Дым: Душа декаданса
Шрифт:
– Вы знаете, какие у нас требования. Мы требуем отменить инкогнито императора. Страна должна знать государя в лицо. Того, кто несёт персональную ответственность за весь творящийся беспредел. Также мы требуем справедливого распределения ресурсов. Пусть правительство отнимет украденные баснословные богатства у крупнейших бизнесменов и владельцев природных монополий и разделит их между всеми гражданами Империума, в первую очередь обеспечив тех, кто действительно нуждается! В конце концов, эти средства можно использовать для улучшения состояния важных для нас с вами сфер – потратить на школы и больницы!
– Да! За справедливость!
– Дамы и господа, долой социальное неравенство!
– Долой!
– А главное – после перераспределения материальных ресурсов отпадёт необходимость в Системе душ! Её вообще давно уже следовало отменить. Система душ – это рабство! Мы будем называть вещи своими именами. Долой рабство!
– Долой рабство!
К Марсову полю продолжают стягиваться люди: неравнодушные верноподданные и случайные зеваки всё заходят и заходят в загон для несогласных.
Постепенно людей становилось всё больше, толпа внутри уплотнилась, и щедро выделенной государством площади, обрамленной стальным забором, перестало хватать.
– Вы знаете, что сейчас идёт активное обсуждение проекта декрета о закрепощении, который они хотят принять в ближайшем будущем. Мы не должны допустить этого! Если этот декрет примут, мы не сможем передвигаться даже в пределах своей страны. Помните, этот декрет ударит прежде всего по нам, простым людям. Богачей он не тронет!
– Долой! Долой! Долой! Долой!
– Пусть, наконец, предъявит нам Императора! Почему он прячется от нас!?
С каждым новым словом оратора сотрудники народной милиции всё больше и больше напрягались, ожидая, поступит ли от руководства какая-либо команда. Но в радиоэфире тихо.
Загон перестал выдерживать. В некоторых местах он вовсе упал, но гвардейцы пока стоят тихо. А люди всё приходят и приходят, что заметил и Фёдор Добровольский.
– Вот, смотрите! Забор уже не выдерживает. А ведь мы ничего не делали – мы просто сплотились! Эта, казалось бы, незначительная деталь красноречиво показывает, что народ сильнее тиранов у власти. Народный дух не посадить в клетку!
Вот забор уже рухнул по всем сторонам. Охранники общественного порядка занервничали и предупредительно наставили автоматы на людей. Но приказа всё не слышно. Полевой командир нервно засеменил между автозаков, энергично докладывая обстановку вышестоящему руководству по рации.
– Дорогие друзья. Говоря о примерах и символах, я хочу рассказать вам одну историю. Просто гипотетически, представьте себе человека. Мужчину. Во время Катаклизма ему было около тридцати лет. Он был мелким госслужащим, работал в канцелярии Комитета по строительству нашего города. И вот, начался Катаклизм, все спешно начали распределяться по бомбоубежищам. У него была квота на себя и своих родителей. Но вот незадача – произошла заминка, и родственникам главы аппарата городской администрации не хватило места, так как они приехали на неделю из Испании и не были зарегистрированы в Петербурге. Так вот этот молодой клерк, чтобы выслужиться, отдал места своих родителей тёте и двоюродному брату своего начальника. Его собственная семья погибла, но зато после Катаклизма он возглавил Комитет по делам здравоохранения. Просто, почему бы и нет. Вскоре он через подставные фирмы и государственные контракты распродал оборудование из нескольких городских больниц. Под его руководством исчезли с карты города две инфекционные больницы, один онкологический центр и семь поликлиник, итак едва восстановленные после Катаклизма. Одновременно вдруг появилась сеть платных клиник, которыми владеют его жена и дочь губернатора. Мы с вами в них не были – денег нет. Плати или помирай. И ушло у него на всё это всего полтора года. Чего заслуживает такой человек?
– Сидеть! К ответу его! Его нужно посадить!
– На колыбель Иуды его посадить! – крикнула девушка из первого
ряда.– Но правоохранительные органы молчали. А как появилась Система душ – он тут же «освободился от должности» и стал управителем первой и по наши дни основной фирмы, которая проводит торги с душами в городских масштабах. Той самой «Щедрой души» Прошу любить и жаловать – Михаил Буров!
– Долой его!
– Награждён медалью почётного жителя города. И, кстати, за это он получает дополнительную ежемесячную выплату в размере трёх наших средних зарплат. Заслужили мы такого «почётного» горожанина? Это таких героев заслужил Петербург?
– Нет!
– Да я б ему руку не пожал!
Полевой командир приготовился отдать команду, но руководство приказало ждать знака. Якобы сам поймёт.
В толпе митингующих раздался крик: «Покажем власти, кто тут хозяин! долой угнетателей! Мы здесь власть!»
И народ вторил: «Мы здесь власть!» «Мы здесь власть!»
Несколько человек из центра поля стали кричать громче и громче. Кричать так истошно, что даже соратники начали косо поглядывать на них. Тут уже, наконец, по громкоговорителю раздался голос капитана народной милиции.
– Уважаемые верноподданные, не нарушайте общественный порядок! Вы участвуете в несанкционированной Империумом провокационной политической акции, что недопустимо. Прошу вас разойтись по домам.
Фёдор снова решил взять инициативу.
– Дорогие друзья, сплотимся против людоедского режима! Мы требуем вернуть нам бесплатное здравоохранение! Мы все хотим, чтобы наша страна процветала! Мы против насильственных действий в отношении представителей власти! Поверьте, все эти люди, сотрудники народной милиции, они такие же, как и мы, и они всё понимают. Они также боятся, что завтра им нечем будет кормить своих детей.
– Мы здесь власть! Уничтожить преступную хунту! Убить императора! – начали кричать несколько человек из центра толпы.
– Уважаемые верноподданные Империума, прошу вас разойтись, призывы к насилию на политических акциях не допустимы.
– Свергнем уродов! Долой народную милицию! – и из центра толпы в сторону автозака с полевым командиром на крыше полетела обёрнутая красной лентой бутылка с водой.
Вот он, знак. Ну наконец-то, а то командующий уже думал, что придётся ждать до вечера. Сейчас начнётся наступление – по всем канонам гвардейской этики, стройно и быстро, как учил товарищ майор на отработках «массовых беспорядков». И ни Фёдор, ни его подручные ничего не смогут сделать с надвигающейся на них лавиной.
Таков закон. Каков закон, таковы и его стражи. Народу нужно показать, чего стоят громкие провокационные речи на площадях, и народная милиция начала действовать. Кольцо Гвардейцев начало сжиматься вокруг Марсова поля, стальными щитами прижимая людей теснее друг к другу. Не останавливаясь и не спотыкаясь, как промышленный пресс. Нещадно колотя недовольных телескопическими дубинками. Их вроде и меньше, но они бронированы и обучены, а под воздействием специальных лекарств у них притуплены эмоции. Молодые парни, многим из которых едва исполнилось двадцать, не чувствуют боли и сострадания. Они ощущают лишь одну жажду – быстрее выполнить приказ.
Когда протестующие были зажаты настолько, что в центре толпы уже элементарно не хватало места, чтобы вздохнуть, круг с двух сторон разомкнулся и в образовавшиеся бреши хлынули еще два потока гвардейцев, разделившие толпу на две части. Потом их разделили ещё на четыре обрамленных рыцарями Империума круга, затем – на восемь. С воздуха это походило на деление клетки.
Милиция начала растаскивать протестующих по автозакам. Особо буйным – оглушающей дубинкой вне очереди по голове и щиколоткам. В тяжелые наручники, так туго застёгнутые, что режут кожу при каждом движении рук.