Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969

Тема сексуального насилия полностью отсутствует в женских автобиографиях детства, написанных до Первой мировой войны. Несомненно, не потому, что его не было, а потому, что тема сексуального насилия была сильно табуирована. Сексуальность, о которой в XVIII веке пишут даже женщины 104 , в XIX веке оказалась под запретом как в Англии, так и во Франции * .

Гендерные различия между автобиографическими произведениями женщин и мужчин в эпоху до Первой мировой войны заметны намного больше, чем в любой последующий период. По сути, дамы той эпохи не должны были высказываться как мужчины. Таким образом, за редким исключением, женщины не писали автобиографий в духе романов воспитания («как я стал тем, кем я стал»), столь любимом их коллегами-мужчинами. Очевидная причина заключается в том, что женщины в ту эпоху, как правило, не становились общественными фигурами, а если и становились, то считали, что им следует блюсти скромность и преуменьшать свои карьерные успехи. Кроме того, за редкими исключениями, женщинам не свойственен ностальгический тон, который подхватили авторы мужских рассказов о детстве.

104

Lejeune Ph. L’autobiographie et l’aveu sexuel // Revue de la litterauture comparee. 2008. January–March. P. 44; Coudreuse А.

La memoire litteraire dans quelques Memoires de la Revolution // Itineraires. 2011. № 2. P. 23–27.

*

Валери Сандерс отмечает, что женщины, писавшие автобиографии в XVIII веке, часто звучали очень похоже на Молль Фландерс Даниэля Дефо, однако «викторианские женщины не теряли времени, окуривая традиции XVIII века». Филипп Лежен (Lejeune Ph. L’autobiographie et l’aveu sexuel // Revue de la litterauture comparee. 2008. January–March. P. 37–51, 44) говорит о «триумфе пуританства» во Франции c конца XVIII до начала XX века. Мадам Ролан в письме 1793 года откровенно, хотя и эвфемистически, говорит, что она подверглась сексуальному насилию со стороны студента своего отца еще до ее первого причастия (т. е. до одиннадцати лет), а также упоминает о пробуждении ее сексуальных чувств в четырнадцать лет; но ее первый редактор опустил эти отдельные отрывки, хотя она намеревалась опубликовать свои мемуары. Цензурированные отрывки впервые появились в изданиях 1864 года. См.: Coudreuse А. La memoire litteraire dans quelques Memoires de la Revolution // Itineraires. 2011. № 2. 23–27.

Ранние женские автобиографии детства отличаются своей оригинальностью, если не смелостью. Никто не обязывал этих женщин писать свои истории. Они писали добровольно и, за неимением примеров жанра, креативно. Интерес к детскому мышлению, к «внутренней жизни детства», как назвала его Уна Хант, к воссозданию утраченных внутренних образов и даже отказ от авторского видения ради детского взгляда на мир, как в «Детстве» Джоан Арден, – выдающиеся нововведения, которые, по моему мнению, характерны для женского письма на рубеже XIX–XX веков.

Еще одно отличие женских автобиографических текстов о детстве от мужских – это количество внимания, которое писательницы уделяют матерям и другим женским фигурам. Писатели-мужчины, такие как Уильям Вордсворт, Пьер Лоти и Марсель Пруст, пишут о своих матерях с любовью, редкие (как, например, Жюль Валлес) – негативно. Тем не менее матери и материнские фигуры – няньки, бабушки и монахини – получают куда больше внимания в женских автобиографиях детства, чем в мужских. Эта разница сохраняется и после начала Первой мировой войны, и будет отмечать женскую автобиографию детства в целом. Нитью, пронизывающей женские – но не мужские – тексты описанной эпохи и вне ее, становится внимание к тому, чего стоит быть девочкой, к разнице в воспитании, образовании, привилегий, свобод и т. д. для мальчиков и девочек. Девочки обращают на это внимание, осознавая, что их возможности более ограничены. Они охотно сравнивают свои судьбы с судьбами мальчиков, тогда как мальчикам до удела девочек дела нет.

Сегодня и когда писали наши героини люди испытывают давление в том, что определенные вещи должны быть сказаны определенным образом. Детям это дается с болью. Взрослые могут усваивать требования и табу, формирующие их речь, до такой степени, что уже не осознают их. Чем дальше эпоха от нашей, тем больше изменений претерпели нормы речи, и, как следствие, тем легче нам заметить давление над авторами. С сегодняшней точки зрения, женщины, писавшие о себе в довоенную эпоху, кажутся нам необычайно сдержанными. Тем не менее, читая их детские автобиографии, под покрывалами благоразумия мы находим немало сведений о том, как воспитывались девочки и с какими проблемами сталкивались, даже несмотря на то, что авторы строк, возможно, не собирались поведать потомкам именно об этих вопросах. Мы видим, что воспитание сильно зависело от пола. Как правило, девочки находились под контролем и опекой женщин: матерей, монахинь. Эти отношения часто нельзя назвать хорошими. Быть девочкой тогда означало, что для того, чтобы кем-то стать, необходимо было добиться освобождения от контроля родителей. Образование, которое получали девочки, было в целом довольно базовым, с акцентом на овладение домашними ремеслами. Выдающимся примером того, как девочек в раннем возрасте обучали домашним обязанностям, являются немецкие школы вязания в XIX веке. Помимо дифференцированного подхода к воспитанию полов, существовали огромные различия между жизнью девочек из богатых семей, в которых были слуги и няни, и девочек из бедных, которым самим суждено было работать прислугой или на других (весьма ограниченных) работах.

ГЛАВА ВТОРАЯ Межвоенный период: мемуары и полумемуары

Два десятилетия между мировыми войнами стали периодом потрясений и изменений в социальных структурах и культурных ценностях Запада, а также в жизни женщин. Особенно в Великобритании, где Первая мировая война дала женщинам возможность попробовать себя в профессиях, которые ранее были доступны исключительно мужчинам. Хотя эти достижения оказались недолговечными, женщины начали добиваться личных свобод, чего нельзя было представить до войны. Женская мода ознаменовала меняющуюся концепцию женственности: юбки укоротились, волосы острижены. В Англии, США, Германии и многих других странах женщины наконец получили право голоса. Во Франции, напротив, межвоенные годы не стали прогрессивной эпохой: французское правительство проводило политику, направленную на увеличение рождаемости, запрещая аборты и контрацептивы, а в 1922 году Сенат отказался предоставить женщинам право голоса. Французские женщины получили право голосовать лишь в 1944 году.

Эмансипация, по-видимому, способствовала самовыражению: именно в англоязычных странах, а не во Франции, в межвоенные годы произошел всплеск публикаций женских повествований о детстве. Изменилась и сама манера письма. В частности, начиная с 1930-х годов, некоторые англоязычные авторы стали писать о своей ранней жизни с беспрецедентной откровенностью. Напротив, не так много французских женщин публиковали детские автобиографии в этот период, а те, кто делал это, не могли сравниться с прорывом англоязычных писательниц в стиле и откровенности. Автобиографическое письмо французских женщин на самом деле заметно регрессировало. Анализируя спад популярности автобиографического письма среди француженок в межвоенный период, Дженнифер Э. Миллиган ссылается на неблагоприятный политический климат во Франции той эпохи. Она считает, что одной из «стратегий самозащиты» женщин, пишущих автобиографии, была «фокусировка на относительно безобидном периоде жизни» (то есть детстве) 1 . Это могло бы рифмоваться с обращением женщин к теме детства в довоенный период. Однако в своем обширном исследовании представлений о детстве во Франции Жан-Филипп Вошель отмечает, что в межвоенный период сочинения о детстве оставались «мужским делом» 2 .

1

Milligan J. The Forgotten Generation: French Women Writers of the Inter-War Period. Oxford, 1996. P. 87.

2

Vauchel J.-Ph. La Representation de l’enfance dans la litterature narrative de la France de l’entre-deux-guerres. PhD diss. University of Lille III, 2000. P. 29.

Между тем женщины из других частей Европы – Германии, скандинавских стран и России – публиковали детские автобиографии. Статистика, основанная на библиографии Ричарда Коу, показывает, что в межвоенные годы более одной из трех опубликованных детских автобиографий были написаны женщинами (до Первой мировой войны это соотношение было примерно один к шести) и на протяжении рассматриваемого двадцатилетнего периода процентное отношение авторов-женщин к авторам-мужчинам неуклонно росло.

В межвоенные годы в женских автобиографиях детства начинают кристаллизоваться различные типы: мемуары и полумемуары; автопортреты, включающие некоторое количество историй развития и работ в стиле романа воспитания; и произведения, призванные показать точку зрения ребенка.

Женщины, которые брались за перо в межвоенные годы, были, как и прежде, в основном профессиональными писательницами. Возраст их был самый разнообразный: старшая – Корнелия Грей Лунт – родилась в 1843 году, а младшая – Франческа Аллинсон – в 1902-м. Таким образом, авторы этого периода охватывают три поколения. Тем не менее все женщины, пишущие в это время, сформировались по большей части до Первой мировой войны. Некоторые изменения в воспитании детей произошли перед началом Первой мировой войны. В частности, теория эволюции Дарвина получала все большее признание, и это ослабило религиозное обучение детей. После войны изменений было больше. Старшие из авторов вспоминают, что в их детстве родителей было положено уважать и слушаться практически беспрекословно. Даже родившаяся в 1890 году Мэри Баттс, вспоминавшая после Первой мировой войны свое детство эпохи изменений в воспитании детей, писала: «Мои родители имели власть надо мной; разговаривая со старшими, я делала реверанс. От меня действительно ожидали, что я буду равняться на своих родителей» 3 . Писательницы постарше вспоминают дни, когда девочек учили домашним ремеслам, в частности шитью и вязанию. К этим навыкам относились серьезно, в Германии для этого были специальные школы. Ина Зайдель, родившаяся в 1885 году в семье врача, после окончания школы для девочек шесть месяцев проходила строгое обучение домоводству, в частности кулинарии. Французские родители Луизы Вайс, родившейся в 1893 году, отправили семнадцатилетнюю дочь в немецкую школу домашнего хозяйства, которую та возненавидела всей душой.

3

Butts M. The Crystal Cabinet: My Childhood at Salterns. Boston, 1988. P. 45.

Большинство детских автобиографий, написанных женщинами в межвоенные годы, делятся на два типа: посвященные прошлому мемуары и автобиографии, в которых отражены новое, психологически ориентированное понимание детства и новое женское самовосприятие, а на первый план выдвинута субъективность девочки. Первый тип рассказывает «историю», второй – «мою историю». Со временем субъективные элементы начинают попадать и в мемуары. В целом, однако, воспоминания-мемуары доминируют до 1930-х годов. Поворотным моментом стала середина 1930-х годов: женщины все чаще начали рассказывать собственные истории, писать автобиографии, а не скромные мемуары. Интерес к психологии, особенно к психологии детей, возрос. Созвучно этому интересу некоторые авторы размышляли о работе памяти. Кроме того, некоторые писательницы следовали третьему типу автобиографического письма о детстве – типу, в котором превалирует детский взгляд на мир.

Большинство детских автобиографий, написанных в первое послевоенное десятилетие 1920-х, посвящены минувшим годам. Когда в прошлое безвозвратно отошел викторианский образ жизни, повествование о том, какой была жизнь до того, что Стефан Цвейг назвал великим переломом, казалось достойным делом. В десятилетие после Первой мировой войны тоска по старым добрым временам, по чувству стабильности, простой жизни и четким правилам находила свою аудиторию. Это годы, когда ностальгические нотки, которые, начиная с Уильяма Вордсворта, были так свойственны мужским воспоминаниям о детстве, все громче звучали в текстах, написанных женщинами. Часто ностальгия смешивается с иронией: как причудливы были обычаи тогда, как отличались девичьи ожидания, как неинтересно сегодняшней молодежи слушать об этом. В отличие от довоенных писательниц женщины уже не стесняются писать. Извинения за литературный труд исчезают или принимают иронический тон. Если кто-то и обосновывает решение написать о своем детстве, достаточно апеллировать к важности этого периода. Произведения, прославляющие прошлое, в первую очередь посвящены не самостановлению или психологии субъекта автобиографии. Некоторые граничат с семейными историями. В таких случаях работа может быть наполнена фотографиями.

Интерес к воспоминаниям о детстве минувшей эпохи не ограничивался Великобританией. Американские и канадские женщины рассказывали истории о детстве в семьях поселенцев XIX века. Немецкие женщины публиковали мемуары о лучших днях довоенной поры. Ярчайшим примером мемуарного стиля является «Морбакка» шведской писательницы Сельмы Лагерлёф (1922): Лагерлёф пишет о своем детстве в третьем лице, а «Сельма» – лишь одна из детей. В книге «Малютка Эра в старой России» (1934), также написанной от третьего лица, Ирина Скарятина рассказывает о том, каким было детство в аристократической семье в дореволюционной России. В этой работе мало от автобиографии.