Дженнет
Шрифт:
Откинув узорное покрывало, Мэбилон склонилась над телом человека. Мужчина был прекрасен. Конечно, он далеко не был так изящен, как рыцари-фейри, многие из которых отдали бы бессмертие ради того, чтобы побывать в постели своей госпожи. Но он был крепок, силен, здоров и… И он был тем, кто поможет королеве в осуществлении ее намерений. Нежные пальчики заскользили по коже мужчины, выписывая узоры на его плечах и груди и постепенно опускаясь все ниже. Потом к ним присоединились губы королевы. Нежные, мягкие, они сначала пощекотали мочку уха человека, потом — шею, плечи, ямку под ключицами…
Но в тот миг, когда
— Ваше величество? — спросонья голос у него был хриплым, и это возбуждало Мэбилон. — Что вы здесь делаете?
— А сам не в силах догадаться? Люблю тебя, мой повелитель! И страстью по тебе сгораю! Не в силах дольше я бороться, — она подалась вперед, касаясь грудью его груди. — Люби меня, мой повелитель! Давно мечтаю стать твоей, сгореть в огне твоих желаний…
— Мои желания… Боюсь, что мои желания ничего не значат… Вы — повелительница фейри, а я всего лишь человек…
— Ты — повелитель сердца моего! Моя мечта! Моя любовь!
— Я — смертный человек. И я полностью в вашей власти. Если вам так угодно, я мог бы удовлетворить вашу прихоть…
Королева отпрянула. Впервые услышала она это слово из уст своего избранника.
— Ты — прихоть? Ты — мой любовь!
— Которую вы заключили в золотую клетку. Здесь я в вашей власти. Я готов смириться, но… Простите, ваше величество, я не могу. Я недостоин вашей любви.
— Ты? — от удивления Мэбилон забыла рассердиться. — Ты? Но чем? В тебе не вижу я изъянов! Ты совершенен…
— Я — человек. Обычный смертный человек и… — Роланд окинул взглядом комнату, — мне не место в этих стенах. Вам, королева, нужен тот, кто равен вам. Или даже тот, кто сильнее. Настоящий мужчина. А я для вас всего лишь игрушка. Мой дом не здесь. Прошу вас, отпустите меня.
— Упрямец! — не сдержалась Мэбилон. — Сколько можно? Любой был счастлив заменить тебя! Любой готов к ногам моим упасть…
— Но я — не любой, — Роланд встал, сдернул полог, которым укрывался и набросил его на плечи королеве. — Мне очень жаль. Я не в силах вас любить. И прошу вас… нет, умоляю… оставить эти попытки. Здесь, при дворе, есть достойный вас юноша. Обратите на него свои взоры, а меня предоставьте моей судьбе.
— Ты понимаешь, что только что сделал? — промолвила Мэбилон, не узнавая своего голоса.
— Понимаю. Но понимаю также и то, что вы сейчас ведете себя неподобающе. Я — джентльмен и никому не скажу об этом маленьком недоразумении. Пусть все останется между нами!
С этими словами он мягко, бережно взял ее за плечи, заглядывая в глаза, привлек к себе, нежно, почти отечески поцеловав в губы, после чего столь же мягко, осторожно подтолкнул в сторону двери…
И воспоминания об этом позоре до сих пор жгли сердце королевы Мэбилон. А когда она час спустя увидела, как Роланд о чем-то увлеченно беседует с арленом Конно, разум ее помутился от досады и ревности. Ее общество король предпочитает обществу этого выскочки! Сына мятежной Айфе! С ним ему явно интереснее, чем с нею. Король околдован.
— Король околдован! Он же был совсем другим, пока не появился этот Конно! Арлен его испортил, он его очаровал! То козни Айфе! Надо было их убить…
— Убить детей соперницы? — прокаркали сверху. — Умно,
ничего не скажешь!Мэбилон вскинула голову. Она, признаться, совсем забыла о присутствии Бин Сидха. Да, когда-то именно пророчица посоветовала и пальцем не тронуть двух испуганных малышей, маленького мальчика и его сестренку, которую он тогда держал на руках, поскольку она была слишком мала, чтобы долго стоять на ногах. Бин Сидха говорила, что кровь детей способна породить такую бурю, которая разрушит всю волшебную страну, ибо Айфе, хоть и лишенная большей части своей силы, все-таки оставалась королевой и матерью. А ведь сама Богиня Дану мать. И она может откликнуться на мольбы, стерев с лица земли победительницу, осквернившую алтарь победы невинной кровью. Дети остались жить при дворе, но теперь…
— Теперь они уже не дети! И сами могут отвечать за преступленья! Я его убью!
— Уверена?
Строгий тон пророчицы поколебал уверенность королевы. Никогда еще Бин Сидха не ошибалась и не лгала.
— Смерть ведет за собой смерть! Чем больше смертей, тем труднее сдержать! Кровь невинных не станет молчать! Голос ее не заглушить! Реки не повернуть вспять! Ты не вернешь жизнь!
Мэбилон задумалась. Она впервые получала такое предсказание.
— Но что же мне делать?
— Ничего! — прокаркала пророчица.
— Как так — ничего?
— Вот так! И оставь меня! Оставь! Мне страшно… Уйди! Ии-и-и-иу…
Закрыв лицо рукавами балахона, Бин Сидха завыла, раскачиваясь на потолочной балке так, что едва не падала. Потом запрокинула голову, и жуткий истошный вопль потряс стены башни.
Мэбилон отступила, не простившись, но долго вслед ей звучали пронзительные жуткие вопли, от которых кровь стыла в жилах.
Размышляя над словами Бин Сидха, она спустилась в сад с твердым намерением найти Роланда. Где-то раздавались голоса, слышался смех. Один из голосов показался ей знаком, и Мэбилон поспешила в ту сторону.
То, что она увидела, заставило королеву замереть на месте, а потом метнуться за ближайшее дерево. Она обхватила шершавый ствол руками и сжала их так сильно, что мороз вмиг сковал толстый ствол льдом от корней до вершин. Закоченел каждый листик, в льдинки превратились цветы вместе с гнездом какой-то птицы.
Роланд, развалившись в кресле, наблюдал, как юные фрейлины играли с Конно в жмурки, бегая по поляне. Он улыбался, глядя на то, как девушки, сдерживая смех, одна за другой ускользали от юноши. А выражение его лица было таким, что Мэбилон невольно вздохнула. Ее король был счастлив. Глаза его светились тем особенным светом, который узнаешь сразу, особенно когда этот взгляд обращен не на тебя.
Убегая от Конно, одна из фрейлин буквально упала Роланду в объятия, и тот, к ужасу и досаде подсматривающей королевы, не оттолкнул нарушительницу правил, а наоборот, поднялся и привлек фрейлину к себе. Девушка ойкнула, попыталась отстраниться, и Конно тут же поспешил на голос.
— Э, нет, друг, — подал голос Роланд, — остановись! Не то поймаешь меня вместо девы!
— Прошу прощения, мой король, — Конно быстро поклонился.
«Друг!» Он назвал этого выскочку другом! Королева задыхалась от ярости. Тем более, что девушка, которую Роланд выпустил из рук, не думала убегать. Она выпрямилась, выходя из-за дерева и направляясь к играющим.