Дженни ниоткуда: Ночные призраки

Когда они вдвоем с Гаем удалились по непривычно безлюдной (и безратлерной!) улице на приличное расстояние, репортер перевел дух:

— Фух… веселый денек выдался.

— Это потому что ты оказался в моей компании, — растолковала Дженни. — Со мной всегда что-то в таком духе происходит. Видишь, я даже не разволновалась.

— Значит, нужно почаще оказываться в твоей компании, тогда у меня будет куча материала для «Вечернего Эверона», и мне наконец позволят работать без присмотра мистера Ковеса, — сделал вывод Гай. — Ты не против, если мы будем проводить иногда время вместе?

— Ну, если это полезно для твоей карьеры, я с радостью помогу, — великодушно согласилась Дженни. — Добро пожаловать в мир смертельно опасных приключений и головокружительных тайн.

Разве она прежде согласилась бы так просто? Но это ответила не прежняя Дженни, а незнакомка из зеркала. Все-таки, зеркало оказалось волшебным. Факт!

* * *

Потом они долго бродили по улицам, снова людным и шумным. Но толчея и гомон совсем не мешали. Во всяком случае, Дженни не раз и не два поймала себя на том, что просто не замечает обычной для Эверона суеты. Сперва она следила за языком, чтобы ненароком не выболтать лишнее из своего прошлого. Ну, например, что она совсем не племянница Квестина, что жизнь провела в фургоне, колесящем по миру. Или даже на канате, над этим миром подвешенном. М уж тем более, не выдать намеком чудовище, которое она носит внутри.

Поначалу было странно глядеть на залитые ярким светом улицы, на горожан, которые, пользуясь последними солнечными деньками, расхаживали туда и сюда, радостно горланя. Ведь под мостовой, в мрачных сырых подземельях крался ужасный Крысиный Волк. Может, он был совсем рядом, в нескольких футах от ботинок Дженни? Но суета на улицах была такой беззаботной и шумной, а люди казались настолько беспечными, что воспоминание о встрече с тварью отступило.

И Гай болтал без остановки. Под его треп было еще легче забыть о страшной встрече. К нему возвратилась его обычная болтливость, он трещал без умолку. И, надо отдать должное его честности, в самом деле рассказал немало о политическом раскладе на Вулкане. Дженни даже не пришлось картинно ахать, взмахивать ресницами и твердить, что ей ужасно интересно — пару раз за нее это сделала незнакомка из зеркала, причем не нарочно, а походя, как бы по привычке. И этого оказалось довольно — слова лились из Гая ручьем.

По его словам, а точнее, по мнению мистера Ковеса, которое он пересказывал, победы генерала Истригса были значительными лишь поначалу. Потеряв армию на Весперовом Колене, Погонщики Ветра стали осторожными и попросту не дали Эверону шанса одержать новую победу. Планомерному наступлению они снова противопоставили тактику хаотичных неожиданных наскоков. Эти удары редко оказывались чувствительными, но держали армию в напряжении, не давали возможности развить успех. Войска медленно продвигались в пустынные владения Погонщиков, а степи были обширны, так что наступление затягивалось.

Однако газеты трубили о постоянных победах, поэтому мнение обеих палат парламента и склонилось на сторону Вестокена. Все считали, что война выиграна и нужно получить как можно больше. Более того, оппозиция твердила, что Истригсы нарочно затягивают кампанию, чтобы сохранить свое влияние, которое растет, пока их представитель командует на Гранделине. Если победа следует за победой, значит дело уже решено, ведь так?

— Цель Вестокена — подорвать влияние Истригсов, — объяснил Гай, — но те не препятствуют, потому что война больше не сулит никаких выгод. Матарханские горы и серебряные рудники уже отвоеваны, а походы по пустыне… что в них толку? Ведь Погонщики не принимают боя, они отступают. А военное счастье переменчиво, кто знает, чем обернется новая схватка?

— Выходит, весь стратегический талант генерала проявился единственно в том, чтобы заставить Сакхлиха решиться на сражение, — сделала вывод Дженни.

О, она отлично помнила, каким способом генерал это сделал. Но теперь у Погонщиков новый командующий, который не принимает боя. Дженни с ее историческими словами давно покинула театр военных действий, и шансов у Сертиаса нет. Но это она оставила при себе, и снова стала слушать, что болтает спутник.

— Сейчас многие эксперты задаются вопросом: как Вестокену удалось добиться успеха в парламенте? Ведь Сертиас Истригс-младший принес своему клану большое влияние. Ну, казалось бы, его военные успехи, пусть и не так блестящи, как после Весперова Колена, но мы по-прежнему наступаем. Однако его отец в парламенте проиграл. Почему?

— И как ты отвечаешь на этот вопрос?

— А так, что Вестокен побеждает потому, что Истригсы позволяют. Они нарочно не действуют против него в полную силу, дают оппозиции протаскивать свои решения. Зачем-то им это нужно. Зачем, а?

Гай умолк и уставился на Дженни.

— Действительно, зачем? — решила она поддержать его красноречие. — Ты так здорово до сих пор все объяснял, что, наверное, и это тоже раскусил. Так зачем они играют в поддавки?

Гай опустил голову и помрачнел.

— Пока не знаю, — признался он.

— Хм, а леди Урсула полагает, что генерал, ее племянник, скоро вернется в Эверон. Его что же, отстранят от командования? Его, героя и победителя?

— Нет, это вряд ли.

— Значит, он откажется сам, — решила Дженни. — Почему?

— Ну, предположим… предположим, из гордости, потому что он уже вступил в переговоры с вождями Погонщиков Ветра, договорился о мирных условиях, а парламент его оскорбил тем, что не подтвердил эти условия!

— Да, из гордости, это похоже на него, — согласилась она. — Это ни у кого не вызовет сомнений. А кто тогда будет назначен командующим на Гранделине?

— Вероятно, кандидат от оппозиции.

— Лорд Мариан Вестокен?

— Нет, конечно, — Гай ухмыльнулся, — он останется в Эвероне, чтобы продолжать наращивать влияние в парламенте. Этот пост он уступит кому-то из сторонников, чтобы показать, что умеет делиться привилегиями, не то, что заносчивые Истригсы, ведь те дают высокие посты лишь своим родичам. Возможно, на Гранделин отправится лорд Косимо или лорд Байрис. А почему это тебя интересует?

— Нет, нет, я просто хотела уточнить, что лорд Вестокен останется здесь.

Дженни задумалась, Гай продолжал болтать, но она слушала вполуха. Потому что складывала в голове головоломку из разрозненных кусочков информации. И даже кое-что начало прорисовываться… но лучше все обсудить с Квестином.

Из задумчивости ее вывел голос Гая, тот уже не описывал тонкости эверонской политики, а снова и снова настойчиво повторял одну и ту же фразу.

А фраза, кстати, была хорошая, правильная:

— Не хочешь зайти перекусить?

Дженни глянула, куда зовет Гай. Это было симпатичное заведение, вход в него украшали колонны, увитые ползучей зеленью, пол выложен розовым мрамором, над всем этим миленьким уютным видом — вывеска, изображающая толстого румяного божка по имени Симилис. Этот славный представитель эверонского пантеона отвечал за приготовление пищи, посуду и всякую кухонную утварь. Симилиса почитали гончары, повара, обжоры, да и вообще все любители вкусной еды. На домах Горшечной улицы Дженни видела немало его атрибутов в виде рисунков и барельефов. Вот Морко Гучих не был поклонником Симилиса. Поэтому кормил в основном сосисками. А так вся улица его чтила.

Из-за колонн, увитых зеленью, истекали прекрасные ароматы, вывеска над заведением гласила: «Милость великого Симилиса», после прогулки Дженни почувствовала, что проголодалась… в общем, предложение Гая оказалось очень кстати. С чем согласилась и ворона — она уже пристроилась на вывеске.

А уж какие запахи струились между колонн… Дженни бросила взгляд вверх — солнце давно перевалило зенит, а его лучи заставляли красный хрусталь на склонах Вулкана сверкать и искриться. Это значит, уже далеко за полдень. Ого, сколько они бродят по городу, и ведь было совсем не скучно…