Джей

А потом ЛинЛин все-таки вернулась и… привезла сэру Джуну ЕЩЕ ОДНУ партию детей. После чего похвалила онемевшего племянника, дала детишкам еще одну партию денег и снова унеслась в неведомые дали. Со временем цикл повторился еще раз… и еще раз… и…

На этой части истории, речь цветочного бродяги стала максимально матерной и экспрессивной, из-за чего Джей отвлек его вопросами о «племяшах». Благо «племяшей» (в отличие от их матери) сэр Джун любил безумной и вечной любовью и мог говорить о них часами, что скоро и узнал снайпер.

Сначала сэр Джун рассказывал о своем любимом «племяше» Кате. Ката был «милым, очаровательным ребенком, что очень любит своих братьев и сестер». Так же Ката обожал пончики, являлся очень умным и ответственным, и вдобавок был неравнодушен к розовому цвету. Еще Ката являлся немного драматичным и в детстве увлекался книжками о рыцарях… цветочный бродяга с умилением вспоминал молодые годы Каты, в которые племяш очень серьезно обещал его защищать. При этом Ката делал «очаровательно суровое» выражение лица. Конечно, сэр Джун согласился.

Джей максимально серьезно прослушал эту часть инструктажа, а так же максимально пристально изучил все предоставленные ему фотографии. Очевидно, сэр Джун прослеживал жизненный путь Каты с самых ранних лет и по сей день – при этом, на всех фото Ката был в шарфе. Даже в ванной! (нормально ли то, что Джей увидел настолько личное фото? Это естественно для гражданских?) На робкий вопрос снайпера, о причинах шарфовости Каты, сэр Джун нахмурился, после чего пробормотал что-то о мерзких сопляках. В этот момент от него пошла сильная жажда убийства, и Джей решил не лезть в эту тему.

Да, все же снайпер был весьма слаб, если его так напугал простой гражданский.

В общем-то, когда сэр Джун завершил умилительную сагу о «малыше» Кате, снайпер посчитал, что его инструктаж окончен. Но он сильно недооценил размеры семьи и вместительность карманов сэра Джуна. Так как после стопки с фотографиями Каты в дело пошли фотографии «моей симпатичной малышки Брюле».

«Симпатичная малышка Брюле» могла похвастаться небольшим ростом (всего-то три с чем-то метра. Мелочь), довольно длинным носом и заостренными фиолетовыми волосами. Она являлась «стеснительной, но заботливой малышкой, что часто попадает в неприятности». Джей молча оценил эту характеристику и ощутил с женщиной смутное душевное родство. Возможно это было из-за носа, а возможно из-за характеристики «часто попадает в неприятности». В любом случае парень Брюле проникся и очень внимательно выслушал все детали о ее любви к белоснежным платьям и тайной страсти к выпечке пончиков. Почему эта страсть была тайной не понимал даже сам сэр Джун. Но факт оставался фактом.

Дальше пошла краткая характеристика на очередного великана по имени Перосперо, что мог похвастаться длинным языком и «садистскими манерами». Он был единственным из семьи сэра Джуна, кто избежал гордого звания «племяша». Возможно потому что мистер Перосперо был всего на три года младше цветочного бродяги, поэтому тот называл его просто «надоедливый двоюродный брат». Или Перос для краткости. Его описание было самым лаконичным. Просто «ответственный, но болтливый самодовольный говнюк. Люблю эту сволочь. Если увидишь его где, беги нахрен». После этого эпичного описания сэр Джун забрал единственную фотографию данного великого индивида и бережно засунул во внутренний карман.

Джей молча проникся этой важной информацией, и так же молча выслушал лекцию о «малышке» Компот, что любила сладкое и современное искусство (а еще тайно увлекалась диетами и тренажерами для похудения). После Джей узнал экспрессивную историю об упрямом очаровашке Овене, и его непростых, можно сказать трагических отношениях с курсами по контролю гнева. Насколько понял Джей, мистер Овен пошел на эти курсы в глубокой тайне и не рассказывал о них ни единой живой душе… что совершенно не помешало сэру Джуну узнать об этом, а потом вывалить на неподготовленного снайпера.

На вопрос об этом несоответствии, цветочный бродяга ответил так:

– Ну, я не могу постоянно быть с ними, из-за того, что ЛинЛин меня ненавидит, – проворчал мужчина – К тому же много их у меня, за всеми не уследишь. Вот и приходиться изворачиваться и настраивать специальную сеть наблюдения, – тут сэр Джун запнулся и всхлипнул – Они же мои малыши… я же волнуюсь за них. А вдруг с ними что-то случится, и я не успею помочь? Я же никогда себе этого не прощу, – печально сказал бродяга, вытирая робкие слезы – Как будто твоя семья о тебе не волнуется, парень, – проворчал Джун.

Разговор этот происходил во все той же столовой, что за три дня успела стать самым популярным местом для снайпера и цветочного бродяги. Рядом с сэром Джуном лежала стопка фотографий «упрямого очаровашки Овена», а Джей сидел перед пустым ведром с едой (за эти дни он научился незаметно менять ведра местами).

– У меня нет семьи, сэр, – просто сказал Джей, рассматривая фотографию Овена.

Племяш выглядел максимально рассержено и как-то угрожающе нес огромный поднос с печеньем к фотографу. Очевидно, бедные курсы по контролю гнева были бессильны перед этим конкретным «племяшом».

– О… – тихо сказал сэр Джун – Я извиняюсь, – кратко сказал он.

Джей непонимающе моргнул и поднял глаза. Сэр Джун почему-то повернулся и пристально смотрел на противоположную стену… казалось ему было неловко.

– За что? – удивленно спросил снайпер.

Цветочный бродяга повернул голову и удивленно посмотрел на парня.

– Ну… я уже три дня хвастаюсь тебе своей семьей. При этом, даже не подумал спросить, почему такой молодой парнишка уплывает со второй половины Гранд Лайна в полном одиночестве, – неловко почесал затылок цветочник – Что бы с ними не случилось… я думаю тебе было не очень приятно слушать мои разглагольствования, – грустно сказал бродяга.

Джей снова моргнул и нахмурился.

– С ними ничего не случилось, сэр… их просто нет, – кратко пояснил парень.

Тут выражение лица бродяги стало максимально неловким.

– Так ты сирота? Эм… мне правда жаль. Я помню как мне было грустно, когда умерла мама, – печально сказал мужчина, после чего поморщился – Извини, что продолжаю говорить об этом. Это точно плохая тема… и я все еще продолжаю говорить. Ох, я такой бессердечный идиот! – прорычал сэр Джун и зачем-то стукнул себя по голове.

– Идиот. Идиот! – пропел сытый цветочек.

Снайпер нахмурился сильнее. Очевидно, сэр Джун не понимал ситуации парня. Джей был агентом, и у него никогда не было такой вещи, как семья. Поэтому сэр Джун может не винить себя за этот разговор – очевидно, он не причинил Джею никакой боли.

– Вам не о чем волноваться, сэр. Я не потерял свою семью и с ними не случилось ничего плохого. Их просто никогда не существовало, – ободряюще пояснил парень.

После этой фразы в столовой повисла тяжелая тишина. Джей выжидательно смотрел на замершего бродягу, а тот так и застыл с кулаком, опустившимся на его голову. Даже веселый цветочек перестал раскачиваться, повернулся и теперь пристально смотрел на синеглазого мальчика. Секунды текли, пока не превратились в минуты, и Джей начал немного нервничать – сэр Джун продолжал как-то потерянно на него смотреть. Наконец, бродяга медленно опустил кулак и аккуратно развернулся на стуле, чтобы очень внимательно смотреть на парня. После чего очень осторожно спросил: