Джаббервокк (оригинал и 50 переводов)
Шрифт:
– А что такое «шнырялся»?
– Это значит: «шнырял, нырял и ИЗОЩРЯЛСЯ».
– А «засады» это сады за подсолнечными часами? – догадалась Алиса.
– Разумеется! – вскричал Янус. Ты умнеешь на глазах. Это действительно сады за подсолнечными часами. Особенно их много с северной и восточной сторон.
– А также с южной и западной, – Алису опять осенило. Вообще она вдруг стала очень догадливой.
– Конечно, – умилился Янус.
– А около каких именно засад он… шнырялся?
– Около ВСЕХ, – ответил Янус. – И на одинаковом расстоянии.
Алиса подумала: «Отчего бы тогда не написать просто – у подсолнечных часов?
– А «парусенок» – это «парусиновый поросенок», – продолжал Янус. – Вот тебе еще одно слово – бутерброд! «Зеленясь» – значит «зеленея» и «злясь».
–
– Это зазеркальные насекомые, – ответил Янус. – «Летался» – значит «летал и метался»; «звыл» – «звал и выл». Это, как ты понимаешь, тоже «бутерброды». А значение слова «рой» мне самому не вполне ясно. То ли существительное, то ли глагол. Ну как, теперь все понятно? И где ты только выискала такие СЛОЖНЫЕ стихи?
– В одной книге, – ответила Алиса. – А еще мне читал стихи Трали-Вали, но те были попроще.
Из примечаний М. Гарднера
Поначалу Кэрролл намеревался напечатать все стихотворение зеркально отраженным, однако позже решил ограничиться первой строфой. Тот факт, что Алиса увидела эти строки перевернутыми, свидетельствует о том, что сама она, пройдя сквозь зеркало, не изменилась…
Первая строфа этого стихотворения появилась впервые в журнале «Миш-Мэш» (“Misch-Masch”), последнем из домашних «публикаций», которые Кэрролл в юности сочинял, собственноручно переписывал и иллюстрировал для развлечения своих братьев и сестер. В номере, помеченном 1855 г. (Кэрроллу тогда было двадцать три года), этот «любопытный отрывок» появился под названием: «Англосаксонский стих» ...В заключение Кэрролл писал: «Смысл этого фрагмента древней Поэзии темен; и все же он глубоко трогает сердце».
Мало кто станет оспаривать тот факт, что “Jabberwocky” является величайшим стихотворным нонсенсом на английском языке. Он был так хорошо знаком английским школьникам XIX в.; что пять из его «бессмысленных» слов фигурируют в непринужденном разговоре мальчиков в «Столки и Кь» Киплинга.* Сама Алиса весьма точно определяет секрет очарования этих строк: они «наводят на всякие мысли, хоть и неясно – на какие». Странные слова в этом стихотворении не имеют точного смысла, однако они будят в душе читателя тончайшие отзвуки. [...] С тех пор были и другие попытки создать более серьезные образцы этой поэзии (стихотворения дадаистов**, итальянских футуристов и Гертруды Стайн***, например) – однако, когда к ней относятся слишком серьезно, результаты кажутся скучными. Я не встречал человека, который помнил бы хоть что-нибудь из поэтических опытов Стайн, но я знаю множество любителей Кэрролла, которые обнаружили, что помнят “Jabberwocky” слово в слово, хоть никогда не делали сознательной попытки выучить его наизусть. Огден Нэш**** написал прекрасное стихотворение-нонсенс «Геддондилло» [...], но даже в нем он слишком старается достигнуть определенного эффекта. “Jabberwucky” же обладает непринужденной звучностью и совершенством, не имеющим себе равных.
“Jabberwocky” был любимым произведением английского астронома Артура Стэнли Эддингтона, которое он не раз упоминал в своих трудах. В книге «Новые пути в науке» (Arthur Stanley Eddington. New Pathways in Science) он сравнивал формальную структуру стихотворения с областью современной математики, известной как теория групп. В «Природе физического мира» (The Nature of the Phisical World) он замечает, что описание элементарной частицы, которое дает физик, есть на деле нечто подобное “Jabberwocky”; слова связываются с «чем-то неизвестным», действующим «неизвестным нам образом». Поскольку указанное описание содержит числа, физика оказывается в состоянии внести некоторый порядок в явление и сделать относительно него успешные предсказания. Эддингтон
пишет:«Наблюдая восемь электронов в одном атоме и семь электронов в другом, мы начинаем постигать разницу между кислородом и азотом. Восемь «хливких шорьков» «пыряются» в кислородной «наве» и семь – в азотной. Если ввести несколько чисел, то даже “Jabberwocky” станет научным. Теперь можно отважиться и на предсказание: если один из «шорьков» сбежит, кислород замаскируется под азот. В звездах и туманностях мы, действительно, находим таких волков в овечьих шкурах, которые иначе могли бы привести нас в замешательство. Если перевести основные понятия физики на язык “Jabberwocky”, сохранив все числа – все метрические атрибуты, ничего не изменится; это было бы неплохим напоминанием принципиальной непознаваемости природы основных объектов».
“Jabberwocky” умело переводили на несколько языков. Существуют два латинских перевода; один сделан в 1881 г. Огастесом М.Ванситтартом, профессором Тринити Колледжа в Кембридже, и был издан отдельной книжечкой Оксфордским университетским издательством в том же году (см. с.144 биографии Коллингвуда); второй – дядюшкой Кэрролла Хэссердом X.Доджсоном (см. Lewis Carroll Picture Book, p.364) «Габбербокхус Пресс», странное наименование, принятое одним лондонским издательством, идет от латинского имени “Jabberwocky”, придуманного дядюшкой Хэссердом.
Приводимый ниже французский перевод Фрэнка Л.Уоррииа (F.L.Warrin) был впервые опубликован в журнале «Нью-Йоркер» в январе 1931 г. (“New Yorker”, January 10, 1931). (Цит. по книге миссис Леннон, где он был перепечатан).
LE JASEROQUE
Il brilgue: les t^oves lubricilleux
Se gyrent en vrillant dans le guave.
Enm^im'es sont les gougebosqueux
Et le m^omerade horsgrave.
«Garde-toi du Jaseroque, mon fils!
La gueule qui mord; la griffe qui prend!
Garde-toi de l'oiseau Jube, 'evite
Le frumieux Band-`a-prend!»
Son glaive vorpal en main il va-
T-`a la recherche du fauve manscant;
Puis arriv'e `a l'arbre T'e-T'e,
Il y reste, r'efl'echissant.
Pendant qu'il pense, tout uffus'e,
Le Jaseroque, `a l'oeil flambant,
Vient siblant par le bois tullegeais,
Et burbule en venant.
Un deux, un deux, par le milieu,
Le glaive vorpal fait pat-`a-pan!
La b^ete d'efaite, avec sa t^ete,
Il rentre gallomphant.
As-tu tu'e le Jaseroque?
Viens `a mon coeur, fils rayonnais!
^O Jour frabbejeais! Calleau! Callai!
Il cortule dans sa joie.
Il brilgue: les t^oves lubricilleux
Se gyrent en vrillant dans le guave.
Enm^im'es sont les gougebosqueux
Et le m^omerade horsgrave.
Превосходный перевод на немецкий язык был сделан Робертом Скоттом, видным специалистом по греческому языку, сотрудничавшим с ректором Лидделлом (отцом Алисы) в работе над греческим словарем. Впервые этот перевод появился в статье «Подлинное происхождение “Jabberwocky”» (“Macmillan Magazine”, February 1872). Скрывшись под псевдонимом Томаса Чэттертона. Скотт сообщал, что присутствовал однажды на спиритическом сеансе, где дух некоего Германа фон Швинделя [Schwindel – (нем.) – обман] утверждал, что стихотворение Кэрролла есть просто перевод старинной немецкой баллады:
DER JAMMERWOCH
Es brillig war. Die schlichte Toven
Wirrten und wimmelten in Waben;
Und aller-m"umsige Burggoven
Die mohmen R"ath' ausgraben.
Bewahre doch vor Jammerwoch!
Die Z"ahne knirschen, Krallen kratzen!
Bewahr' vor Jubjub-Vogel, vor
Frumi"osen Banderschntzchen!
Er griff sein vorpals Schwertchen zu,
Er suchte lang das manchsan' Ding;
Dann, stehend unterm Tumtum Baum,