Джульетта
Шрифт:
Спустившись, я решительным шагом пересекла Кампо, оставив Дженис морочить голову себе самой. «Дукати монстр» стоял перед палаццо Публико, как лимузин у Киноакадемии на церемонии вручения «Оскара», и трое крепких полицейских в темных очках нетерпеливо поджидали крупно попавшего байкера.
Эспрессо- бар Малены был единственным местом, где Дженис меня не сразу найдет, рассудила я. Если вернуться в гостиницу, уже через несколько минут под балконом послышится рев мотоцикла, описывающего восьмерки у фонаря.
Поэтому я буквально бегом побежала по пьяцца Постьерла, оборачиваясь каждые десять шагов, чтобы убедиться в отсутствии
– Dio mio, что с тобой? Ты как будто выпила слишком много кофе!
Видя, что я не в силах отвечать, она повернулась и налила в высокий бокал воды из-под крана. Пока я пила, она облокотилась на стойку, не скрывая любопытства.
– Тебе кто-то… досадил?
– спросила она. Выражение ее лица говорило, что, если дело в этом, у нее есть еще несколько двоюродных братьев, кроме Луиджи-парикмахера, которые будут просто счастливы мне помочь.
– Ну… - начала я, не зная, как продолжать. Оглянувшись, я с облегчением убедилась, что в баре почти пусто, а немногочисленные посетители заняты своими разговорами.
Такой возможности я ждала с той минуты, как Малена вчера упомянула семью Марескотти.
– Скажите, я правильно расслышала, - бросилась я как в воду головой, не дав себе времени на колебания, - что ваша фамилия Марескотти?
Вопрос вызвал у Малены широкую улыбку.
– Certamente! [41] Я урожденная Марескотти. Теперь я замужем, но здесь, - прижала она ладонь к сердцу, - я всегда останусь Марескотти. Ты уже видела палаццо?
Я кивнула со сдержанным восхищением, сразу вспомнив о весьма мучительном концерте, который посетила два дня назад с Евой-Марией и Алессандро.
– Прекрасный дом. Я тут думала… Мне кое-кто сказал… - Замявшись, я почувствовала, что краснею. Как бы ни сформулировала свой следующий вопрос, я все равно выставлю себя круглой дурой.
Видя мое волнение, Малена ловко выудила из-под прилавка бутылку чего-то домашнего и щедро плеснула мне в бокал.
– Вот, - сказала она.
– Особый рецепт Марескотти. Сразу повеселеешь. Чин-чин.
– Но сейчас только десять утра, - запротестовала я, совершенно не желая пробовать мутную жидкость непонятного состава.
– Ба!
– сказала Малена.
– Может, в Фирензе и десять утра…
Честно проглотив самую отвратительную бурду, какую мне доводилось пробовать с тех пор, как Дженис оставила бродить самодельное пиво у себя в шкафу, я отважилась спросить:
– А у вас есть родственник по имени Ромео Марескотти?
Перемена, произошедшая в Малене, когда она поняла мой вопрос, была почти невероятной. Из лучшего друга, приналегшего на стойку, чтобы выслушать мои проблемы, она превратилась в мегеру, которая выпрямилась с возмущенным фырканьем и резко заткнула бутылку.
– Ромео Марескотти, - сказала она, забирая мой пустой бокал и протирая стойку хлестким движением полотенца, - мертв.
– Когда она подняла на меня взгляд, еще секунду назад лучившийся добротой, я увидела в ее глазах боль и подозрение.
– Он был моим двоюродным братом. А что?
– О-о.
– Разочарование тяжелым камнем упало в желудок, вызвав странное головокружение. Или это все фамильный ликерчик?
– Извините, ради Бога, зря я… - Вряд ли сейчас стоило говорить о том, что мой
– Просто маэстро Липпи, художник, сказал, что знаком с ним…
Малена фыркнула с явным облегчением.
– Маэстро Липпи, - сказала она, понизив голос и покрутив пальцем возле уха, - разговаривает с призраками. Он… - Она поискала подходящее слово, но ничего не придумала.
– Есть еще один человек, - продолжала я, подумав, что надо решить этот вопрос раз и навсегда.
– Глава службы безопасности Монте Паски, Алессандро Сантини. Вы его знаете?
Глаза Малены широко раскрылись от удивления, но тут же сузились.
– Сиена - маленький город, - сказала она, и по ее тону я поняла - где-то здесь зарыта вонючая крыса.
– А для чего, как вы считаете, - тихо спросила я, надеясь, что мои вопросы не разбередят старую рану, - кому-то нужно повсюду трубить, что ваш кузен Ромео жив?
– Он так сказал?
– Малена пристально смотрела мне в лицо, и во взгляде читалось больше недоверия, чем печали.
– Долго объяснять, - уклончиво ответила я.
– В общем, это я его спросила о Ромео, потому что я… Джульетта Толомеи.
Я не рассчитывала, что Малена поймет связь между этим именем и Ромео Марескотти, но шок на ее лице свидетельствовал, что она прекрасно знает, кто такая Джульетта Толомеи - и нынешняя, и историческая. Переварив этот неожиданный поворот, она отреагировала очень мило: протянула руку и легонько ущипнула меня за нос.
– Я знала, что ты не просто так ко мне пришла.
– Она помолчала, словно ей хотелось что-то сказать, но она знала, что не должна этого делать.
– Бедная Джульетта, - сказала она, наконец, с сочувственной улыбкой.
– Мне хотелось бы подтвердить, что он жив, но я не могу.
Разговор с Маленой заставил начисто забыть о Дженис, поэтому для меня стало неприятным сюрпризом наткнуться на нее сразу на выходе. Сестрица подпирала стенку, как ковбой, убивающий время до открытия салуна.
Увидев ее, сияющую торжеством - выследила меня!
– я сразу вспомнила мотоцикл, письмо, башню, ссору, вздохнула и пошла в другую сторону, мало заботясь, куда иду, лишь бы она за мной не увязалась.
– Что у тебя с этой перезрелой красоткой?
– Дженис едва не запуталась в собственных ногах, пытаясь меня нагнать.
– Хочешь заставить меня ревновать?
Я так устала от нее, что остановилась посреди пьяцца Постерла, резко повернулась и заорала на нее:
– Тебе что, по буквам повторить? Отвяжись от меня!
За прожитые вместе годы я много чего говорила сестрице, случалось, и похлеще, но, видимо, в отсутствие, простите за каламбур, привычной почвы под ногами мой ответ попал ей камнем в лоб и, на долю секунды она опешила - можно сказать, чуть не заплакала.
С отвращением отвернувшись, я пошла дальше, но сестрица не отставала, ковыляя на своих высоченных каблуках и то и дело спотыкаясь на булыжной мостовой.
– Ладно!
– крикнула она, расставив руки для равновесия.
– Извиняюсь за мотоцикл, о'кей? И за письмо извиняюсь, о'кей? Я не знала, что ты так к этому отнесешься.
– Видя, что я не отвечаю и не останавливаюсь, она застонала и побежала за мной, прихрамывая на обе ноги.
– Джулс, я знаю, что ты бесишься, но нам, правда, надо поговорить. Помнишь завещание тетки Роуз? Оно фальши… Ай-й!