Джон да Иван – братья навек

– А что думать? «Вертушкой» и заберем, при условии, что нас вернут домой. А нет, так Родионов переправит его и без нас.

– Вызов «Ми-8» надо будет обосновать. Дотошность Харсона ты уже знаешь. Но ладно, это решим. Думаю, Феофанов найдет доводы для американской стороны, чтобы передать этого доктора нам.

– Все это потом, сначала надо отработать объекты. Мы с постами духов у Кайзабада разобрались, а вот как американцы будут нейрализовывать верхние посты, прикрывающие Тари-Пули? Там наверняка такая же, что и здесь, система минных заграждений, а у американцев бесшумных снайперских винтовок нет, лишь штурмовые «М-16А2».

– Это мы с полковником Даком решим на месте.

– Если он послушает твоего совета.

– А я не буду ничего ему советовать. Принимать решение на штурм своего объекта он будет сам; я лишь обозначу угрозу и, если потребуется, помогу принять решение.

– Ладно, это ваши дела… Завтра что будем делать?

– Встречать американцев. С Ларсеном увидишься…

Разведгруппа вернулась на базу в 4.40. Отпустив Шепеля и Дрозденко, Тимохин прошел в свой отсек. Разделся, вышел к реке, обмылся. На находившейся при нем радиостанции «Блик» неожиданно пропищал сигнал вызова. «Это еще кто?» – подумал Александр.

– «Орион» на связи!

– Это «Сержант».

– «Сержант»? – удивился командир российской группы спецназа. – Что-то случилось?

– Если случилось бы, то ты получил бы сигнал опасности. Впрочем, можно сказать, что случилось.

– Говори, не тяни!

– Я заминировал генератор и насосную станцию.

– Когда? – еще более удивился Тимохин.

– После переговоров с тобой решил: а чего ждать, попробую-ка провести минирование немедленно. Попробовал, получилось. Так что генератор и насосная станция заминированы, и я могу подорвать их в любое время.

– Ты неоправданно рисковал, «Сержант»!

– Я, «Орион», никогда неоправданно не рискую.

– Ну что ж, молодец. Тогда оперативно сработал.

– У меня к тебе такой вопрос. Твои снайперы могут с вершины Тарикара снять часовых на северном перевале Шургунского ущелья?

– Только из «СВД».

– Через какой промежуток времени после обстрела постов северного перевала Тарикарского ущелья?

– Примерно секунд через двадцать. Это по минимуму.

– В таком случае, дабы не рисковать людьми, предлагаю сделать так: я по твоему сигналу сначала подрываю генератор. Снайперы бьют из бесшумного оружия часовых на ближних к вам постах, меняют винтовки и берут на прицел часовых постов противоположного хребта. Ровно через тридцать секунд после подрыва генератора я поднимаю в воздух насосную станцию. В это время под грохот второго взрыва снайперы из дальнобойного оружия уничтожают часовых дальних постов. Ну, а далее по вашему плану. Я укроюсь в тайнике дома, так что можете подорвать его, но не взрывайте подвал. Из развалин дома я позже выберусь, из развалин подвала – нет! И не устраивай тщательной зачистки здания перед подрывом.

– Это обеспечу. Твой вариант принимаю. Ты действительно окажешь нам неоценимую услугу, обеспечив взрывами прикрытие отработки постов.

– Для этого я и сидел в этом проклятом ущелье столько лет.

– Скажи, а в Тари-Пули верхние посты тоже надежно защищены?

– Не могу точно сказать, но Халтани к охранению относится довольно серьезно. Посты вокруг кишлака выставлены, и их, так же как и в Кайзабаде, шесть. Впрочем, на схемах, что я передал тебе, все отмечено. Ты еще не смотрел схемы?

– Извини, нет. Отдохну, обязательно посмотрю. Благодарю за работу, «Сержант»!

– Не за что, «Орион»! Жду от тебя сигнала.

Отключив станцию, Тимохин проговорил:

– Действительно, агент не промах. Работает отменно.

С полотенцем на плече Александр прошел в свой отсек. Расстелил на топчане спальник, прилег. Выкурив сигарету, стал анализировать изменившуюся в результате действий агента внешней разведки обстановку. До прибытия американцев следовало еще согласовать план действий «Ориона» по Кайзабаду с Крымовым; в несколько иной интерпретации, возможно, и с Харсоном, определить задачу каждому бойцу, особенно саперно-снайперской группе; продумать вариант захвата живыми Агаджи Гауни и Вольфа Шнейдера. И еще решить кучу сопутствующих вопросов – тех, что решать при американцах нежелательно, хотя бы при проведении первой совместной боевой операции. Как выстроятся взаимоотношения в отряде «Марс», покажет время. Сейчас же не следует раскрываться в полной мере. Пока работать по принципу «дружба дружбой, а табачок врозь». Дальше видно будет.

Затушив сигарету, Тимохин тут же уснул крепким сном.

Глава 7

С утра 12 августа Тимохин распорядился выставить на вершине северного перевала Тарикарского ущелья два поста – в местах, откуда через оптику часовые могли видеть то, что происходит в кишлаках Кайзабад и Тари-Пули, а в них полным ходом шла подготовка к отправке караванов с наркотиками. Откуда-то были пригнаны лошади, ишаки, люди сопровождения. Готовый наркотик выносили из складов в мешках, грузили на животных. Не бездействовали и спецназовцы «Ориона». Группа была поделена на две подгруппы под командованием Тимохина и Соловьева. Доведя до личного состава план операции по уничтожению наркозаводов, командир боевой группы приказал вывести людей на позиции, откуда планировался штурм, чтобы бойцы смогли увидеть, откуда и по каким целям им предстоит действовать. На это ушел весь день. К вечеру Тимохин собрал совещание, где были оговорены подробности штурма, и после ужина, выставив охранение, российские спецы отправились отдыхать. На ущелье постепенно опустилась ночь.

В 00.30 Тимохина, находившегося в развалинах кишлака, вызвал по связи бригадный генерал Харсон:

– «Орион», я «Марс»!

– На связи! – ответил Александр.

– Вертолет с «Ирбисом» находится в двадцати минутах подлета к базе, приказываю обозначить площадку для посадки «Ми-8»!

– Есть!

Отключив станцию, Тимохин вызвал майора Гарина. Тот установил на середине ущелья за кишлаком сигнальные патроны с ярко-красным дымом. С запада донесся усиливающийся рокот вертолетного двигателя. «Ми-8» шел на предельно малой высоте, заходя к базе с юга. Александр запросил у часовых на верхних постах доклад об обстановке в кишлаках. Ему ответили, что в кишлаках все спокойно, вражеские посты активности не проявляют. На работу двигателей вертолета никто внимания не обращает; единственное, что заслуживает внимания, – караваном вышли два десятка душманов, один из которых имел при себе переносной зенитно-ракетный комплекс «Стингер».

Вертолет, пройдя над перевалом, клюнул вниз и, развернувшись в воздухе, на какое-то время застыл над развалинами кишлака; после чего отошел на восток и плавно сел на обозначенную спецпатронами площадку. Дверь борта раскрылась. На землю упал трап, по нему быстро покинули вертолет бойцы полковника Дака. «Ми-8» поднялся и, перелетев перевал, скрылся в ночном небе.

Александр вышел навстречу отряду американского спецназа «Ирбис». Пожал руку полковнику Даку:

– Как долетели, Джон?

– Как видишь, Алекс, без проблем. Вы подготовили место для размещения моих бойцов?

– Их готовили ваши земляки. Пусть твои парни пока покурят, а я проведу тебя по подвалам, покажу отсеки, что выделены под вас.

– О’кей!

Дак объявил группе привал, сам же с Тимохиным спустился в подземелье.

Но не только командир группы «Орион» ожидал прилета американцев, его ждал и майор Шепель. Он вышел на поверхность земли, как только Тимохин повел Дака по подвалам. Его увидел Ларсен.

– Привет, Майкл!

– Привет, дружище! С прибытием на многострадальную афганскую землю.

– Благодарю! Вы тут уже обустроились?

– Было время.

– Ты знаешь, я перед отлетом в ваш Термез попытался позвонить в Москву.

– Удалось?

– Представь себе, да! Поговорил с Анастасией.

– Ну, и как она?

– Хорошо! Спрашивала, когда вернусь. Она была рада услышать мой голос.

– Ну, значит, все будет о’кей.

– Ты думаешь, Настя полюбит меня?

– А почему бы и нет? О таком муже она могла только мечтать.