в эти опасные игры. Всхлипывая, девушка положила голову на плечо Ориона, и тихо произнесла.

– Спасибо, что спас меня. Спасибо.

Реддл быстрым шагом направлялся в больничное крыло. Они выпустили зверя, что жил в нём все эти годы. Но одно его удерживало от безумства ярости. Гермиона была жива, и погибнуть он ей не даст.

Глава 13

В этот же день Том направлялся в больничное крыло. Злость постепенно утихала, но то что произошло ранее, как нельзя лучше говорило о том, что он готов убивать. И он ощутил волну неподдельного удовольствия от боли и страданий, что причинил. Но сейчас перед ним стояла совсем другая задача. Он должен был помочь прийти в себя Гарднер, должен был не дать ей умереть. Коридор, что вел к Больничному крылу, казался ему бесконечным. Толкнув дверь, что вела в помещение, Реддл прошел внутрь, не наблюдая рядом мадам, что отвечала за больничное крыло. Зато у постели гриффиндорки сидел профессор Дамблдор. Он не оборачиваясь, произнёс:

– Проходите, Том.

Слизеринец прошел вперёд, достигая постели, на которой лежала Гермиона. Его взгляд остановился на её ужасно бледном лице. Она практически не дышала. Он постарался сдержать свои эмоции, прикрываясь маской холодности.

– Как она? – коротко спросил Том, смотря на профессора.

– Всё также, мы должны постоянно подпитывать в ней жизненные силы, чтобы она не погибла. Вы пришли по делу? – задал вопрос Альбус, смотря в глаза Реддла.

– Я могу помочь и сменить вас, – твердо ответил брюнет, готовый оказать помощь.

И он ожидал, что профессор допустит его до этого. Но тот не спешил давать разрешения.

– Почему вы хотите помочь, Том? Почему вы готовы отдать свою силу, чтобы спасти эту девушку? – вопрос ошарашил слизеринца.

До этого времени он не пытался задумываться о том, почему он хочет, чтобы Гарднер жила. Зачем он помогает ей, хотя до этого времени жил только своими желаниями и рассчитанными им самим планами. И Дамблдор заставил его всерьез задуматься об этом. Но эти размышления были не для чужих ушей. Профессору он ответил на это коротко.

– Мы старосты, я в ответе за неё, – попытался твёрдо произнести Реддл, но от профессора не укрылось то, что причина кроется совсем в другом, однако он промолчал.

– Хорошо, Том, у вас будет три часа, потом вас сменит профессор Слизнорт. Я сделаю так, чтобы вы не пересеклись с директором, – ровным голосом произнес Альбус.

Когда Том приступил к делу, рука профессора легла на его плечо, одобрительно сжимая.

– Мы не те, кем себя считаем, а те, кем нас делают люди, которые становятся для нас не безразличны, – сказал он, и едва заметная улыбка появилась на лице профессора.

Дамблдор ушёл, оставляя Реддла наедине с Гермионой. Парень рассматривал её лицо. Она словно спала, дыхания не было слышно, и лицо бледное, будто бы всю жизнь из неё высосали. Она не должна погибнуть. Не потому что он ощущал к ней интерес, а потому что она давала несравнимую ни с чем лёгкость. Находясь рядом с ней, ему казалась, что всё будет хорошо. Но он никогда бы не признался даже сам себе, что она ему небезразлична. Он, Том Реддл, его судьбой было перевернуть этот мир, он в это верил. В великие свершения и борьбу за чистоту крови. Но слова Дамблдора только сейчас дошли до его сознания. Готов ли он оставить свой путь, ради её улыбки? Он вспомнил их танцы в Выручай-комнате, её тепло и поцелуи, что заставляли его выкинуть из головы всё лишнее. Тряхнув головой, он прижал ладонь к своему лбу, стараясь не думать об этом. Сейчас его задачей было только то, чтобы она не погибла. Тишина больничного крыла, белые простыни и Том, что с усердием жертвовал своей силой, чтобы эта девушка, которая была для него загадкой, не умерла.

* * *

Вальбуга сидя в гостиной Слизерина ощущала сильную пустоту. Она потеряла Тома, но сожаления по этому поводу не испытывала. Словно пелена спала с её глаз. К ней подошёл Орион с чашкой чая и присев на корточки, протянул его девушке.

– Как себя чувствуешь? – спросил парень, смотря на сестру.

Брюнетка приняла чашку, смотря, как от чая поднимается пар, а тепло постепенно согревает замёрзшие пальцы.

– Спасибо. Мне лучше, – сказала она в ответ, пытаясь улыбнуться. – Орион, я не хочу, чтобы хоть одна живая душа знала о том, что произошло в Астрономический башне.

Слизеринец сел на диван рядом, внимательно смотря на Блэк.

– Неужели ты всё ещё боишься ему навредить? Вальбуга, приди в себя, он монстр, которому нет дело до жизней посторонних! – возмутился парень, сжимая руки в кулаки.

– Я знаю, кто он. И не пытаюсь прикрыть его. Пусть он и чудовище, но он единственный может изменить ситуацию в нашем мире. Только он знает, как выпустить ужас Слизерина, – сказала она, делая глоток.

– Ты веришь в эти сказки, которыми он заморочил тебе голову, – вспылил Орион, беря девушку за руку. – Я не позволю тебе вернуться к нему.

Вальбуга перевела взгляд на их руки, и покачала головой.

– Я не вернусь к нему, и вмешиваться не стану. Но он легко может убить тех, кто ему не нужен. Это первая причина, почему мы должны молчать. А вторая, я придумала лучший способ, чтобы отомстить ему, не затрагивая род Блэк и наше участие в этом, – задумчиво произнесла она, впервые замечая, что её брат весьма симпатичен, а главное решителен. – И это будет моей точкой в этом мероприятии, а там, будь, что будет. А ты зачем влез в это?

Парень отвёл взгляд, понимая, что с упрямой Вальбугой бесполезно спорить.

– Какая разница? Будь благодарна за спасённую жизнь, – сказал он.

На губах Блэк появилась уставшая улыбка.

– Я благодарна, – ответила она и, посмотрев на их руки, едва заметно погладила пальцы Ориона. – Я поняла одно. Семья должна быть на первом месте. Мы Блэк, мы те, кто сами вершит свою судьбу.

Этим же вечером Вальбуга стояла в глубине подземелий, смотря на помощника Реддла и его правую руку. Лестрейндж был рослый парень и весьма опасный. Если Эйвери иногда казался ей легкомысленным, то этот был себе на уме.