Единственная для Хранителя Закона

Деми, зашуршавшая бумагой, отвлекла меня от неуместных мыслей. И я, попросив дочь не слишком увлекаться, поспешила к себе. Стоит переодеться к ужину, а то подол страшно запылен, да и вообще, правила приличий никто не отменял.

А то, что мне самой хочется выглядеть хорошо… Это тоже нормально. Да.

Но успела я с трудом. Только освежилась, сменила строгое темное платье на легкое, бледно-сиреневое, как в дверь постучали.

— Вуф! — прибавил к стуку Tшepp.

— Сейчас, — отозвалась я.

Схватив артефакт, я хотела было нацелить его на волосы, но слишком поторопилась и выронила его. Дернулась поймать, но один точный, мастерский удар туфелькой — и гребень улетает под кровать.

— Молодец, — цыкнула я сама на себя.

В общем, волосы одержали надо мной полную и безоговорочную победу. Но я успела подхватить с висков несколько прядей и, заведя их назад, заплести тоненькую косичку. Косичку я скрутила в узел и заколола старыми шпильками. Пойдет. Спереди прилично, ну а спиной я постараюсь ни к кому не поворачиваться.

«Надо зайти в ту лавку и купить еще пару гребней», — вздохнула я про себя и распахнула дверь.

Дочь, увидев меня, ахнула и воскликнула:

— Мамочка, ты похожа на принцессу из той книжки! Я тоже хочу отрастить волосы.

Но после, уже подходя к двери в малую чайную, дочь провозгласила:

— Нет, не буду отращивать. Я ведь должна быть интивитальна, да?

— Индивидуальна. Ты должна быть самой собой без оглядки на чужое мнение, — поправила я ребенка, — но при этом не забывай про нормы морали и правила приличий.

— А?

— Если ты хочешь носить короткую стрижку и брючный костюм — это хорошо, и ты имеешь на это право. Право быть собой. Если ты хочешь положить ноги на стол и плюнуть на пол — это плохо, и ты не имеешь на это права, — подсказала Карин. — Ни у кого нет права быть свиньей.

— А в своей комнате? — тут прищурилась Деми.

— А приятно потом будет ходить по оплеванному полу? Писать или читать за столом, на котором лежат куски засохшей грязи с ботинок, — в тон дочери отозвалась я.

— А…

Она начала было говорить и замолчала. А я порадовалась. Потому что еще пару лет назад дочь резонно возразила бы: а слуги на что? Однажды у нас уже был такой разговор, и тогда мне удалось срезать ее вопросом: "А ты уверена, что у тебя будут слуги?" Сейчас мне эту тему поднимать не хотелось бы.

Поздний ужин прошел буднично. Деми болтала за всех и заодно вытянула из Гела повторное разрешение заменить пейзажи в отремонтированной части замка.

— Я буду рад, если ты нарисуешь что-нибудь и для меня, — добавил он. — В моем кабинете нет ни одного пейзажа.

Судя по многообещающему взгляду дочери, теперь Гел будет завален пейзажами.

Тихий шорох, и в малую чайную вошли две девушки в одинаковых темных платьях. Они легко и быстро убрали со стола и исчезли так же, как и появились, — тихо и быстро. Через пару минут они вернулись и сервировали чай с принесенными мной сладостями.

— Спасибо, — дочь повернулась к Гелу, — это ведь те самые пирожные, которыми ты нас с Карин угощал?

— Да, — кивнул Гел, — но сегодня это заслуга Эйлин.

А мне стало одновременно хорошо-хорошо и плохо-плохо. И эти противоречивые эмоции сплелись в такой комок, что я даже не почувствовала вкуса пирожных. И даже не особенно отследила, как именно мы все распрощались.

"Получается, Гел держал в уме и мою дочь, и мою подругу, — думала я, укладываясь в постель. — Получается, мы важны для него. Настолько, что он помнит о нас даже в таких мелочах".

Прикрыв глаза, я погрузилась в сон. И пусть мне не удалось вспомнить, о чем он был, проснулась я с улыбкой на губах.

А утром, за завтраком, я постоянно ловила на себе долгие взгляды Гела. И… И я решила: больше никаких страхов!

"Если бы он поцеловал меня сейчас, я бы ответила, — пронеслось у меня в голове, правда, следующая мысль вернула меня с небес на землю: — Вот только в ближайшее время мне предстоит "отвечать" только на страстные чувства алхимических расчетов. И хотелось бы обойтись без сложных "любовных фигур", иначе, чтобы уложиться в сроки, придется перестать спать".

На работе время летело незаметно. Только шея время от времени начинала болеть, но тогда я просто вставала на ноги и немного ходила по кабинету. Размявшись, возвращалась назад.

Время обеда я определила по двум факторам: во-первых, захотелось есть, а во-вторых, в дверь уверенно постучали.

И только крикнув:

— Войдите, — я поняла, что Арлетт никогда не стучит!

Первым в распахнувшуюся дверь вошел Tшepp, следом за ним проскочила Деми, и последним в кабинете оказался Гел.

— Мы подумали, что не можем без тебя есть, — радостно сказала Деми.

А Гел, тонко усмехнувшись, двумя взмахами руки создал для нас обеденную зону. Маленькую, но удобную.

— Мы не будем долго тебя отвлекать, — тихо сказал он. — Просто в замке без тебя пусто и тихо.

— Гел предложил, а мы с Tшeppом всегда согласны, — покивала Деми.

Это был самый странный и самый счастливый обед в моей жизни. Мы смеялись, сами не зная над чем, сталкивались локтями и коленями, подкармливали Tшeppа и… И были полностью довольны собой и миром. Деми рассказывала о том, какие наброски она уже сделала. И о том, что в наборе есть светящиеся краски и нас всех ждет большой сюрприз.

— Карин мне, конечно, поможет, — сияла довольная Деми, — вот.

А я, вызвав проекцию часов, с сожалением произнесла:

— Мне пора работать.

— Тогда до завтра, — легко произнесла Деми.

— Я бы хотела все же вернуться сегодня домой, — нахмурилась я.

— Ты придешь, когда я буду спать, а потом, утром, уйдешь до завтрака, — отозвалась моя малышка.

— Надеюсь, мы не слишком тебя отвлекли, — негромко произнес Гел.

И я, задвинув все свои страхи поглубже, открыто улыбнулась: