Джамбул Джабаев: Приключения казахского акына в советской стране
Шрифт:
Библейский подтекст этого нарратива очевиден.
Статус пророка здесь, однако, иной: он не гонимый толпой одиночка, не жертва, но вождь. Популярность его необычайна. Тема эта звучит в мифологии Джамбула постоянно: никому не известный старик стал знаменитостью в Степи, оказывается, еще в юности. В романе Кузнецова об этом говорится так:
«Так вот он какой — Джамбул, — пытливо примечая глазами каждое движение юноши, думал саксаулши. — Вот чьи дерзкие песни поднялись совсем недавно над степями, как вихрь, понеслись от аула к аулу». И, глядя на молодого певца «черной кости», недоумевал: певцы, признанные в степях, не были нищими. Неужели же у этого, благословенного самим Суюмбаем, нет даже коня?.. Если бы не домбра, которой так искусно владеет этот парень, и не голос его, без спроса входящий в душу, ни за что не поверил бы Керимбек, что перед ним стоит Джамбул, о котором с весны только и говорят люди в аулах дулатов[39].
Шкловский и вовсе утверждал, что «когда Джамбул
На основе этой популярности выстраивалась и биография, основная канва которой «от первого лица» представлена в автобиографической поэме Джамбула «Моя жизнь», где образ пророка связывается с образом ведомого им народа. Рождение здесь изображено так:
Мать моя, рабскую жизнь кляня,
В стонах и муках родила меня,
Молча собрался голодный аул,
Дали казахи мне имя Джамбул,
Пели акыны под звуки домбры
Песню о мальчике, в бурю рожденном,
Песню о мальчике, нареченном
Именем гордой и древней горы.
Далее следуют картины народных страданий и постоянного пребывания Джамбула со своим народом: «Люди бежали, как стадо скота, / Реки холодные вброд проходили, / Грудью пожары степные тушили, / Голод косил за аулом аул… / Рос и скитался с народом Джамбул». И, наконец, прямо в соответствии с образом акына — «ближайшего помощника партии» 70-летний Джамбул превращается в «агитатора и просветителя народных масс в духе лозунгов и идей советской власти»:
Вставали рабыни, вставали рабы
Под знамя великой, священной борьбы,
Их Ленин и Сталин вели за собой
В последний горячий, решительный бой.
В борьбе восходила заря Казахстана. <…>
Я с песней борьбы выходил на котан,
Я в бой отправлял молодых партизан
[41]
.
Каким образом глубокий старик разобрался в происходящем? Конечно, «врожденная мудрость помогла старому певцу разобраться в событиях и он смело и радостно пошел с революцией, создавая чарующие песни о весне освобожденных народов»[42].
Важнейшим элементом институциональной популяризации Джамбула стал отмечавшийся в мае 1938 года юбилей — 75-летие его творческой деятельности. Критики изощрялись в эпитетах: «невиданный юбилей» (К. Зелинский)[43], «не имеющий прецедентов в мировой литературе юбилей» (В. Чаплыгин)[44], «такого юбилея еще не знал мир» (Б. Рест)[45], «беспримерный в истории мировой поэзии юбилей» (Н. Плиско)[46], «редкостный юбилей» (Л. Тимофеев)[47]. Событие это принесло Джамбулу неслыханную известность. По случаю юбилея союзные издательства издают его песни огромными тиражами. Так, его знаменитую «Колыбельную» Детиздат выпустил 100-тысячным тиражом. Во время юбилея его произведения были изданы на 60 языках народов СССР, а также на французском, английском, чешском, датском языках. В каждой республике выходят переводы его песен и поэм. Так, в Азербайджане «по поручению правления союза писателей бригада лучших поэтов — поэт орденоносец Самед Вургун, Рустам, Рагим, Фаруг работают над переводами» Джамбула[48]. Статьи о Джамбуле печатают все центральные журналы — от «Нового мира» и «Красной нови» до «Огонька», «Молодого колхозника», «Смены» и «Пионера», целые полосы во всех газетах вплоть до районных и заводских многотиражек подробно освещали биографию, творчество и ход торжеств. Названия статей говорят сами за себя: «Великий народный поэт», «Великан народной поэзии», «Великий акын», «Гигант народной поэзии», «Великий поэт советских народов», «Могучий казахский поэт», «Песни, которые будут звенеть в веках», «Гомер эпохи великого Сталина». Казахская комиссия СП СССР под председательством Вс. Иванова подготовила книгу материалов о Джамбуле. Множество поэтов и народных певцов написали приветствия Джамбулу, художники создали его портреты и бюсты, «Союзкинохроника» выпустила специально посвященный ему киножурнал, вышли также граммофонные пластинки, а многие его произведения были положены на музыку десятками композиторов. Прошли заседания, лекции, вечера поэзии. Поздравления прислали многие поэты, писатели, предприятия и организации, а из-за границы — Андерсен Нексе, Иоханнес Бехер, Ромен Роллан.
18–19 мая 1938 года в Казахской государственной филармонии проходит республиканский слет акынов, посвященный Джамбулу, в присутствии
представителей многих национальных литератур (Тычина, Бажан, переводчики Джамбула М. Тарловский, Л. Пеньковский и др.). 19 мая Верховный Совет СССР награждает Джамбула орденом Ленина. В тот же день ЦИК Казахской ССР присваивает имя Джамбула государственной филармонии, Кастекскому району Алма-Атинской области, одной из школ, создает литературное отделение акынов им. Джамбула при Казахском филиале Академии наук СССР, награждает денежными премиями и грамотами переводчиков Джамбула на русский язык, инициирует подготовку полного собрания его произведений. 20 мая начинается трехдневный юбилейный пленум Алма-Атинского горсовета и Союза писателей Казахстана, а 23 мая эскорт машин с гостями и участниками торжеств отправляется в колхоз «Ерназар» в 60 км от Алма-Аты, на родину Джамбула, на большой той[49]. 2 декабря 1938 года Калинин вручает Джамбулу в Кремле орден Ленина, а 8 декабря в Колонном зале Дома союзов проходит торжественный вечер поэзии Джамбула с его присутствием.Таким предстал 92-летний старец: «Чествуемый страной, сидит Джамбул в новом халате из пестрого шелка, подаренном узбекскими поэтами. Он окружен певцами Казахстана. Рядом с ним 80-летний акын Нурпеис и 70-летний Орумбай, один из лучших акынов Казахстана. Певцы Казахстана и певцы многих других республик Советской страны окружают Джамбула»[50].
Юбилей Джамбула проходил по следам только что прогремевшего на всю страну юбилея Руставели: в декабре 1937 года отмечается 750-летие «Витязя в тигровой шкуре». Казахскую делегацию в Грузию возглавлял Джамбул. И хотя его знакомство с Руставели состоялось в поезде по дороге в Тбилиси, тут же слагаются стихи, обращенные к Кавказу: «Вырастил ты в золотой колыбели / Думы бессмертные, Руставели. / Лебедем горным они прилетели / В мой Казахстан, и аулы запели». Запели они, разумеется, о Сталине, другом величайшем сыне Кавказа.
Этот интернациональный контекст очень важен: Джамбул был включен во всесоюзный канон, приобщался к сонму бессмертных. Теперь, как писал Якуб Колас, имея в виду целую череду литературных юбилеев, «…гостями входят в двери — / В чум, в кишлак, аул — / К нам Шевченко, Руставели, / Пушкин и Джамбул»[51]. Этот аспект подчеркивался и в передовой «Советская страна любит и ценит народные таланты», с которой вышла «Правда» в день юбилея Джамбула 20 мая 1938 года: «Песни Джамбула переплетаются с лирическими напевами северных русских сказителей, с творчеством украинских бандуристов и кобзарей, с произведениями поэтов и певцов всех народов нашей родины». В феврале 1939 года Джамбул будет награжден вновь. На этот раз — вместе с карельским сказителем Ф. Конашенковым, чувашским певцом Н. Шелеби, туркменским шахиром Дурды Клычем, мордовскими сказительницами Кривошеевой и Феклой Беззубовой, русской сказительницей Марфой Крюковой и др.
Позже имя Джамбула будет присвоено областному городу и одной из больших областей Казахстана, улице в Алма-Ате, а также колхозам, библиотекам, школам, пионерским дружинам, предприятиям и пароходам. На площади города Джамбул ему будет водружен памятник. Его изображения будут шириться в живописи и скульптуре — в бронзе, мраморе и дереве. Ковровщицы выткут его портреты на коврах, а в доме, где он жил, откроют музей Джамбула. О нем напишут немало книг, более двухсот поэтических произведений на русском, украинском, белорусском, казахском и других языках народов СССР[52], ему посвятят художественный и несколько документальных фильмов. С 1936 по 1957 год произведения Джамбула отдельными книгами издавались более двадцати раз, а произведения Нурпеиса Байганина, Исы Байзакова, Саядиля Керимбекова — каждого не менее десяти раз. Песни акынов Омара Шипина, Кенена Азербаева, Каипа Айнабекова, Нурхана Ахметбекова, Тулеуа Кобдыкова неоднократно издавались отдельными сборниками.
Каждый из четырех приездов Джамбула в Москву сопровождается чередой чествований и публикаций. Впервые он оказывается в Москве в 1936 году с участниками Декады казахской литературы и искусства. Тогда же получает орден Трудового Красного Знамени. В декабре 1937 года он посещает Москву с делегацией казахских писателей, откуда отправляется в Тбилиси на юбилейный руставелиевский пленум Правления ССП. Тогда же посещает Гори. В декабре 1938 года Джамбул вновь в Москве, ему вручают орден Ленина. В феврале 1939-го он награжден орденом «Знак Почета», а последняя, четвертая поездка состоялась весной 1940 года, когда он принимал участие в торжественном заседании в Большом театре по случаю 10-летия со дня смерти Маяковского. В 1941 году он будет удостоен Сталинской премии.
Эпоха террора неспроста отразилась в творчестве Джамбула ликованием. Публичная жизнь Джамбула была настолько насыщена чудесными превращениями, что походила на сказку:
Еще вчера Джамбул — это босой, в рваном чапане старик, в свои пятьдесят пять лет не имеющий даже щепотки соли, чтобы бросить в котел, а сегодня этот столетний юноша в шапке, опушенной куньим мехом, в парчовом халате, подобного которому он не видел в прежнее время даже на султанах, подымается в Москве по лестнице Кремлевского дворца, чтобы встретиться с руководителями партии и правительства, чтобы принять из рук М. И. Калинина высшую награду в стране — орден Ленина[53].