Джульетта

Глубоко вздохнув, он перевернул меч и начал чистить его с другой стороны. Кузены наверняка гадают, куда он подевался, почему не выходит играть. Команданте Марескотти несколько раз заглядывал к сыну - не с вопросами, но с предложением вместе пострелять по мишеням. Пришла и ушла еще одна бессонная ночь, сочувственную луну снова спугнуло безжалостное солнце. Ромео, неподвижно сидя на столе, думай: неужели сегодня все закончится?

В это время он услышал шум на лестнице у своей комнаты, а за ним - беспокойный стук в дверь.

–  Нет, спасибо!
– зарычал он, как много раз прежде.

– Я не голоден!

–  Мессир Ромео, к вам гости!

Ромео, наконец, встал; мышцы болели от долгих часов, проведенных без движения и сна.

–  Кто?

С другой стороны ответили почтительной скороговоркой:

–  Брат Лоренцо и брат Бернардо. Они говорят, у них важные новости, и просят приватной аудиенции.

Упоминание о спутнике Джульетты - или это редкое совпадение?
– заставило Ромео отодвинуть засов. На галерее у его комнаты стояли слуга и два монаха в рясах с капюшонами, а внизу, во дворе, еще несколько слуг с любопытством пытались разглядеть, кто это убедил молодого господина открыть, наконец, дверь своей комнаты.

–  Входите!
– Он пропустил монахов в дверь.
– Стефано, - посмотрел он на слугу пристальным, непрощающим взглядом, - отцу об этом говорить не надо.

Монахи не без робости вошли в комнату. Лучи утреннего солнца проникали через открытую балконную дверь, освещая несмятую кровать и тарелку жареной рыбы, к которой Ромео не прикоснулся. Рядом с ней на столе лежал меч.

–  Простите наше вторжение в столь ранний час, - сказал брат Лоренцо, убедившись, что дверь плотно прикрыта.
– Но мы не могли ждать…

Больше он ничего не успел сказать: второй монах шагнул вперед и откинул капюшон рясы, открыв на редкость сложную прическу. Не с собратом-чернецом пришел сегодня брат Лоренцо во дворец Марескотти. В грубой монашеской рясе Джульетта казалась еще прекраснее. Щеки ее горели от волнения.

–  Пожалуйста, скажи мне, - начала она, - ты еще не сделал… это?

Взволнованный встречей, Ромео пристыжено отвел глаза:

–  Нет, пока еще нет.

–  Хвала небесам!
– с облегчением воскликнула Джульетта, молитвенно сложив руки.
– Я пришла извиниться и умолять тебя забыть, что я просила о такой ужасной услуге.

В душе Ромео затеплилась надежда.

–  Ты уже не хочешь, чтобы он умер?

Джульетта нахмурилась.

–  С каждым биением моего сердца я все сильнее хочу видеть его мертвым, но не ценой такой жертвы! С моей стороны было неправильно и очень эгоистично брать тебя в заложники моего горя. Сможешь ли ты простить меня?
– Она заглянула в самую глубину его глаз, и когда он не сразу ответил, ее губы задрожали: - Прости меня, умоляю!

И тут, в первый раз за много дней, Ромео улыбнулся:

–  Нет.

–  Нет?
– Голубые глаза потемнели, как небо перед грозой. Джульетта отступила на шаг.
– Это весьма нелюбезно!

–  Нет, - настаивал Ромео, дразня ее.
– Я не прощу тебя, потому что ты обещала мне королевскую награду, а теперь нарушаешь слово.

–  Неправда!
– задохнулась от обиды Джульетта.
– Я спасаю тебе жизнь!

–  Да ты меня еще и оскорбляешь, - стукнул в грудь кулаком Ромео, - подозрением, что я не способен выйти победителем в этой дуэли. Женщина! Ты играешь с моей честью как кошка с мышью! Укусишь - и смотришь, как она, хромая, ищет спасения!

–  Ах, ты… - Джульетта сузила глаза.
– Это ты со мной играешь! Я не говорю, что ты падешь от руки Салимбени, но тебе же никогда не простят убийства! А это, - она отвела глаза, все еще расстроенная, - по-моему, позор.

Ромео смотрел на ее презрительный профиль с огромным интересом. Убедившись, что она твердо решила стоять на своем, он обратился к брату Лоренцо:

–  Прошу тебя, оставь нас на минуту.

Монах насупился, но Джульетта не возражала и он не смел отказать. Кивнув, он вышел на балкон и честно повернулся спиной.

–  Давай-ка выясним, - начал Ромео так тихо, что лишь Джульетта могла разобрать его слова, - почему будет позором, если я умру.

Она глубоко, но раздраженно втянула воздух.

–  Ты спас мне жизнь.

–  И все, что попросил взамен, - это стать твоим рыцарем.

–  Что проку в рыцаре без головы?

Ромео улыбнулся и сделал шаг к ней.

–  Уверяю тебя, пока ты рядом, нет никаких оснований для подобных страхов.

–  Даешь мне в этом слово?
– Джульетта посмотрела ему в глаза.
– Обещай, что не будешь пытаться вызвать Салимбени!

–  Похоже, ты просишь меня о второй услуге, - заключил Ромео, очень довольный переменой.
– И на этот раз более трудной, чем первая. Но я буду великодушен - моя цена остается прежней.

У Джульетты приоткрылся ротик.

–  Твоя цена?

–  Ну, моя награда, назови как хочешь. Я ее не меняю.

–  Ах ты, негодяй!
– прошипела Джульетта, пытаясь скрыть улыбку.
– Я пришла освободить тебя от смертельного обета, а ты все равно намерен похитить мою добродетель?

Ромео ухмыльнулся:

–  Один поцелуй не нанесет урон твоей добродетели.

Она выпрямилась, словно пытаясь сбросить его чары:

–  Это смотря кто поцелует. Боюсь, твой поцелуй в одно мгновение заставит меня расстаться с шестнадцатилетними сбережениями.

–  Что проку в сбережениях, если их не тратить?

Ромео уже готов был торжествовать победу, когда громкий кашель с балкона заставил Джульетту отскочить.

–  Терпение, Лоренцо, - строго сказала она.
– Мы скоро пойдем.

–  Ваша тетушка уже теряется в догадках, - отозвался монах, - какая исповедь может занимать столько времени.

–  Еще минуту!
– Джульетта с огорченным видом повернулась к Ромео.
– Я должна идти.

–  Исповедуйся мне, - шепнул Ромео, взяв ее за руки.
– И я дам тебе благословение, которое никогда не исчезнет.

–  Края твоей чаши смазаны медом, - отозвалась Джульетта, позволяя притянуть себя ближе.
– Какой же страшный яд таится в ней на дне?

–  Если это яд, он убьет нас обоих.

–  О Боже… Ты, должно быть, действительно любишь меня, если готов скорее умереть, чем провести жизнь подле другой женщины.