Джон да Иван – братья навек

– У меня, командир. – Майор похлопал по ранцу, висевшему на груди у офицера.

– Включи его, чтобы не попасть под сигналку в самом начале марша. Духи могли раскидать их где угодно.

– Включил!

– Ну и иди первым. Я за тобой, Дрозденко – в замыкании.

Разведгруппа прошла без проблем около восьмисот метров. В 23.40 Шепель, остановившись, поднял правую руку вверх, затем подал сигнал сбора.

Тимохин и Дрозденко подошли к нему.

– Что такое, Миша? – спросил командир «Ориона».

Оборудование «Поиск» подало сигнал опасности.

– Что, мины?

– Черт его знает, сейчас проверим.

Шепель извлек из ранца устройство, напоминающее ноутбук, и включил его, выставив вперед короткий штырь поисковой антенны. И тут же на экране вспыхнули четыре точки, соединенные между собой прямыми линиями красного цвета, пересекавшими по ширине всю вершину.

– Мины с лазерной системой активации. Четыре штуки. Похоже, пластиковые, противопехотные, итальянские. Такие духи еще в восьмидесятых годах применяли. Надо было Кима с собой взять, он все же сапер.

– Без него обойдемся. На каком расстоянии от земли висят лучи лазеров?

– Как у обычных растяжек – в десяти-пятнадцати сантиметрах. Но это только на ближнем участке. Дальше прибор показывает более насыщенное минами поле.

– Духи заминировали всю вершину до поста?

– Возможно, и склон. Проверить?

– Нет! Мы сейчас недалеко от нижнего поста. Часовой с него может увидеть тебя.

– Я аккуратно, так, чтобы не увидел. Нам по-любому до проведения штурма надо выявлять минные поля. Сейчас на это время есть, позже может не быть.

Тимохин, подумав, посоветовал:

– Ты, Миша, осмотри противоположный склон. Если духи выставили на склонах мины, то, значит, и здесь нашпиговали ими спуск. С одной стороны ставить минный заслон не имеет смысла.

– Тоже верно. Посмотрим противоположный склон.

Шепель перевел штырь антенны на северный перевал Шургунского ущелья.

– На той стороне «Поиск» ловушек на склоне не фиксирует, а вот на вершине такая же минная чехарда, что и здесь.

– А глянь на наш склон…

– Тот, что к Тарикару спускается?

– Да.

– Сейчас… Оп-па! Ну и нюх у тебя, командир… Есть мины, гранаты, но без лазеров, противопехотки и растяжки.

– Насыщение?

– Ниже среднего, одна ловушка квадратов на шесть-восемь.

– Так, понятно. Зафиксируем их со дна ущелья.

– Киму тут работы невпроворот.

– Да, придется Лене потрудиться… Но это позже, а сейчас нам нужно сблизиться с постом. Так что давай веди, Миша. Всем предельное внимание.

Шепель пошел вперед. Через двадцать метров остановился, перепрыгнул невидимую условную линию, опять остановился. Его примеру последовали командир «Ориона» и Дрозденко. Так, переходя через лучи, спецназовцы преодолели первое минное поле, за ним второе. Там пришлось попрыгать. В некоторых местах лучи соединяли мины на расстоянии в сорок сантиметров от поверхности вершины. За вторым полем Шепель воскликнул:

– Дальше пусто!

– Что значит пусто? – уточнил Тимохин.

– А то, что прибор не фиксирует никаких взрывчатых или сигнальных средств.

– До поста метров четыреста. И что сие означает? То, что духи выставили заслон на удалении от поста, а непосредственно у пункта наблюдения и обороны объекта посчитали это ненужным?

– Хрен их, духов, знает, командир, но ни сигналок, ни обычных растяжек на расстоянии в пятьсот метров на вершине нет! И только где-то на участке, удаленном от нас на четыреста метров, гранаты, сложенные в одном месте, ближе к спуску в Кайзабад. Но это наверняка пояс с гранатами самого часового. К тому же снятый.

– А что на склоне?

Шепель перевел антенну вниз.

– А на склоне картина интересная. То же, что и раньше, – минное поле с коридором шириной в полтора метра от вершины до дна ущелья, далее та же ерунда на четыреста метров. Насыщение взрывчаткой то же, что и было. Но ты прав, надо точнее зафиксировать ловушки со дна ущелья. Идем дальше?

– Конечно! Прижимаясь к восточному склону. Что там у нас впереди? Валун?

– Типа того…

– Идем туда, оттуда смотрим дальше. Шепель, вперед!

– «Поиск» вырубить?

– Ни в коем случае! А если мины с реле времени?

– Ну это вряд ли. Уже то, что здесь лазеры стоят, удивительно; ну а реле – это явный перебор.

– Оборудование держать включенным!

– Есть!

– Вперед! – повторил команду Тимохин.

Разведгруппа, ведомая майором Шепелем, продолжила движение.

В 00.30 спецназовцы дошли до валуна. Тимохин выглянул из-за него и увидел метрах в ста расчищенный от растительности и камней вершины пост.

– Ну что там? – спросил Шепель.

Тимохин вернулся к подчиненным.

– Что спрашиваешь? Пост.

– Ну это понятно. Что за пост?

– Укрепленная огневая точка.

– Даже так?

– Даже так! Духи действительно неплохо прикрыли подходы с севера и юга. Если внизу обычная позиция для стрелка – чаша с двумя рядами камней, то здесь – бруствер высотой около метра. Часовой, правда, один, но у него «ПК». Да с коробкой в пятьдесят патронов. Не исключено, что у него имеются запасные коробки или набитые ленты. Еще у духа автомат и, как я и говорил, пояс с гранатами.

– Ничего, снайпер отсюда вышибет мозги этому часовому, имей он хоть еще и пару гранатометов.

– Не так-то просто это будет сделать, Миша, даже таким профи, как наши Шматко и Санеев.

– Да ладно… Я взгляну на пост?

– Взгляни.

Шепель минут пять смотрел на позицию афганского часового. Затем, вернувшись, произнес:

– Да, непростая цель. Я не понял, он сидит на чем-то, что ли? Только полчерепа виднеется… Или внутри чаши сделано углубление?

– Скорее сидит, хотя может быть и углубление.

– Чтобы гарантированно срезать часового из «Винтореза», надо его приподнять. Заставить высунуться.

– Как?

– Вот и я думаю, как… Шумнешь отсюда, а он по валуну – очередь из «ПК», и пропадет весь фактор неожиданности к чертовой матери! Из гранатомета спалить духа? Можно, конечно, но пост снимем, а сами засветимся по полной программе…

– Надо заставить часового посмотреть на кишлак, – Тимохин проговорил: – Шум в Тарикаре только насторожит, а вот что-то необычное в Кайзабаде заинтересует.