Джун Колдун

Так было. Так есть. Так будет.

Не перестаю удивляться мудрости Феофана Ивановича. Золотые слова. Мне бы ещё прочитать что-нибудь про энергию.

«О вживлении камней в плоть и накоплении энергии»

Современный мир забыл древние пути. Магия растворилась в проводах и экранах, но сила земли — вечна. Камни помнят. Они хранят энергию, как сосуды, но не все подходят для слияния с плотью...

1. Янтарь – лучший проводник. Застывшая смола древних деревьев, вобравшая солнце и жизнь. Мягкий, податливый, не отторгается телом. Накопленная в нём энергия течёт плавно, как кровь.

2. Малахит – камень перемен. Хорош для защиты и перераспределения силы, но требует частой «подзарядки» от земли.

3. Бирюза – живая, но капризная. Меняет цвет, предупреждая о дисбалансе энергии.

4. Гранат – камень страсти и выносливости. Хорош для воинов, но может перегревать дух.

5. Оникс – камень-страж. Впитывает негатив, но требует очищения.

Почему алмазы и сапфиры не годятся?

Они слишком совершенны. Их кристаллическая решётка непроницаема для живой энергии — она лишь скользит по поверхности, не задерживаясь. Они хороши для фокусировки, но не для хранения.

Места вживления

1. Ладонь (между костями пястья) – для прямого управления энергией.

2. Грудина (над сердцем) – центр силы, но рискованно: камень может влиять на пульс.

3. Запястье (внутренняя сторона) – для постоянной подпитки кровью.

4. Шея (у основания черепа) – связь с сознанием, но опасность мигреней.

5. Плечо (дельтовидная мышца) – минимальный дискомфорт, хорошая интеграция.

...Тело должно принять камень, как собственное. Шрамы зарастут, но энергия останется. Главное — не жадничать.

Отличная новость! Значит, можно увеличить запас жизненной энергии. Круто! Сейчас посмотрим, сколько там и почём.

Посмотрел, удивился — огромное количество объявлений о продаже обработанного янтаря, но почему-то внутри камня то муха, то жучок, то паучок. Есть, конечно, и объявления о продаже натурального балтийского янтаря, необработанного. Посмотрел я на него — вид откровенно не презентабельный. Вот возьмёшь его — и что? Куда нести на обработку, на шлифовку? Ладно, как-нибудь прогуляюсь по скупкам, по ювелирным магазинам.

Вышел в гостиную — там мои девчонки игрались с погремушками. Картина умилительная. Подошёл, сначала чмокнул старшую в щёчку, затем младшую в лобик.

— Как дела?

— Хорошо. Я деньги на кухне оставила, на столе. Маринка — дура такая, сильно недовольная была, что поставка мази прекратилась. Я, как ты велел, так и сказала: пока мази не будет, что у производителя проблемы с ингредиентами и ещё с чем-то. Маринка мне: «Какие могут быть проблемы? У нас продаётся всё!» А я ей: «И много ты такого крема в продаже видела?» Тут она заткнулась и попросила, чтобы, как только появится мазь, я ей позвонила. Я согласилась.

— Ты умница, и красавица, и золотка. Всё правильно сказала.

И ещё раз чмокнул её в щёчку. Забрал деньги, пересчитал, сложил в тумбочку. Без малого шестьсот тысяч — неплохо.

Следующим днём старался не показываться на глаза Ильи Николаевича. Не понимаю почему, но ощущал чувство стыда. Возможно, от страха, что не справлюсь, или же от того, что затягиваю время, хотя и не по своей вине.

Кое-как дождался вечера. Придя с работы, наскоро перекусил, торопливо оделся и вышел из квартиры. Меня в гараже ждал Виктор Анатольевич.

— Добрый вечер, Виктор Анатольевич.

— Приветствую, Николай. Вот, принимай работу. Как тебе горн? Скажи, неплохо же получился.

Мы подошли к кузнечному горну, в котором Виктор Анатольевич заблаговременно сложил обрезки досок, из которых смастерил ларь. Он зажёг спичку и поднёс её к обрезкам. По всей видимости, они были обработаны каким-то лёгковоспламеняющимся составом, потому что сразу же занялись огнём.

— Николай, вот видишь на стене выключатель? Смотри, я его включаю. Обрати внимание.

И действительно, дрова разгорелись сильнее. Я прямо ощутил жар, исходящий от пламени.

— Вот, выключил.

Огонь продолжал гореть, но не так интенсивно, как при включённом поддуве.

Далее мы осмотрели наковальню. Она была зафиксирована на большом дубовом пне.

— Наковальня хорошая, из советского металла.

Я согласился с мастером: выглядела добротно. Обратил внимание, что на ней присутствовала немного ржавчины. Но это же наковальня — почему бы и нет?

Затем пошли стеллажи. В принципе, сказать о них нечего — обычные стеллажи, на каждом по четыре полки. Верстак представлял собой металлический стол, столешница тоже была металлической. С краю были установлены тиски. На верстаке лежали нехитрые слесарные инструменты: пара молотков, штуки четыре напильников, зубило, кузнечные щипцы, ножовка по металлу и шлифовальный станок.

— Станок хороший. Ленту я на нём поменял на новую. Не смотри, что местами краска потёрта — послужит тебе ещё.

— Да, я понимаю. Выглядит неплохо. Спасибо вам.

Затем мы осмотрели ларь. Он выглядел точно так, как я себе представлял. Верхняя крышка фиксировалась на двух защёлках. Небольшая дверца, расположенная на крышке, имела удобную ручку. Отстегнул защёлки, поднял крышку, подумал про себя: «Здесь и два барана поместятся». Закрыл, присел на него, открыл дверцу, просунул руку. В принципе, всё соответствовало моим ожиданиям.

— Спасибо вам большое. Давайте посчитаем, сколько я вам должен.

— Николай, я всё подсчитал. С учётом задатка за тобой осталось 62 000. Ну да ладно, Бог с тобой — давай округлим до 60, и по рукам.

— Договорились.

Я отсчитал ровно 60 тысяч рублей и передал мастеру. Он положил деньги в нагрудный карман куртки и двинулся к выходу.

— Ах да, Николай, совсем забыл! Я тебе мешочек угля привёз.

— Отлично! У меня нет слов… Как вас ещё отблагодарить? Если вдруг что-то понадобится, могу вам позвонить?

— Конечно, звони в любое время.