Джульетта

–  Знаете, - сказал Алессандро, когда мы шли в темноте, - я раньше был таким же, как вы. Думал, что нужно воевать за мир и что ради идеального мира нужно приносить жертвы. Со временем разобрался.
– Он посмотрел на меня.
– Оставьте мир в покое.

–  Не пытаться сделать его лучше?

–  Не принуждайте людей быть идеальными. Так до самой старости стараться можно.

Я не сдержана улыбки - эти слова больше подошли бы светской львице.

–  Несмотря на то, что мой кузен в больнице и много терпит от женщин-докторов, я отлично провела время. Как все-таки жаль, что дружба между нами невозможна!

Для Алессандро это стало новостью.

–  Невозможна?

–  Разумеется, нет, - сказала я.
– Что скажут ваши друзья? Вы Салимбени, я Толомеи. Нам суждено быть врагами.

Улыбка вновь заиграла на его лице.

–  Или любовниками.

Я не сдержала смех, в основном от удивления.

–  О нет! Вы Салимбени, а Салимбени был прототипом шекспировского Париса, богатого парня, хотевшего жениться на Джульетте после ее тайного брака с Ромео.

Алессандро на ходу переваривал услышанное.

–  А, вспомнил. Богатый красавец Парис. Это я?

–  Похоже на то, - театрально вздохнула я.
– Одна из женщин моего рода, Джульетта Толомеи, была влюблена в Ромео Марескотти, но ее принудили к обручению с негодным Салимбени, вашим предком. Она попала в ловушку любовного треугольника, совсем как шекспировская Джульетта.

–  Значит, я негодный?
– Алессандро все больше и больше нравилась моя версия.
– Богатый красивый негодник! Неплохая роль.
– Он подумал и прибавил тише: - Между нами, я всегда считал Париса куда лучшим парнем, чем Ромео. По-моему, Джульетта просто дура.

Я остановилась посреди улицы:

–  Что-что?

Алессандро тоже остановился.

–  Ну, подумайте сами. Если бы Джульетта сначала познакомилась с Парисом, то влюбилась бы в него, и они жили долго и счастливо. Ей просто пришла пора в кого-то влюбляться.

–  Неправда!
– возразила я.
– Ромео был красавчиком…

–  Красавчиком?
– Алессандро округлил глаза.
– Знаете, кого называют красавчиками?…

–  И прекрасным танцором…

–  У Ромео ноги были как свинцом налиты! Он сам говорил!

–  …но еще важнее, у него были приятные руки.

Этот довод оказался решающим. Алессандро сдался.

–  Понятно. Приятные руки, ага. Здесь вы меня обставили. Так вот из чего сделаны великие возлюбленные!

–  Согласно Шекспиру - да.
– Я украдкой взглянула на его руки, но ничего не рассмотрела - Алессандро сунул их в карманы.

–  И вы хотите прожить жизнь по Шекспиру?

Я посмотрела вниз, на кинжал. Было неловко разгуливать по городу с кинжалом в руке, но в сумочку он не помещался, а мне не хотелось, чтобы Алессандро снова нес его за меня.

–  Совсем не обязательно.

Он тоже посмотрел на кинжал, и я поняла, что мы думаем об одном и том же. У Шекспира именно таким оружием закололась Джульетта.

–  Тогда почему бы вам не переписать старую повесть и не изменить судьбу?
– спросил он.

–  Переписать Шекспира?!
– возмутилась я.

Он упорно смотрел перед собой.

–  И стать моим другом.

Я смотрела на его профиль, белевший в темноте. Мы проговорили весь вечер, но я почти ничего о нем не знала.

–  На одном условии, - сказала я.
– Расскажите мне побольше о Ромео.

Я сразу пожалела об этих словах: на лице Алессандро проступило недовольство.

–  Ромео, Ромео, - насмешливо сказал он.
– Всегда один Ромео. Вы за этим в Сиену приехали? Найти красавчика с приятными руками? Боюсь, вы будете разочарованы. Он не имеет ничего общего с шекспировским Ромео. Он не воспевает любовь в рифмованных куплетах. Поверьте мне, это настоящий мерзавец. На вашем месте… - Он, наконец, взглянул на меня.
– На этот раз я разделил бы балкон с Парисом.

–  У меня нет намерения, - ядовито сказала я, - делить свой балкон с кем бы то ни было. Я просто хочу вернуть палио, а ведь только у Ромео был мотив его похитить. Если вы не согласны, что это сделал он, так и скажите, и я оставлю тему.

–  О'кей, - сказал Алессандро.
– Я не думаю, что это его рук дело. Но это не значит, что он чист. Как сказал ваш кузен, у Ромео несчастливая рука, поэтому все предпочитают считать его мертвым.

–  А почему вы считаете, что он жив?

Он прищурился:

–  Я его чую.

–  А-а, нюх на преступников?

Алессандро ответил не сразу и больше себе, чем мне:

–  Нюх на соперников.

Диретторе Россини, можно сказать, расцеловал подножие воображаемого распятия, увидев меня в дверях своей гостиницы.

–  Мисс Толомеи! Grazie a Dio! [39] Вы живы! Ваш кузен из больницы просто оборвал телефон.
– Только тут он заметил Алессандро за моей спиной и закивал в знак приветствия.
– Он тревожился, что вы в плохой компании! Где вы были?

–  Вы же видите, я в самых надежных руках, - с досадой сказала я.

–  Из имеющихся в наличии, - поправил Алессандро, непонятно почему очень развеселившись.
– На настоящий момент.

–  Еще он просил меня передать вам, что кинжал необходимо надежно спрятать.

Я посмотрела на длинный нож, который по-прежнему сжимала в руке.

–  Дайте его мне, - сказал Алессандро.
– Я сберегу его для вас.

–  Да, - подхватил диретторе Россини.
– Отдайте его капитану Сантини. Я не хочу больше инцидентов со взломами.

Я отдала Алессандро кинжал Ромео, клинок снова исчез во внутреннем кармане его куртки.

–  Я приду завтра в девять, - сказал он.
– Никому не открывайте дверь.

–  Даже балконную?

–  Особенно балконную.

Улегшись вечером в постель, я занялась интересным документом из маминой шкатулки, озаглавленным «Генеалогическое древо Джульетты и Джианноццы». Я его уже разворачивала, но не сочла особенно полезным. Теперь, когда Ева-Мария подтвердила, что я происхожу от Джульетты Толомеи, мне стало понятно, почему у мамы был пунктик на генеалогии.