Джаббервокк (оригинал и 50 переводов)

— Что же, хватит для начала! — остановил ее Шалтай. — Здесь трудных слов достаточно! Значит, так: «варкалось» — это четыре часа пополудни, когда пора уже варить обед.

— Понятно, — сказала Алиса, — а «хливкие»?

— «Хливкие» — это хлипкие и ловкие. «Хлипкие» значит то же, что и «хилые». Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Так и тут — это слово раскладывается на два! 

— Да, теперь мне ясно, — заметила задумчиво Алиса. — А «шорьки» кто такие?

— Это помесь хорька, ящерицы и штопора!

— Забавный, должно быть, у них вид!

— Да, с ними не соскучишься! — согласился Шалтай. — А гнезда они вьют в тени солнечных часов. А едят они сыр.

— А что такое «пырялись»?

— Прыгали, ныряли, вертелись!

— А «нава», — сказала Алиса, удивляясь собственной сообразительности, — это трава под солнечными часами, верно?

— Ну да, конечно! Она называется «нава», потому что простирается немножко направо... немножко налево...

— И немножко назад! — радостно закончила Алиса.

— Совершенно верно! Ну, а «хрюкотали» это хрюкали и хохотали... или, может, летали, не знаю. А «зелюки» это зеленые индюки! Вот тебе еще один бумажник!

— А «мюмзики» — это тоже такие зверьки? — спросила Алиса. — Боюсь, я вас очень затрудняю.

— Нет, это птицы! Бедные! Перья у них растрепаны и торчат во все стороны, будто веник... Ну а насчет «мовы» я и сам сомневаюсь. По-моему, это значит «далеко от дома». Смысл тот, что они потерялись. Надеюсь, ты теперь довольна? Где ты слышала такие мудреные вещи?

— Я прочитала их сама в книжке, — ответила Алиса. — А вот Траляля... да, кажется, Траляля, читал мне стихи, так они были гораздо понятнее!

В переводе В.А. Азова (В.А. Ашкенази)

— Вы, кажется, очень хорошо умеете объяснять слова, сэр, — сказала Алиса. — Не будете ли вы любезны объяснить мне значение поэмы, которая называется «Верлиока».

— Прочти мне ее, — сказал Ванька-Встанька. — Я могу объяснить все стихи, когда бы то ни было, где бы то ни было и кем бы то ни было сочиненные, и много таких стихов, которые еще не сочинены нигде и никем.

Алиса прочла первое четверостишие:

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле, 

Склипких козей царапистый рой. 

Тихо мисиков стайка грустела во мгле, 

Зеленавки хрющали порой.

— Довольно для начала, — сказал Ванька-Встанька. — Тут много трудных слов. «Супно» — это когда варят суп. Перед самым обедом, значит.

— Ах, вот как! — сказала Алиса. — Ну, а «Кози»?

— «Кози» — это такие звери. Они иногда похожи на барсуков, а иногда на ящериц. Впрочем, они больше похожи на пробочники. Ну, «мисики» — это ясно. Это — мышики, такие птички. Они живут под полом. «Зеленавки» — это свиньи. Зеленые свиньи.

— А «хрющать»?

— «Хрющать» — это два слова в одном. Это очень удобно. Вместо того, чтобы сказать: «Пищать» и «Хрюкать», ты сразу говоришь: «Хрющать». И время выгадываешь, и место, если пишешь.

— А еще там вначале «кругтелся»?

— Ну, как же ты не понимаешь? Кажется, ясно: кругом вертелся — кругтелся. Кто это прочел тебе эту непонятную для тебя поэму?

— Я прочла ее сама, в книге, — сказала Алиса.

В переводе А. Щербакова

— Вы, сэр, кажется, очень искусно толкуете слова,— сказала Алиса.— Будьте добры, объясните мне, пожалуйста, о чем написано в стихотворении, которое называется «Тарбормошки».

— Я могу растолковать все сочиненные стихотворения и большинство несочиненных, — сказал Пустик-Дутик. — Прочитай-ка, послушаем.

Это звучало очень обнадеживающе, и Алиса прочла первую строфу!

Розгрень. Юрзкие хомейки

Просвертели весь травас. 

Айяяют брыскунчейки

Под скорячий рычисжас.

— Для начала хватит, — прервал Пустик-Дутик. — Здесь трудных слов полно. «Розгрень» — это четыре часа дня, время, когда разогревают обед.

— Прекрасно,— сказала Алиса.— А «юрзкие»?

— А «юрзкие» — это значит «юркие» и «мерзкие». Это как кошелечек с двумя монетками! два смысла в одно слово.

— Теперь я понимаю,— задумчиво сказала Алиса.— А что такое «хомейки»?

— «Хомейки» — это вроде как хомяки и как ящерицы. И еще вроде как штопоры.

— Они, должно быть, любопытно выглядят,

— Еще бы! — сказал Пустик-Дутик.— Они питаются сыром, а гнезда вьют возле солнечных часов.

— А что такое «просвертели»?

— Это снова слово-кошелечек: «просверлили» и «провертели».

— А «травас» — это, наверное, газончик вокруг солнечных часов,— сказала Алиса, изумляясь собственной сообразительности.

— Ну конечно же! Его называют травас, потому что трава справа от часов и трава слева от часов...

— И трава с любой стороны от часов! — подхватила Алиса.

— Совершенно верно. «Ай-яять» — это ясно, а «брыскунчейки» — это такие тощие растрепанные птички, у них перья во все стороны торчат, будто швабра ожила.

— А «скорячий»? — спросила Алиса. — Простите, я вас не слишком затрудняю?

— Насчет «скоряков» — я точно не уверен. По-моему, это разновидность зеленых свиней.

— А что значит «рычисжас»?

— «Рычисжас» — это нечто среднее между рычанием и визгом, но еще чуточку с присвистом; впрочем, ты можешь услышать его вон в том лесу; разок услышишь — на всю жизнь хватит. Кто тебе читал такие трудные штуки?

— Это я сама прочла в книжке, — ответила Алиса, — Мне читали совсем другие стихи — гораздо легче. По-моему, Двойняшечка.

В переводе В. Орла

— Уважаемый Шалтай-Болтай, — сказала Алиса, — вы замечательно объясняете, какое слово что значит. Не могли бы вы заодно объяснить мне смысл стихотворения под названием «Умзара Зум»?

— Валяй читай, — тут Шалтай-Болтай уселся поудобнее, — я могу объяснить любые стихи из тех, что были когда-нибудь придуманы, и почти все, которых еще никто не придумал.