Дженни. Ближе к дому

— Проповеднику Клу.

— А что проповедник Клу делает там, у вас, с Бетти Вудраф? — спросил судья Рэйни.

— Ну, это трудно объяснить — тут ничего не разберешь. Я знал, что проповедник Клу находится в номере двадцать четвертом, а что она тоже там, этого я не знал. Я позвал Клинта Хафмена, чтобы он ее арестовал, а насчет проповедника Клу я ничего не знал. Во всяком случае, дело плохо, судья Рэйни.

— Чего же вы хотите, Стэнли?

— Я хочу, чтобы Клинт Хафмен арестовал Бетти Вудраф и посадил ее в тюрьму, но только чтобы проповеднику Клу не пришлось из-за этого таскаться по судам. Его репутация пострадает, если…

— Ну, так чего же вам больше хочется, Стэнли? Подумайте и решите.

— Я хочу, чтобы ее арестовали, а его оставили в покое.

— Хорошо, Стэнли, — спокойно ответил судья Рэйни. — Я вижу, что вы находитесь в состоянии полной растерянности, и потому дам вам совет. Вы уже согласились уплатить мне двадцать пять долларов гонорара наличными завтра утром и потому имеете право получить от меня совет.

— Какой, судья Рэйни? — живо спросил он.

— Возьмите обратно вашу жалобу на Бетти Вудраф.

— Этого я не сделаю! — крикнул Стэнли.

— Даже после того, как вы обратились к адвокату, согласились уплатить за консультацию и получили дельный юридический совет?

— Нет, сэр! Я этого не сделаю!

— Отлично, Стэнли. Я хорошо понял, что вы сказали. Завтра утром я отправлюсь в суд и предъявлю проповеднику Клу обвинение в том, что он заманил Бетти Вудраф в пансионат с явно неблаговидной целью. Потом вам вручат вызов в суд и придется еще доказывать, что ваш пансионат не представляет собой опасности для общества, а иначе его опечатают и закроют. Вдобавок вас обвинят в том, что вы содержите заведение, пользующееся дурной репутацией. А кроме того, я рассчитываю получить завтра утром эти самые двадцать пять долларов. Я думаю, этим ситуация приблизительно исчерпывается. Будут вопросы, Стэнли?

— Погодите минутку, судья Рэйни! — кричал Стэнли, от волнения повышая голос. — Не надо! Прекратите все это. Я принесу вам деньги завтра, с самого утра!

— А как же быть с Бетти Вудраф, Стэнли?

Стэнли взглянул на Клинта Хафмена. Держась вполне непринужденно и не проявляя никакого интереса к разговору, Клинт изучал дорожную карту. Его палец медленно двигался по развернутой карте, исследуя живописную дорогу к Флориде.

— Судья Рэйни… я уже не прошу, чтобы ее арестовали.

— Вы передумали?

— Да, — сказал Стэнли слабым голосом. — Я передумал. Ничего не надо делать. Пусть все остается так, как есть. Я и шерифу так скажу. Не надо мне никаких непонятностей.

— А что скажет на это Клинт Хафмен? — спросил судья Рэйни. — Может быть, он думает, что по долгу службы обязан принять меры по вашей жалобе, Стэнли?

— Вот он! — Стэнли сунул Клинту телефонную трубку. — Поговорите с ним сами! И скажите ему, что я никакой жалобы подавать не собираюсь!

Сначала Клинт неторопливо и аккуратно свернул карту дорог и положил ее на стол, потом взял трубку у Стэнли.

— Ну, как там, судья Рэйни? — спросил он.

— Скоро вы вернетесь сюда заканчивать партию, черт вас возьми? Вы у меня выиграли три доллара, и я хочу вернуть свои деньги. Ну, поторопитесь, Клинт. Мне уже давно пора ужинать, я проголодался и хочу домой.

— Я буду через десять минут, судья Рэйни, — сказал он, кладя трубку на место.

Клинт быстро прошел в конец двора, не дожидаясь Стэнли; он без стука вошел в комнату и кивнул Бетти Вудраф.

— Вам бы лучше поторопиться домой, мисс, — сказал он, улыбаясь и отворяя перед нею дверь. — Поздновато становится для такой хорошенькой девушки разгуливать без провожатых.

7

Телефон в прихожей на нижнем этаже звонил вот уже несколько минут почти без перерыва, и, хотя его резкий звон был слышен по всему дому, Бетти не выходила из своей комнаты на звонки.

Вечер был еще не поздний, всего половина десятого, а Бетти обычно подходила к телефону до полуночи, а то и позже. Дженни знала, что Бетти сидит у себя в комнате, потому что она вернулась домой вскоре после девяти. Шорти Гудвилли не мог подойти к телефону — он все еще был в городе, где играл в покер в пожарном депо, — и вместо того чтобы самой ответить на звонок, чего она не делала последние несколько недель, потому что вечером вызывали всегда одну только Бетти, Дженни вышла из своей спальни и пошла по коридору стучаться в дверь к Бетти.

Но еще не дойдя до комнаты Бетти, Дженни услышала громкие рыдания. Поэтому она вошла не постучавшись, остановилась на минутку в темноте и прислушалась, прежде чем зажечь свет.

Бетти, повалившись на кровать вниз лицом, судорожно всхлипывала. Она обхватила руками подушку, прижимаясь к ней и зарывшись в нее лицом, словно ничто другое на всем свете не могло ее утешить. Она сбросила белые туфли без каблуков, красный шелковый шарф свалился у нее с головы, но зимнего пальто она так и не сняла. Черная кожаная сумочка валялась на полу в дальнем конце комнаты, словно ее швырнули об стенку. Ключ от машины, губная помада, мелкие деньги были рассыпаны по полу.

Подбежав к кровати и присев на край рядом с девушкой, Дженни попробовала успокоить ее, похлопывая в утешение по спине и гладя по встрепанным волосам. Уткнувшись еще глубже лицом в подушку, Бетти рыдала так, что все ее тело вздрагивало.

— Что такое случилось, детка? — ласково спросила Дженни, наклонившись над ней и пытаясь заглянуть ей в лицо. — Скажите Дженни, в чем дело, милая. Раньше я никогда не видела вас в таком расстройстве. Что за беда с вами стряслась? Какой-нибудь мужчина обидел? Мне вы можете рассказать. Вы всегда мне были как родная дочь, и я хочу, чтобы вы доверились мне. Ну, расскажите Дженни все, деточка.

Только мотнув головой и еще глубже зарывшись лицом в мокрую подушку, Бетти продолжала безутешно рыдать.

Сбегав в ванную и намочив полотенце холодной водой, Дженни принесла его Бетти и приложила к ее пылающим щекам и лбу. Через некоторое время Дженни смогла повернуть ее на бок и освежить ей лицо прохладным мокрым полотенцем. Скоро Бетти открыла глаза и взглянула на Дженни.

— Никогда в жизни не слыхала, чтобы так плакали, — сказала Дженни, ласково отводя волосы с лица Бетти. — Будто с вами случилось такое, хуже чего на свете не бывает, деточка. До того жалостно было слушать, просто сил нет. А ведь я и не знала бы ничего, если бы телефон не зазвонил, — надо же было пойти узнать, почему вы не подходите и не отвечаете на звонки. А теперь он замолчал, но, должно быть, скоро опять зазвонит. Когда я услышала звонок, то он звонил так, будто кому-то очень нужно вас видеть. Может быть, это только мое воображение, но звонок бывает совсем другой, когда мужчине невтерпеж. Знаете, какой тогда бывает звонок, а особенно если вы ждете и надеетесь, что кто-то вам позвонит. Вот такие звонки я больше всего люблю. Уже подходя к телефону, вы чувствуете, что звонят не попусту.

— Нет! — крикнула Бетти, ударяя стиснутым кулаком по кровати, и яростно замотала головой. — Нет! Я не подойду! Никогда! И не говорите мне! Я не хочу ничего слышать! Никогда больше не подойду к телефону! Никогда! Никогда!

Дженни посмотрела на нее с удивлением. Бетти все мотала головой.

— Никогда? — недоверчиво сказала Дженни. — Что это вы как странно говорите, деточка. Так уж и никогда! Вы это серьезно? В чем дело, милая? Скажите мне, что случилось. Вы же знаете, Дженни можно все сказать, я пойму.