Джин с чердака.Том III

Ребята побежали за ней следом. Джинни нужно было остановить до того, как она нарвётся на отработку и вопли миссис Уизли...

Глава 13. Приближение.

После второго испытания на долю директора Дамблдора выпало немало бед. Начиная с возмутительно грубого и громкого вопила миссис Уизли, к счастью директора, в школу не смогла прибыть лично хранительница домашнего очага дома Уизли. Вторым не менее неприятным событием стала статья незабвенной Риты Скиттер, и вот тут Джинни впервые читала её статью с удовольствием, смакуя и цитируя почти каждую строчку, поливающую отборными помоями как самого Дамблдора, так и каждого, отвечающего за Турнир.

Каким образом журналистка смогла прознать о её, Джинни, насильственном участии во втором испытании, было загадкой, но благодаря этому отвертеться от компенсации никому не удалось. Следуя её примеру, Рон тоже пошёл в атаку на директора, а с незыблемым родительским авторитетом за спиной в пору особого внимания к турниру и лично к директору отказать ему не смогли.

Подытожив, можно прийти к такому заключению: Джинни полностью довольна кармой-бумерангом, ударившей по всем замешанным в её новых приключениях.

Рон изначально держался их общей легенды о том, что после вызова к директору их заколдовали и запихнули на дно озера без права отказаться. Но с каждым днём легенда обрастала всё более абсурдными подробностями, и вот уже вскоре по замку кочевала история, в которой у Рона отобрали палочку, и он в рукопашную бился с морским народом. Сколько учеников в это верило! А сколько подходило к ней, спрашивая её версию событий о геройстве Рона. На такое Джинни отвечала просто фразой: «Всё правда! Его храп разил тритонов на повал.»

Рон дулся, но разве мог брат что-то противопоставить ей, особенно когда его ещё активнее выставляли дураком близнецы?

Март выдался сухим и ветреным. Сов сносило порывами, они сбивались с курса, и почта приходила с опозданием. Миссис Уизли часто писала Тому, беспокоясь о его ментальном и физическом здоровье. Джинни и Рону доставалось не меньше заботы и писем, а близнецы... Ну, у них стабильно летали вопилеры. За выходку с компенсацией её пожурили, но не сильно: всё же она, как бы не выкручивался директор, была в своём праве.

К слову о Томе, он получил второе место, и в его духе было бы разозлиться, но этого не случилось. Он стал ещё более прилипчивым и пребывал с Джинни почти круглые сутки, за исключением пары раздельных уроков и времени сна. Он всё время вёл себя настороженно, опасаясь, что её вновь могут втянуть в турнир. А ещё он рассказал, что Волан-де-Морт становится сильнее, он чувствует это даже сквозь щиты.

Не менее важным является и ещё одно открытие: в Выручай-комнате Джинни обнаружила ещё один крестраж Волан-де-Морта. Она должна рассказать об этом Тому, но как? Её пугает возможность изменения уже привычного ей Тома, ведь как повлияет контакт Реддла с крестражем — для неё тайна за семью печатями, не иначе. Но если Том сам узнает о нём, узнает, что она знала о нём и скрывала это, ей не сносить головы, и никакая эфемерная "привязанность" её от этого не спасёт.

Она подумает об этом позже, а пока крестраж надежно скрыт в её чемодане.

Пару раз во время прогулки Мэри замечала "того" черного пса. Джинни каждый раз заверяла, что ей показалось. Ей, Мерлин, ну не скажет же она, что беглый преступник Сириус Блэк бегает по Хогсмиду в виде пса на свиданки к Гарри Поттеру!

Поттер — та ещё "звезда": его обучение защите разума не дало плодов, и он не переставая будил всех криками. За что его под белы рученьки уводили в медкрыло. С Томом такого, слава Мерлину, не случалось, ведь плохое настроение Тома превращалось в плохое настроение для всего его окружения.

— О, Джинджи, и ты здесь! — оторвал её от мыслей хорошо знакомый голос Фреда. — Последнее время мы так редко болтаем.

— Даже грустно становится, — продолжил Джордж, и для пущей убедительности очертил путь несуществующей слезы по щеке.

— Не начинайте, вы же сами в курсе всех событий, — отмахнулась Джин.

— Ты о турнире?

— Или о своих секретных тренировках с Томом?

— Обо всём, — огрызнулась Джинни. — И откуда вы знаете о наших тренировках?

— От тебя, — захихикал Фред.

— Сейчас и узнали, — подхватил Джордж.

— Вот же прохвосты!

— Сестрёнка, как ты можешь быть такой злой с нами?!

Джинни закатила глаза, не видя толка от продолжения этого бесполезного спора. Братья сами вполне были в состоянии себя развлечь, и ей что-либо говорить не было никакого смысла, а потому она не стала тратить время на спор и вынула из кармана мантии письмо, которое планировала отправить родителям. После турнира ей приходилось заниматься этим куда чаще, чем прежде.

Их домашняя сова пряталась в отдалении и тоскливо поглядывала на Запретный лес. Что могло там понадобиться птице, было загадкой. Протянув письмо Эрролу, она снова глянула на братьев, как она и предполагала, те уже совсем забыли о ней, полностью сосредоточившись на своих Великих (именно так, с большой буквы, и не иначе!) коварных планах. Покачав головой, Джинни внутренне посетовала о том, что эти два обалдуя — её родные братья. Вернув взгляд к Эрролу, она почесала птицу около клюва, и та издала довольное урчание.

— Давай, Эррол, отнеси письмо родителям.

До возрождения Темного Лорда оставалось всё меньше времени, и Джинни стала видеть кошмары: в них бледнолицее скелетоподобное существо выходит из котла и со змеиной улыбкой смотрит на неё леденящими алыми глазами, шелестя могильным голосом: «Время пришло». Она просыпается на мокрых от пота простынях, захлебываясь плачем, сдавливая горло, пытаясь унять колотящееся сердце и заглушить крик. Она не знает, что ещё происходит там во сне, но знает, что то, что она там видит и слышит, куда страшнее того, что она помнит. С тех пор как она заметила, что кричит во все горло во сне, полог тишины на её кровати стал не снимаемым. Беспокойство друзей, братьев и даже Тома отдавались глухим раздражением в порядком измученной душе. А странное чувство, словно она была и здесь, вот сейчас, когда идёт подготовка к турниру, и одновременно она была совсем не тут, а там, в другом времени, в будущем, где всё горит и рушится. Это заставляло биться на дне подсознания безысходности, что, как чудовище, царапало изнутри, подгоняя, подгоняя и подгоняя учиться как можно большему. Даже зельеваренье, которому она клялась посвятить своё будущее, меркло перед этим отчаянным желанием выжить и защитить.

Особенно остро это стало ощущаться, когда ко снам о Лорде добавилась Джейн — та, о ком она забыла, та, кем она была когда-то давно, до того как стать Джинни. То отчаяние от одиночества и отсутствия родительского тепла и близких настоящих друзей всколыхнулось вновь, загораясь ярким пламенем. Ведь теперь у неё было много тех, кого она хотела бы защитить: её любимые родители, что души не чаяли в ней, обалдуй-братья — целых шесть! Подруги и соседки, любящий драму Лоуренс, и Том... Он тоже стал ей очень дорог, и его исчезновение стало бы для неё большим ударом.