Джун Колдун

После ужина (буквально ещё не успел положить посуду в мойку) раздался телефонный звонок.

— Алло, Николай. Мы готовы. В какое время и где?

— Илья Николаевич, так сразу? Я не думал...

— Николай, в нашем случае каждый час на вес золота. Давай: время и место?

Назвал примерное место и время — 20:00. Илья Николаевич озвучил марку автомобиля и госномер.

Сообщив супруге о срочных делах, оделся и вышел из квартиры. В гараже переоделся, выгнал машину и выдвинулся к месту встречи.

Глава 13

13

Ждать долго не пришлось. Подъехал чёрный Mercedes-Benz Vito с номерами, на которые мне указал Илья Николаевич. Вплотную подошёл к двери в салон. Дверь отъехала, приглашая меня внутрь.

В салоне второй и третий ряд сидений были развёрнуты лицом друг к другу. Илья Николаевич сидел на втором ряду, а незнакомый пожилой мужчина — на третьем. Поняв, что это и есть пациент, я подсел к нему.

Я сел сразу на третий ряд сидений. Во-первых, чтобы быть ближе к пациенту.

— Добрый вечер, — первым поздоровался я.

— Добрый вечер, — повторили они по очереди.

Илья Николаевич, как говорится, взял на себя переговоры:

— Меня зовут Илья. Вот больной, это лекарь. Время тратить не будем. Лекарь, приступайте.

Я обратился к пациенту:

— Дайте мне вашу руку, пожалуйста.

Так как он сидел слева от меня, он протянул правую руку. Я взял его ладонь левой рукой и направил энергию из янтаря в его тело. Опираясь на свой опыт, я стал насыщать тело больного жизненной энергией. Далее управляемая мной энергия начала перемещать очаги заболевания — раковые клетки, метастазы — в желудок.

В этот раз я даже заметил, как пациент скривился, почувствовав неладное в области живота. Это подсказало мне, что я на правильном пути.

Я вызвал рвотный рефлекс у больного.

— Ведро! — отдал команду.

В этот момент Илья Николаевич вовремя подставил ведро с мусорным пакетом. Больного мощно вырвало — рвотная масса струёй направилась в ведро. Это повторилось ещё два раза.

Я симулировал потерю сознания: отпустил ладонь пациента, закатил глаза и опрокинулся на спинку сиденья. Надеюсь, это выглядело достоверно.

Всё моё внимание было сосредоточено на звуках. Вот Илья Николаевич скомандовал водителю:

— Выйди, забери ведро и максимально быстро избавься от содержимого!

Водитель вышел, открыл дверь, забрал ведро. Через некоторое время он вернулся и сел на своё место. Я посчитал, что дальше притворяться нет смысла, и нарочито медленно открыл глаза, демонстрируя, что прихожу в сознание.

Посмотрел на пациента — он спал сидя, дыхание его было ровное. Решил, что всё получилось.

— Я сделал своё дело. Могу я идти?

— С тобой всё хорошо? — поинтересовался Илья Николаевич.

— Думаю, да.

В этот момент дверь отъехала.

— Спасибо за помощь.

Я вышел из машины и направился к своему припаркованному автомобилю. Сел в машину, снял лыжную маску, закурил.

Мавр сделал своё дело, мавр может уходить.

Завёл машину и выехал с парковки.

Вечер опустился на город, как тяжёлая штора, расшитая огнями. «Хёндай Гетц», будто отполированный кусочек льда, скользил по мокрому асфальту, оставляя за собой мимолётный отблеск фар в лужах.

Зима дышала в стекло лёгкой дымкой, но печка тихо боролась с ней, наполняя салон тёплым воздухом.

Город сверкал. Огни вывесок — алые, бирюзовые, ядовито-жёлтые — стекали по стенам зданий, как жидкий неон. Рекламные экраны мерцали кадрами счастливых лиц, а фонари, выстроившись в чёткие линии, рассекали темноту, будто прожектора на взлётной полосе.

Даже снег, припорошивший крыши и тротуары, казался не белым, а переливчатым — то синим под светом витрин, то розовым от отблеска светофоров.

Пробки лишь лениво переползали с полосы на полосу, но «Гетц» ловко лавировал между ними, будто играл в слалом. Мотор урчал негромко, почти мурлыкающе, а руль отзывался с лёгкой, предсказуемой податливостью.

И вот уже знакомый поворот, гараж, тёплый и уютный, как кокон. Машина замирает, мотор замолкает.

А ты выходишь, вдыхаешь морозный воздух и улыбаешься. Хороший вечер.

Загнал «Хёндай» в гараж, переоделся, накинул старую куртку и шапку, снова закурил и пошёл на выход.

Вернувшись в квартиру, увидел, что мои девочки готовятся ко сну. Пожелал им спокойной ночи, зашёл в кабинет, прихватил банку «железной плоти» и отправился в душ.

На этот раз втирал мазь основательно, уделяя максимум внимания жизненно важным частям тела. Надел трико и лонгслив, разложил диванчик в кабинете — сегодня буду спать здесь.

За завтраком супруга спросила, почему я спал в кабинете. Я соврал:

— Просто заработался, хотел прилечь и уснул.

Она поверила мне… или сделала вид, что поверила.

Припарковал машину на парковке, зашёл в здание, прошёл через пост охраны, но вместо лифта свернул к заднему выходу — в курилку.

Не знаю, как у вас, но у меня частенько бывает такое: идёшь на работу, а работать вообще не хочется. Единственное, что может вернуть в рабочее состояние, — это волшебный пендель, но на него ещё надо нарваться.

Закурил сигарету, стою, размышляю. Заходят коллеги, выходят. Тушу, закуриваю вторую сигарету.

И вот в курилку заходит Илья Николаевич.

— Доброе утро, Николай. Как дела? Как самочувствие?

— Доброе утро, Илья Николаевич. Уже лучше, спасибо.

— Я загляну к тебе где-то через часик, имей в виду.

— Принято.

Этот час прошёл в раздумьях. Я тупо пялился в окно, а компьютер мерно жужжал вентиляторами. Своё состояние я мог описать как апатию. Возможно, это откат — слишком много активности за такой короткий период времени.