Дым и зеркала

— Откуда ты знаешь?

Тони услышал надежду в голосе Ли. Может быть, ему не почудилось, что актер слегка расслабился и овладел собой. Вполне вероятно.

— Смотрела по телику сериал.

Эми села на пятки. Тони видел ее лицо над темной линией плеча Ли. Пурпурные волосы и густо подведенные глаза почему-то сделали веским ее объяснение. Бренда была мертва.

«Смерть. Девушки-готы в ней разбираются. Ведь так?»

— В том сериале была такая же ситуация, — торжественно продолжала Эми. — Пусть там стреляли и не в костюмершу, но рана была похожая. Жертва истекла кровью меньше чем за три минуты. Ты ничего не мог поделать.

Она сжала плечо Ли. Ее черные ногти были незаметны на фоне его пиджака.

— Тогда почему Тони ничего не предпринял? — протянула Кейт. — Ему полагается быть в курсе всех дел.

«Она права. Я знаю, что происходит. Я тот, кто разговаривает с привидениями и обладает сверхъестественными силами. Я должен был пойти за Хартли».

— Алло! — сказала Эми сквозь стиснутые зубы. — Тони сидит на преступнике.

— Слишком поздно. Я думаю…

— Да всем тут глубоко плевать на твои мысли! — Не поднимаясь и не отпуская плеча Ли, Эми резко обернулась. — Питер!

Режиссер ответил так, что Тони мог лишь представить себе выражение лица Эми:

— Да Конечно. Э-э… Кейт, умолкни, от твоих слов никакого проку. Ли, отпусти Бренду. Мы унесем ее и положим около Тома.

— А что будем делать с Хартли?

Тони понял, что снова стал центром внимания.

Хартли, правая щека которого была прижата к полу, гневно скосил на него глаз, налитый кровью.

— Скотч.

— Кейт, это не… — Питер осекся, и Тони почти услышал, как все обдумывают предложение. — Вообще-то неплохая идея, — сказал режиссер.

Как только в обеденной комнате появился Маус, Хартли перестал вырываться. Учитывая разницу в их размерах, делать это было бессмысленно, а звукооператор обычно не был буйным во хмелю.

Тони скользнул назад и отпустил пленника. Маус перевернул Хартли и без усилий примотал скотчем его руки к бокам.

— Зачем ты это сделал? Зачем?.. — повторял здоровяк снова и снова, обматывая ноги звукооператора.

Фостер решил, что он больше не нужен, поднялся и отступил. Он не понял, почему Маус бросил на него такой взгляд, и не был уверен в том, что хотел бы это уразуметь. Оператор дважды становился заложником теней.

«Дьявол, если у Мауса поедет крыша, то нам всем конец».

— Зачем он это сделал? — Тина стерла слезы со щек, не подозревая, что повторяла тихую мантру Мауса. — Я не помню, чтобы они перемолвились с Брендой больше чем парой слов.

— Это не он, — устало напомнил Тони.

Парень шагнул назад, когда Адам и Ли подняли Бренду. Эми прикрыла ее лицо и вспоротое горло пиджаком Николаса.

— Это дом. Все, что случилось здесь нынче ночью, — не наша вина. Тварь, живущая в подвале, использует нас, манипулирует нами.

— Мы ничего не можем поделать?

— Дожить до утра.

Тони и сам не сознавал, что вцепился в собственное горло, пока не увидел, как хмуро уставилась на него Кейт. Тогда он заставил себя опустить руку и на всякий случай запихал обе в карманы.

— Вы не заткнули ему рот, — заметил Питер, когда Маус рывком приподнял Хартли, а потом перекинул через плечо.

Скотч зловеще скрипнул.

— У него забит нос.

— Боитесь, что он задохнется?

— Ну и пусть, — пробормотала Кейт, когда Маус ответил Питеру утвердительно.

— Так, все. Это последняя капля! — Тина высморкалась и повернулась к молодой женщине, произнося слова с той четкостью, с какой говорят только монахини и старшие сержанты: — Я сыта по горло вашим поведением, юная леди. Отныне вы будете произносить конструктивные реплики либо держать рот на замке. Вы меня поняли?

Казалось, даже дом ожидал ответа Кейт.

Тони ходил в католическую начальную школу и до сих пор помнил уроки, проходящие под стальными взорами старших монахинь. Очевидно, сестры Марии Магдалины тоже вбили в Кейт определенные условные рефлексы.

— Да, мэм.

Как ни странно, девица выглядела почти умиротворенной, когда повернулась и вслед за Тиной вышла в коридор.

«Она знает, кто тут главный», — понял Тони, убираясь с дороги Мауса.

Потом парень поднял обе свечи — свою и Хартли — и стал ждать Питера, который держал фонарь.

Но режиссер стоял, пристально глядел на темную лужу, расплывшуюся на полу, и не замечал, что остальные уже ушли. Он покачивал фонарем, завороженный тем, как пламя отражалось в крови.

Наконец, спустя долгое время, режиссер вздохнул и сказал:

— Слишком много крови, люди. Давайте попытаемся удержаться в рамках реализма.

— Питер?

— Может, ты и знаешь, что происходит, но не должен считать себя крайним, Тони. — Питер говорил слишком тихо, так, что его мог услышать лишь тот, кто стоял на расстоянии вытянутой руки. — Я получаю большие бабки, поэтому в ответе за происходящее.

«Питер, как и Тина, является голосом разума. Она одна не способна удержать всех вместе. Режиссер не может оступиться».

Тони фыркнул и спросил:

— Чи-Би платит большие бабки?

Режиссер вздрогнул, мгновение внимательно смотрел на Тони, потом хмыкнул и ответил:

— Относительно большие. Пошли, им нужен свет.

Они оставили Хартли в кругу из соли. Тот угрюмо пялился в потолок.

На кухне горела пара свечей, чтобы Питер смог донести фонарь до столовой, где стоял второй, погашенный, чтобы не тратить зря керосин.

Все последовали за телом Бренды в гостиную.

Ее положили возле Тома. Руки Ли заметно дрожали, когда он отпустил плечи покойницы и распрямился. Адам присоединился к остальным, но Ли так и стоял над Брендой. Его рубашка, отражавшая свет фонаря, была сверкающе-белой, похожей на маяк.

«Я должен пойти к нему. Ему нужно…»

Вот только Тони понятия не имел, что именно.

Немую сцену прервал Мэйсон. Рид, сделавший эгоизм краеугольным камнем своего характера, шагнул вперед, очутился плечом к плечу с Ли и предложил ему сигарету.

Николас посмотрел на руку Мэйсона, потом на его лицо, почти улыбнулся и сказал:

— Спасибо, я не курю.

— Хорошо. — Рид убрал пачку обратно в карман пиджака. — Потому что это моя последняя сигарета.

Теперь Ли улыбнулся по-настоящему, сверкнул зубами и покачал головой.