Шрифт:
— Во даёт! — цинически всхохотнул он, когда новая, только что установленная программа «Пинкертон» вывела на экран первый десяток подозреваемых. Против каждой фамилии была обозначена в процентах вероятность совершения данным гражданином данного проступка. — Так и поделим, — глумливо сообщил опер неизвестно кому. — Этому — двадцать четыре процента срока, этому — одиннадцать…
А главная прелесть заключалась в том, что преступления-то никакого не было вообще — старший оперуполномоченный его сам придумал. Никто никого не убивал и не грабил вчера в Центральном парке в ноль
Круглая тугая физиономия стала вдруг хитрой-хитрой. Тыча в клавиши тупыми толстыми пальцами, любознательный опер набрал собственную фамилию — и скомандовал ввод.
Секунды через четыре компьютер сообщил, что вероятность участия гражданина Мыльного А. М. во вчерашнем (им же самим вымышленном) злодеянии равняется примерно одному проценту.
Угодивший в подозреваемые хмыкнул и, с треском почесав коротко стриженный затылок, проверил за компанию нелюбимого им полковника Непадло. К великому разочарованию старшего оперуполномоченного, против означенной фамилии выскочили жалкие 0,2 процента.
Хотя — понятно. Убийство и грабёж ещё ведь не каждому по губе. Это тебе не генералу задницу лизать…
Тут Мыльного осенило. С сатанинским выражением лица он вновь склонился над клавиатурой. Фамилию начальника, место, время и дату оставил неизменными, а вот деяние сменил. Теперь формулировка была такова: получение взятки от криминальных структур в особо крупных размерах… Нет! В особо крупных — много чести! Сотрём. Просто: получение взятки от криминальных структур…
Ответ последовал почти незамедлительно. Цифра на экране возникла столь внушительная, что Мыльный даже присвистнул. Затем насторожился и вышел из программы, не сохраняя данных. А ещё через пару секунд дверь открылась — и в кабинет ступил полковник Непадло собственной персоной.
Высокий, сухощавый, седовласый — ему бы в кино играть кого-нибудь сильно положительного. Полковника МВД, например. Вот только портили портрет Герману Григорьевичу судорожно подвижный поршень кадыка да беспокойно блуждающий взгляд.
В целом же — вопиющее несоответствие характера и унаследованной от запорожских предков фамилии.
— Осваиваешь? — отрывисто осведомился вошедший.
Был он не на шутку чем-то озабочен.
— Да освоил уже… — хмуро отозвался Мыльный.
— И-и… как? Надёжная штука?
Оперуполномоченный скорчил пренебрежительную гримасу и неопределённо повел округлым плечом. Так, дескать, баловство.
Полковник Непадло помялся, подвигал кадыком, поблуждал глазами. Кашлянул.
— Дзугаева проверить надо, — сказал он наконец.
— Его не проверять, его брать надо, — проворчал Мыльный, набирая в нужных окошечках: Дзугаев Ваха Данилеултанович. — Что шьём?
Не получив ответа, обернулся. Полковник Непадло пребывал в легком замешательстве.
— Да депутат один на генерала нажал, — не совсем понятно и как бы оправдываясь проговорил он. — Люди-то — пропадают. Один за другим… Дескать, вот и компьютерами
нас оснастили, а всё равно пропадают…— Так, — понимающе поддакнул Мыльный, выжидательно глядя на полковника.
— Н-ну… Слыхал, наверно, какая про него поговорка ходит? Про Дзугаева…
— Слыхал. Моргнёт левым глазом — и нет человека.
— Вот проверить надо.
Ошеломлённое выражение исчезло с округлой физиономии Мыльного столь быстро, словно бы вообще не возникало.
— Сделаем, — невозмутимо молвил он, снова поворачиваясь к монитору. — Какого-то конкретного человека или?..
— Или, — жёлчно отозвался полковник.
— Понял… Значит, место преступления — не установлено. Время — не установлено. Потерпевший — не установлен… — Голос Мыльного звучал — комар носа не подточит! — серьёзно, буднично, деловито, но, сказать по чести, давно так не веселился старший оперуполномоченный. — Орудие преступления: левый глаз… Действие… Хм… Действие…
— Мигнул, моргнул… — сердито подсказал Непадло.
— Нет… Мигнул, моргнул — она не поймёт. Тут это надо… существительное… Миг?.. Морг?..
— Какой морг? — вспылил полковник. — Морг ему! Пиши — моргание.
— Моргание… — с наслаждением повторил Мыльный. — Причинённый ущерб — исчезновение потерпевшего. Есть, Герман Григорьевич! Готово. Вероятность — ноль целых ноль десятых процента… Могу распечатать.
— Распечатай! — бросил тот. — Отнесу генералу, а он уж пусть разбирается с этим… с депутатом… — Полковник посопел, похмурился. — Погоди-ка! У тебя ж там, в компьютере, весь наш район, так?
— А как же! База данных, — подтвердил Мыльный, не без удовольствия выговаривая недавно заученные слова.
— Много времени займёт всех проверить?
— Вообще всех? Или только с судимостями?
— То есть как? — Полковник оторопел. — У тебя там что? И несудимые тоже?.. А что у тебя на них?
— Адреса, анкетные данные…
— Откуда?
— Пашу попросил — а он в паспортном столе скопировал. Там ведь сейчас тоже всю документацию дублируют, в электронку переводят…
— М-м… — Полковник поколебался. — Нет, ну их к чёрту! Давай одних судимых.
— Без проблем! — Мыльный убрал фамилию Дзугаева и, наведя курсор на кнопку «Все дела», щёлкнул левой клавишей мыши. Вознамерился было откинуться на спинку стула, как вдруг по экрану побежали первые строчки. Фамилии и адреса подозреваемых.
— Не понял…
Строчки приостановились — и побежали снова. Замерли. Дёрнулись. Замерли. Итого: двадцать две фамилии.
— Глючит! — придя в себя, с досадой бросил Мыльный. — Это бывает. Сейчас перегружусь.
Он вышел из программы и перегрузил компьютер. Непадло ждал, хищно подавшись к монитору ястребиным профилем.
Нарочито замедленно, каждый раз проверяя написанное, Мыльный ввел в окошки тот же текст и вновь щёлкнул по той же кнопке. И опять побежали строчки. Всё те же двадцать два подозреваемых. Моргнут левым глазом — и нет человека…
— Распечатай! — хрипло потребовал Непадло.
— Чего тут распечатывать? — буркнул Мыльный. — Фигня в чистом виде! Программиста вызывать надо…