Дыши в такт со мной
Шрифт:
Красивые, спокойные, улыбающиеся родителям и рассматривавшие новые книжки.
Он случайно обернётся, будто почувствовав её взгляд.
Она улыбнется ему, слабо махнув рукой и отчаянно надеясь, что выглядит не настолько ужасно, как показывает зеркальная витрина.
Он махнёт рукой в ответ, быть может, даже подведёт к ней своё идеальное семейство, познакомит с женой, она улыбнётся ей, пожмёт руку, скажет, какие у неё милые дети, даже если это будет не правдой.
Она будет ужасно правильной.
Он расскажет о том, какой он преуспевающий
Дети наперебой начнут кричать о том, кем они станут, улыбаясь Рокси своими крохотными розовыми ротиками.
Она улыбнётся в ответ, сделает вид, что она счастлива. Погладит дочь по голове, обещая ей, что всё же купит новую куклу, заставит сына взять один из пакетов, давая Брендону понять, что она тоже умеет воспитывать детей.
Проведёт рукой по волосам, пытаясь расправить кудряшки, над которыми давно потеряла власть и тихо расскажет о своём муже.
О том, какой он прекрасный человек, и какой замечательный отец.
Они будут слушать её, послушно кивая, пока сын не потянет её в магазин.
Тогда она пожмёт плечами, выдавит из себя виноватую улыбку, как бы извиняясь за поведение сына, и поспешно распрощавшись, поспешит в магазин игрушек, удовлетворять потребности своих детей.
Он может даже обернётся. Одарит её как бы невзначай пойманным взглядом и, взяв за руку жену, уйдёт.
Она скажет сыну бежать в магазин, поставит дочь на ножки, а сама будет смотреть вслед идеальному семейству, пытаясь разглядеть их силуэты сквозь разводы слёз, застилающих глаза.
– Рокси?
Его голос возвращает её в реальность.
Здесь у неё нет детей, нет огромного живота, пакетов с едой, купленной по купонам, а у Брендона нет совершенной во всех отношениях семьи.
– Прости, я… задумалась, - мотнув головой, Роксана вновь цепляется за его локоть, пытаясь прочувствовать мягкую кожу сквозь крепкую куртку.
– Так что скажешь, могу я проводить тебя домой?
– Брендон… я бы хотела, но… я правда волнуюсь за тебя. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.
Усмехнувшись, Брендон послушно кивает в ответ, застыв на пересечении улиц нижнего Ист-Сайда.
В воздухе витал запах горячих шин дорог, морозного ветра и жирной выпечки, пропитанной маслом.
– Ладно, я тебя понимаю, отец тоже говорит, что я тряпка.
– Нет! Ты не тряпка, Брендон, я просто…
Просто что? Что она может сказать в ответ, если действительно боится, что его превратят в тонкий ломтик засохшей картошки?
– Прости, я просто боюсь за тебя. Ты можешь храбриться как угодно, но парни, которых я знаю, живыми белых не отпускают.
Мотнув головой, Брендон надевает капюшон, и Рокси почти стонет от отчаяния, когда очередной отрезок его мягкой кожи скрывается под жёсткой тканью.
– Значит, вокруг тебя ужасные парни.
– Брендон…
– Они называют белых расистами тогда, как расисты, скорее они, раз так поступают, - подавшись вперёд, Брендон обречённо пожимает плечами. – Мне наплевать, какой у тебя цвет кожи. Мне наплевать,
какие у тебя предрассудки и привычки. Я пытаюсь смотреть под внешность. А под ней, скрывается удивительная душа. Переливающаяся светом, искрящаяся надеждой и верностью. Большинство людей вокруг тебя, даже не осознают, как им повезло, даже если ты просто удостоила их взглядом.– Брендон…
– Увидимся в понедельник,… может быть.
Засунув руки в карманы, он поспешно переходит дорогу, как только загорается светофор, и Роксана смотрит ему вслед, пока его силуэт не начинает сливаться с сотнями таких же.
В огромных тёмных куртках, опущенных капюшонах и разочарованных взглядах.
8 глава
Секрет любви в том, как один человек смотрит на другого, как общаются между собой глаза, когда губы молчат.
Вирджиния Эндрюс. Цветы на чердаке
Раннее утро.
За окном ещё темно, только сгущающиеся тучи пытаются не позволить рассвету пролиться на мир, но она уже знает, что наступило утро.
По комнате разливается ласковый маслянистый запах.
Лениво открывая глаза, отталкивает в сторону одеяло, согретое человеческим теплом за ночь.
Во тьме разливается «Poets of the fall - Sleep, sugar».
Улыбнувшись, потягивается, точно кошка, позволяя ночной сорочке загнуться, обнажая бедра.
Поднявшись с постели, закрывает рот руками от восторга.
Подсолнухи.
Крохотные кусочки цветущего лета. Пестрящий жёлтый, матовый чёрный.
Склонив свои головы в переполненных кристально-чистой водой, хрустальных вазах, заполняют собой пространство комнаты.
Никаких бумаг, никакой громоздкой мебели, что она так ненавидит.
Только цветы.
Рассмеявшись, спешит к цветам, точно ребёнок, желая втянуть мягкий аромат.
Услышав мягкие шаги позади, улыбается, делая вид, что ничего не слышит.
Крепкие, но нежные руки ложатся на талию, прижимая к себе.
Закрыв глаза от удовольствия, цепляется за его запястья, наслаждаясь ощущением его пульсирующих вен под кожей.
Мягкие губы щекочут шею, улыбнувшись, прижимается лишь сильнее, позволяя лёгкому стону вырваться из горла.
Он тянет её к окну.
Бросив последний взгляд на цветы, позволяет отвести себя к стекляшкам, ведущим в реальный мир.
Ей не хочется смотреть наружу. Здесь так хорошо, спокойно. Волшебно.
Раскрыв шторы, подводит её ближе, заставляя выглянуть на улицу.
От серых туч не осталось и следа.
За окном рассвет.
Две огромные розовые полосы облаков, точно языки пламени, танцуют по нежно-голубому небу. Оно будто разделилось надвое.
С одной стороны огненные полосы, с другой нежные, крохотные облака необыкновенного фиолетового цвета.
Подавив восторженный вздох, берёт его за руку, позволяя пальцам переплестись, путаясь, друг в друге.
Хотя точно знает, где заканчиваются её тонкие, неуверенные и начинаются его сильные и крепкие.